Саше стало противно от самой себя. Надо извиниться. Не ждать до утра, а пойти и извиниться прямо сейчас.

Она спрыгнула на пол и направилась вниз, стараясь не растерять свою решимость. В кухне было темно и безлюдно. Ясно, разошлись.

Саша постояла у косяка, дергая себя за прядь волос. Подняться к нему в комнату? Как-то неудобно, ночь на дворе… Хотя, вряд ли он спит – она ушла с кухни минут двадцать назад, а они чуть позже. Женщина поежилась и медленно пошла наверх, стараясь ступать как можно тише. Подойдя к двери Хведрунга, она замерла в нерешительности. Постучать? Или все-таки отложить до утра? Нет, дорогая, нечего откладывать. Накосячила – имей мужество извиниться сразу.

Она сделала шаг вперед и тихонько постучала в дверь. Звук разнесся по темному коридору, словно гром, и заставил ее нервно вздрогнуть. Спустя несколько секунд дверь распахнулась и перед ней предстал чем-то жутко недовольный Хведрунг, одетый в одни брюки. Рубашки, как и обуви, на нем не было.

Саша ойкнула про себя и усилием воли заставила отвести взгляд от словно выточенного скульптором торса. Однако… А в рубашке он смотрится совсем иначе. Рядом с Донаром – так вообще худышкой.

- Зачем пришла? – пропитанный недовольством голос оторвал ее от этих мыслей и заставил снова поднять взгляд.

- Я… я пришла перед тобой извиниться. Я обещала тебе, что мы вместе разберем этот архив, а сама рванула туда, как школьница за приключениями. Мне очень стыдно, – она нервно сглотнула, стоя с запрокинутой головой и заставляя себя смотреть ему в глаза, не отвлекаясь на другие подробности.

- Проходи, – он отступил в сторону, приглашая Сашу войти в комнату, освещенную неярким теплым светом.

Заставляя себя не пялиться, Саша проскользнула мимо и огляделась. Комната отличалась от ее жилища и комнаты Анджея. Другая мебель – гораздо дороже, чем в ее комнате, тяжелые шторы, стол из темного дерева. На столе – черный, как облитый лаком ноутбук и дорогущий письменный набор. Огромная кровать, застеленная темно-зеленым покрывалом. Интересно, а за какие заслуги Хведрунг получил такую комнату? Старк вроде декларировал, что все участники группы равны… Хотя, Старк много чего декларировал.

- Садись, – мужчина кивнул ей на одно из стоящих у стола кресел, а сам сел во второе. Саша хотела сделать замечание о том, что неплохо бы одеться, но сдержалась. В конце концов, это она пришла извиняться, и нечего устанавливать тут свои правила.

- Так за что ты пришла извиниться? – зеленые глаза пристально уставились на Сашу, заставив поежиться от ощущения, что ее сканируют.

- Я обещала тебе, что мы вместе разберем архив. И сама поперлась в комнату к Анджею. Мне жутко стыдно, я не знаю, что на меня нашло… – Саша спрятала ладони между коленками, опустив глаза и ощущая, как у нее краснеют щеки. Она ощущала себя нашкодившей школьницей, сидящей перед грозным, но ироничным директором. И ей было действительно очень стыдно.

- Ты все доходчиво объяснила Донару, я не обижен,- спокойный голос с хорошей долей сарказма словно хлестнул ее. – Хотя, пожалуй, я возьму с тебя виру* за обиду.

- Что, прости? – Саша чуть склона голову, приподнимаясь и отрывая спину от спинки кресла.

- Виру. Объяснить, что это? – до Саши дошел смысл слова, и она улыбнулась в ответ.

- Не стоит. Так что я тебе должна? – она выбила пальцами дробь по подлокотнику кресла и снова в него откинулась.

- Желание. На мой выбор,- улыбка сидящего напротив полуголого мужчины сделалась поистине иезуитской, а фраза эта была произнесена таким тоном, что у Саши невольно побежали мурашки.

- Хорошо. Только в рамках уголовного кодекса, – она ухмыльнулась в ответ, толчком поднимаясь из кресла. – Я прощена?

- Я подумаю. Спокойной ночи, – поднялся ей на встречу, и Саша который раз почувствовала себя кнопкой. Она никогда не комплексовала из-за своего роста, но рядом с Хведрунгом казалась уж совсем миниатюрной.

