– Хватит трещать, сороки. Дата, доставай снедь, обедать будем. Восстановим калории.

Во время трапезы его посетила вполне здравая мысль – если это были самец с самкой, то могут быть драконята. Значит, нужно доводить дело до конца.

– Объявляю приказ по гарнизону – бдить и ждать меня. – Великий Отец благодушно похлопал себя по животу и исчез.

Чернота с высадкой на седловину Драконьей горы промахнулся самую малость – при выходе из портала ступил не на тот камень. Обломок скалы под ним, когда он вышел из портала, внезапно стал съезжать вниз, пришлось срочно включать левитацию. Один камушек спровоцировал горный обвал. Пашка поежился, наблюдая с высоты неуправляемый процесс камнепада.

– Ненавижу горы, не мое это.

Поозиравшись вокруг, принялся нарезать круги и спустя короткое время заметил с северной стороны подходящую площадку и черную дыру пещеры. На площадке смердело и валялись непонятно чьи кости. Сняв с предохранителя карабин, опер включил истинное зрение – темнота в пещере отступила. Пройдя широким лазом, очутился в большой пещере, в дальнем углу которой посверкивали чьи-то желтые глаза. Приблизившись, опер обнаружил дракона-подростка, зло щелкавшего челюстями. Если кто-то из сердобольной публики пустил бы слюну от умиления: «уй, какие мы маленькие, суси-пуси» – и сделал бы козу, то наш герой не таковский. Тут не до сантиментов. Младенцев жрал? Жрал. Тогда не обессудь. Пашка с чистой совестью засадил в дракошу четыре картечных выстрела, превращая того в кучу перемолотого мяса. После чего контролька, пятый выстрел, который разнес остаток головы напрочь. Отрезав на сувенир небольшую лапку, выбрался наружу. Методом левитации спустился вниз к амазонкам.

– Все, девушки, дело сделано. Вы, – ткнул он пальцем в сторону горожанки, – отправляетесь в город. Ну а мы с тобой – в столицу.

Загрузив трофеи в рюкзак, разъехались в разные стороны. Из портала вышли в предместьях Тронхайма. Дата, ехавшая позади Великого Отца, завороженно смотрела ему в спину.

– Воистину святой человек. Ведь что сотворил – завалил целую драконью семью, а держится – вроде ничего особенного не сделал. Другой на его месте надулся бы, как индюк, да через губу разговаривал, причем не за победу над драконами, об этом речь не идет, а просто за участие в драке. – До Даты стало доходить, что она и ее подруги войдут в историю Северного царства как особы, приближенные к Великому Отцу, имевшие честь лично с ним общаться. У девушки от полноты чувств защипало в глазах, пришлось сделать несколько глубоких вдохов-выдохов для приведения себя в порядок. По случаю избавления от драконов-людоедов царица Альвхейд закатила пир, вот на нем Пашка и обрадовал властительницу – завтра, дескать, ухожу, но скоро буду. Северные народы скупы на эмоции, только здесь без слез не обошлось. Чернота, успокаивая царицу, гладил ее по голове, по спине и даже по попе – ничего не помогало. Хлюпанье носом не прекращалось. Пришлось принять радикальные меры – утащить в спальню на руках и заняться с Альвхейд ураганным сексом. Слезы вмиг высохли, не до них. Жизнь девушки вновь наполнилась смыслом. Утром Пашка не стал ее будить – исчез по-английски, не прощаясь. На столике у ложа остались лежать два драконьих когтя, а на полу – здоровенный страшенный клык. Прежде чем достичь межмирового портала, Пашке пришлось прыгать два раза – отчего-то сбивалась настройка. Вздохнул облегченно, когда увидел знакомое ущелье, куда и направился неспешной рысцой. Возле знакомой скалы спешился, несколько минут пялился на спокойную лошадку: «Балбес, на кой хрен животину сюда пер? Придется с собой брать, иначе сожрет зверье».

Активировав на всякий случай артефакт, шагнул в открывшийся портал, таща за собой слабо упирающуюся лошадь. Шаг, другой – и здравствуй, родная База. Что характерно, ни встречающих, ни провожающих, ни цветов, ни оркестра, так и чапали на пару по пустынному широкому коридору. Выйдя из здания, Пашка вздохнул полной грудью.

– До чего хорош воздух родины, ну почти родины.

Боковым зрением уловил изменение ландшафта.

