Нельзя останавливаться. Только не останавливаться! Она снова рванулась вперед, к возвышающимся впереди скалам. Нужно туда! Там спасение, там она сможет спрятаться.

Позади послышался гул. Он постепенно нарастал, заставляя Сашу из последних сил бежать к заветным скалам. Осталось совсем чуть-чуть.

Выбравшись из снежной целины на прокопанную в ней дорогу, Саша, собрав остатки сил в кучу, рванула по ней. До скал оставалось около полукилометра, когда левая нога подвернулась, и она завалилась на бок, поминая все известные ругательства. Вставай, тряпка! Давай же!

Поднявшись на ноги, она, прихрамывая, упрямо пошагала к черным великанам, обещающим спасение. Еще чуть-чуть, добраться до пещеры!

Коснувшись руками ледяного камня, Саша ощутила неописуемый прилив радости: она добежала. Она смогла. Еще триста метров. Еще совсем чуть-чуть.

У самого входа она оглянулась и замерла, увидев в нескольких шагах высокую мужскую фигуру, закутанную в красный плащ, ярким пятном выделяющийся на окружающем снежном, освещенном луной фоне. До ее слуха донесся мягкий, спокойный баритон:

- Бежать было бесполезно. Тебя найдут и догонят, где бы ты ни была.

- Я просил оставить ее, – из пещеры, мимо насмерть перепуганной женщины скользнули два ярких зеленых огня, и она увидела на противоположной стороне входа высокую фигуру в золотом шлеме с изогнутыми рогами. Темнота не позволяла разглядеть лиц, но голоса показались ей знакомыми.

- Никто не вправе нарушить Равновесие! – выкрик и последовавший за ним рев застали Сашу врасплох. Она успела лишь повернуть голову, чтобы увидеть, как в ее сторону летит что-то большое и светлое. В следующую секунду удар сорвал ее с места и бросил в глубь пещеры, окутывая первозданной темнотой и болью. Саша закричала, вкладывая в этот крик весь свой ужас, и... проснулась.

Она сидела за столом в своей комнате, уткнувшись головой в стол рядом с ноутбуком. Кот, потревоженный ее криком, запрыгнул на стол и обеспокоенно смотрел мерцающими в темноте угольками глаз на растрепанную хозяйку.

- Мяу? – он вопросительно наклонил голову и ткнулся мордой в Сашину щеку.

- Напугала тебя непутевая хозяйка, мой хороший? – Саша сгребла слабо сопротивляющегося кота со стола и устроила на руках. – Ну, прости. Мне сон плохой приснился. Блин, а чего так холодно?

Она оглянулась – ну да, сама же специально открыла форточку, чтоб комнату проветрить. Вот дура-то. Перезанималась и уснула над раскрытым ноутбуком. Замерзла, шею отлежала. Тут не то, что погоня с пещерой, тут черти в бикини привидятся!

- Пойду я чаю выпью, да покурю, – она чмокнула Тома в сухой нос и поднялась со стула. Усадила кота на кровать, оглядела полутемную комнату и прикрыла за собой дверь, направившись на кухню – успокаиваться.

Найдя в шкафу зефир и соорудив себе чай с какими-то травами, Саша включила вытяжку и устроилась за столом. Прикурив сигариллу и выпустив плотную струйку дыма, она погрузилась в мысли.

Уже неделя, как она работает в паре с Хведрунгом, и третья неделя ее пребывания здесь. Тем вечером, когда Донар официально сообщил ей о разделении команды, она морально готовилась к худшему: работать в паре с человеком, ведущим себя подобным образом и, по-видимому, обладающим мерзким характером, ей казалось делом сложным и требующим немалого терпения. Однако, все оказалось не так плохо. Ее новоиспеченный начальник, хоть и обладал не в меру острым языком и склочным нравом, особо ее не трогал и сыпал едкими комментариями только тогда, когда она делала реальные глупости. Зато Джейн, Анджею и Дженет доставалось по полной. Получив Сашу в свое подчинение, он высмеивал оставшихся за малейшие проколы и неосторожно сказанное слово.

Однажды вечером заплаканная Джейн ворвалась в комнату к Саше и потребовала повлиять на Хведрунга. На вопрос о том, как она это может сделать, американка заявила, что ей плевать, но если Саша этого не сделает, она пожалуется Донару. В ответ Саша пожала плечами и отправила ее напрямую к начальству, подумав про себя, что меньше всего ей хочется влезать в эти склоки. Не нравитесь друг другу – разбирайтесь сами. А ей и так есть чем заняться.