- И тебе хороших снов, – она улыбнулась и вышла за дверь. Оказавшись в темноте коридора, она тихонько выдохнула. Надо же, как оно обернулось. Теперь она еще и в долгу у этого… а он очень даже ничего. Широкие плечи, узкие бедра, рельефные, но не перекачанные мышцы. В сочетании со светлым оттенком кожи, темными волосами и зелеными глазами – очень даже ничего парень!

Так, стоп. Саша хорошенько выругалась про себя, положив руку на ручку двери своей комнаты. Не туда ее понесло, конкретно не туда. Черт его знает, что он там себе придумает. Будем надеяться, что обойдется очередной песней. Хоть персональным концертом, черт с ним. Главное, что она извинилась, и эти извинения явно приняты. Ну, и слава богу.

Она приняла душ и с каким-то умиротворением забралась под одеяло, прижимая к себе умильно урчащего кота. Том улегся повыше и мурчал где-то под левым боком, согревая хозяйку и навевая ей сон.

Мягкие, теплые пальцы гладили Сашу по спине, заставляя нервно вздрагивать от прикосновений. Нет, они ей нравились, очень нравились… Но она не видела того, кто к ней прикасается. Пальцы перешли на живот и поднялись выше, нежно касаясь кожи, то чуть усиливая нажим, то отпуская и начиная скользить словно перышко. Саша ощутила тепло дыхания на щеке, и на секунду ей показалось, что этот кто-то улыбается. Она ощутила легкое прикосновение губ к шее и ниже. Это ощущение, странное, но безумно приятное, заставило ее задышать чаще и улыбнуться. Пальцы продолжали перемещаться по ее коже, заставляя то вздрагивать, то расслабляться. Ощущения, возникшие из легких, невесомых прикосновений, становились все сильнее и заставляли женщину податься навстречу их источнику. Она запрокинула голову и снова ощутила дыхание. Саша потянулась ему навстречу, чуть приоткрыв губы, как вдруг на её живот упало что-то тяжелое, перекатилось по нему и издало дикий рев.

Резко открыв глаза, она подпрыгнула и увидела Тома, стоящего на кровати в нескольких сантиметрах от нее. Шерсть кота стояла дыбом, глаза мерцали, словно два зеленых угля. Он шипел и пятился от хозяйки, пытаясь ударить ее лапой с выпущенными когтями.

Саша затравленно оглянулась и, никого в комнате не увидев, потянулась к рассерженному животному.

- Ну, ты чего? Кис-кис-кис! Тоооом, ну ты чего!

Взяв кота на руки, она начала его баюкать, постепенно успокаиваясь сама. Дааа… такими темпами не то, что у кота, у нее самой март начнется. Как в сентябре послала подальше очередного ухажера, так и все – с котом только и обнимается. Еще и Хведрунг сегодня… блин, надо ж было так удачно к нему постучаться!

Саша залезла под одеяло, не выпуская Тома, улеглась поудобнее и постаралась уснуть, выкинув из головы все мысли. Утро вечера мудренее.

*древнерусская и древнескандинавская мера наказания за убийство, выражавшаяся во взыскании с виновника денежного возмещения. Также вирой именовалось денежное возмещение за другие преступления.

====== 14. Выходной. ======

Следующий день прошел в разборах бумаг и особых потрясений не принес. Саша сидела, как на иголках, и сортировала черновики Анджея, пытаясь разобраться в этом хаотичном облаке записей. Хведрунг копался в благополучно переведенном на английский язык ноутбуке, периодически кидая на Сашу взгляды из-за монитора. Она отвечала ему тем же, отвлекаясь от бумаг и разминая затекающую шею.

Хрустнув шейными позвонками в очередной раз, Саша поймала на себе долгий заинтересованный взгляд и вопросительно подняла бровь.

- Что?

- Давно болит? – он качнул головой, повторяя Сашино движение и разминая шею.

- Давно. Остеохондроз – любимая болячка гуманитариев, – она усмехнулась и снова опустила взгляд к бумагам, – Сижу же постоянно. То за компьютером, то над книгами. За рулем тоже постоянно езжу. Ездила, в смысле, дома.

- Какая у тебя машина? – он продолжал смотреть на Сашу, улыбаясь уголком рта.

- Маленькая и зеленая, как лягушка, – та улыбнулась в ответ. – Peugeot 207, хетчбек.

- Давно водишь? – он снял ноутбук с колен и сцепил пальцы в замок перед собой, оперевшись локтями на колени.