– Ого, исчезла башня умников-ученых, неужели подорвали?

Вот уж кто отмороженный на всю голову, опасался и не любил Чернота ученую братию. Пока тащился к своему коттеджу, заметил некоторые перемены – появились новые здания да народу прибавилось.

– Интересно. Сколько здесь прошло времени?

По кабинету плыл одурманивающий запах кофе – Пашку принимал старый Мозес, Архангелов находился в командировке.

– Пять лет… – прошептал ошарашенный опер.

– Пять лет и три месяца, Пашенька, – подтвердил Мозес.

– Нет, я знал, конечно, что на Цебусе время течет медленнее, но не до такой же степени, – возмущался Пашка.

– А чем ты, собственно недоволен? Боевые тебе исправно капали на счет, отпуска накопилось полтора года.

– О чем вы судачите? – вскипел Пашка. – Мои родные не видели меня столько лет, сыновья отца забыли. В герцогстве, поди, разор?

Опер-мечник не выдержал и забегал по кабинету.

– Сядь, не дергайся, все у тебя дома в порядке, твои бабы уже надоели на Базе. В год по несколько раз являлись. Лариса, коньячку нам с лимончиком, – прокашлял в амулет связи Мозес.

Выпив по рюмке, замглавы Ордена Хранителей Равновесия углубился в рапорт, составленный Пашкой накануне. Похмыкал, почесал затылок и уставился невидящими глазами в потолок, непонятно о чем размышляя. Очнувшись, довольно осклабился:

– Можешь идти в отпуск, Пашенька, со спокойной душой, хорошо поработал.

Чернота, однако, не проявил бурной радости по поводу предстоящего долгого отдыха. Горестно вздохнув, поделился:

– Обратно мне надо, там еще Южное царство неокученное осталось.

– Павел, я не могу препятствовать продолжению операции, но мой тебе совет – отдохни пару месяцев. Своих навести, приведи дела в порядок, а потом двигай на Цебус.

Пашка согласно покивал головой и заметил:

– В этот раз возьму с собой молодых мужиков тыщи две-три, иначе операцию не вытянуть.

– Паша, делай, что считаешь нужным, Орден даже подъемные оплатит твоим людям.

Посидев с полчаса и обсудив кое-какие детали, стали прощаться. Уже у двери Пашка, обернувшись, посетовал:

– Извините, в этот раз без трофеев. Сейчас сувениры занесу, в приемной оставил.

Спустя минуту он с грохотом опустил на дубовый стол объемистый брезентовый сверток. Мозес озадаченно уставился на презент. Когда на свет божий появились четыре драконьих клыка и несколько когтей, у старого мага перехватило дыхание. Выпив из горла остатки коньяка, он просипел:

– Это то, что я думаю?

– Не знаю, о чем вы думаете, но перед вами драконьи зубки, – растерянно сказал Пашка.

– О, Единый Творец, – заорал вдруг Мозес во всю глотку. – Неуч, да твоему сувениру цены нет. Ты хоть знаешь, что драконьи зубы у магов-алхимиков идут по весу бриллиантов?

От неожиданности Чернота хлопнулся в кресло. Конечно, как он мог забыть о долбаной магии.

– Тьфу ты, совсем плохой стал, а все бабы. Амазонки кому хочешь голову задурят.

– К твоему сведению, за последнюю тысячу лет впервые такой трофей притаскивают. Лариса, срочно еще пару бутылок, надо обмыть такое дело. Надеюсь, ты не возражаешь?

Пашка со вздохом дунул в пустой коньячный бокал – видимо, сегодня он в герцогство не попадет.

Малая родина, планета Хана, встретила Пашку веселым весенним дождичком. Портал перенес за два километра от замка, на краю небольшой рощи. Пришпорив одра, понесся вперед. У главных ворот опера тормознули два незнакомых стражника расхристанного вида.

– Куды прешь, по какой такой надобности?

Чернота пребывал в благостном настроении, не стал устраивать скандал, попытался мирно разрулить намечающийся конфликт.

– Вы чего, мужики, охренели, хозяина в дом не пущаете?

– Хто хозяин? Т-т-ты? Га-га-га. – Стражники зашлись хохотом, уронив алебарды на брусчатку. – Иди отсель, бродяга. Наш герцог д’Лоредан – ого-го, ростом с башню, непобедимый воин.