Был факт, до сих пор Сашу немало удивляющий: Тому понравился Хведрунг. На Донара он просто кидался, на остальных членов команды реагировал более чем холодно, а к этому черноволосому хмырю пришел сам. Кот свободно гулял по дому и забрел на кухню во время общего ужина. Две пары зеленых глаз встретились, и кот, вальяжным шагом пройдя через кухню, встал на задние лапы, передними лапами упираясь в стул Хведрунга.

- Мяу! – требовательный возглас не был оставлен без внимания. Кот был поднят сильными руками на уровень лица мужчины, внимательно осмотрен и посажен на колени.

- Ну ты и предатель, животное! – Саша удивленно смотрела на довольно мостящегося на незнакомых коленях кота.

- Он просто знает, с кем надо дружить, – человеческие зеленые глаза смотрели на Сашу с нескрываемой усмешкой. – Ты ревнуешь?

- Да боже упаси! Хоть кто-то ему нравится кроме меня, привереде этакой!

Работа двигалась. Применив схему разложения рун в линейную последовательность по линиям свастики, Саша постепенно увеличила количество лучей сначала до шести, а потом до восьми. Картинка нарисовалась весьма и весьма увлекательная: руны, которые при попытке стандартного их прочтения представляли собой кашу из символов, при расположении по линиям солнечного колеса дали вполне ясную последовательность, похожую на какой-то связный текст. Осталось только додуматься, как его прочитать. Запросив все известные ей учебники по криптографии, Саша пыталась найти тот “якорь”, который бы дал возможность построить вокруг себя слова и связать их в текст.

Саша была довольна до неприличия, позволяя себе прятать улыбку легкого превосходства и ощущения того, что она продвинулась дальше своих коллег. Старк тоже был доволен полученными результатами, и прилетев на базу, закатил небольшую пирушку, после которой все спали, как убитые. Ну, не все. Она как раз и не спала, сидя на кухне и выпуская в окружающий воздух ароматный табачный дым.

- Не спится? – она обернулась на голос и увидела начальство, стоящее в дверях.

- Не спится. У тебя прям талант какой-то – ловить меня на кухне посреди ночи, – Саша усмехнулась, выпуская тонкую струйку дыма.

- Причем, ловить на горячем, – Хведрунг обошел стол кругом и постучал кончиком пальца по пачке сигарилл. – Давно ты куришь?

- Лет десять. А, нет, вру. Почти двенадцать, – Саша затушила окурок в пепельнице и сделала глоток чая.

Он уселся напротив с такой же кружкой и вгляделся в лицо женщины.

- Почему начала?

- Что? Курить? – Саша посмотрела ему в глаза и тут же отвела взгляд. – Надо было так.

- Это не полезно, – он сделал глоток и откинулся на стуле.

- Не поверишь, я в курсе, – женщина усмехнулась, гипнотизируя взглядом свою чашку. – Я начала курить в семнадцать лет, после операции на голосовых связках.

- Что у тебя было со связками? – Хведрунг с усмешкой пронаблюдал за тем, как Саша вытаскивает из пачки очередную палочку и чиркает зажигалкой.

- Какая тебе разница? – она откинулась на стуле, повторив позу своего визави.

- Интересно, с кем я работаю. Ты много куришь, и мне это не нравится, – он сделал приглашающий жест. – Так и?..

- Ты мое досье читал? – Саша выпустила струйку дыма и уставилась на Хведрунга.

- Местами.

- Значит, должен знать, что я имею музыкальное образование. Я лингвистом-то стала случайно, на самом деле. Девять лет в музыкальной школе по классу вокала, потом музыкальное училище... Меня в шестнадцать лет в Германию учиться приглашали, обещали сделать из меня “потрясающее меццо-сопрано”*, пророчили славу самой Образцовой...

- Почему не поехала? – мужчина с интересом наблюдал за погружающейся в воспоминания Сашей.

- А денег не хватило, – она сделала очередную затяжку и продолжила. – Меня после этого как обухом по голове огрели: в голове мысли были только о Германии. И я пошла работать. Голос был, физиономия была тоже ничего. Устроилась в группу музыкантов, стала петь в ресторанах. Платили неплохо, но нагрузки были огромные. Допелась. Заработала ларингит, еще несколько вечеров пела через “не могу”. А потом, под Новый год, проснулась без голоса и с таким горлом, что умереть хотелось. Дальше больница, операция на голосовых связках. Это сейчас такие операции лазером делают на раз-два, а тогда такой технологии не было. Почти два месяца вынужденного молчания – реабилитация после операции, жесткий режим. Я, когда заговорила, ужаснулась. Голос-то вернулся, но стал высоким и ломким, как у Микки-Мауса. В училище я не вернулась, пошла доучиваться в обычную общеобразовательную школу. Вычитала где-то, что сигареты делают голос ниже, и начала курить...