Люк пристроился у иллюминатора, так что б его не было видно из ангара, и пытался наблюдать за происходящим снаружи. Снаружи, в ангаре наблюдался только отец. Штурмовиков видно не было. Вполне возможно, что отец отослал их. С сыном он вполне мог справиться и один. В этом Люк не сомневался. Пленник еле слышно пошевелился, и Люк, очнувшись от своих мыслей, резко обернулся.

Пересядьте, пожалуйста, в то кресло. Так, что бы я вас видел. – дождавшись, пока заложник выполнит его приказ-пожелание, вежливо поблагодарил и снова отвернулся к окну.

«Да, мальчик у Энакина серьезный. Вполне возможно, что Мадина действительно его использовал в своем ведомстве. Интересно, - без перехода подумал Император,- что там Энакин придумает, что бы вернуть сына? А что предпримет младший?».

Люк и не подозревал, что в данный момент проходит тест на «профпригодность» у самого Дарта Сидиуса.

Он снова покосился на пленника, тот был старенький и с виду довольно безобидный, юноше стало стыдно. В кого он превратился? Если б его дядя и тетя видели это! «Успокоить его что ли, а то еще сердце прихватит?»:

-Не волнуйтесь. Я вас не трону. Мне просто надо отсюда убраться. – счел нужным пояснить он, не отвлекаясь от наблюдения за тем, что происходило в ангаре.

Заложник хмыкнул и неопределенно пожал плечами. «Не верит, наверное.»

-Да я и не беспокоюсь, молодой человек. – Чуть насмешливо протянул тот. - А ты уверен, что правильно поступаешь?

-Уверен! – отрезал юноша. – Мне надо улететь, во что бы то ни стало. А вас я высажу в первом же порту по пути.

Так ты мятежник, -«догадался» Палпатин. – И бежишь из плена.

Люк смутился. Не говорить же постороннему человеку, что он бежит от собственного отца.

-Конечно, - продолжал заложник,- я тебя понимаю, говорят, мятежников пытают при допросах. Тебя уже допрашивали?

-Мне просто надо улететь, - повторил Люк уже раздраженно. Слова заложника были ему неприятны.

«Учитель…» - а вот и ученик.

«Он самый…»

«Вы ведь его не тронете? Он ребенок и не понимает, что делает»

«А по-моему он все прекрасно понимает, и заложника он взял вполне профессионально - отрезал Император, - но нет, я его не трону. Хотя выпороть бы его хорошенько не мешало. Что б впредь неповадно было стариков похищать, ну да теперь уж поздно.»

-И где же учат таких молодых на стариков руку поднимать, интересно?- вновь заговорил «заложник».

Люк недовольно посмотрел на него, но тут же опять сконцентрировался на происходящем перед шатлом. Вопрос пленника он проигнорировал.

«Нахальный, такой же, как и его отец» - решил Палпатин.

Происходящее, по его мнению, стремительно переходило из трагедии в фарс и обратно в трагедию. Ему ничего не оставалось, как только следить, чтобы мальчишка чего не натворил.

Дарт Вейдер стоял у входа в ангар, и впервые в жизни, не знал что делать. Его сын влип по полной. И теперь уже винить в этом надо было только себя. Если б он вовремя поговорил с ним. Если б не ограничивал так в свободе, возможно, всего бы этого можно было и избежать. А что теперь? Прибегнуть к самым радикальным методам? Мальчишка не знал и даже не догадывался о всей мощи Силы. И все же….

Энакин облизал сухие губы и заговорил, на этот раз по комлинку, что бы и Учитель слышал:

Люк, подумай сам, что ты делаешь? Неужели у тебя поднимется рука на…. безоружного?

Проверь! – нагло ответил сын.

Палпатин наблюдал за младшим Скайуокером со все возрастающим любопытством. Внешне мальчик был абсолютно спокоен, внутренне – натянут как струна. Казалось, тронь его – зазвенит.

«Хорошо держится,» - определил Император.

-Послушай, сын. – Люк удивленно уставился на комлинк. Отец не собирается скрывать их родство, это может означать только одно, выпускать его он не намерен. -Убивай заложника. Я все равно тебя не выпущу, пока не поговоришь со мной. Убьешь – тебя казнят, а я разделю твою судьбу. Вот и все. Решай.

Палпатин удивленно покачал головой. Энакин оказался еще тем интриганом. Сознательно провоцирует мальчишку, зная, что тот никогда не выполнит угрозу. Что же мальчик? По его лицу пробегали тени разных чувств. Эх, жаль, что нельзя использовать Силу, чтобы немножко послушать….. А может быть… чуть-чуть… Он легонько, ментально коснулся мальчика. И тут же его затянуло в водоворот отчаяния и безысходности. «Зачем они себя так мучают? – удивился старый ситх. – Скайуокеры! Все у них сложно!»

Люк между тем задумался. Да, он хотел улететь отсюда, хотел сбежать, но он не хотел при этом никого убивать, и уж тем более подводить отца. Одно дело – убивать в бою, другое – беззащитных людей. Задумавшись, он не замечал, с каким интересом его рассматривает заложник.

«Интересно, - думал Император, - интересно…. Сколько я из Энакина ни выбивал эту жертвенность, да так и не выбил, а теперь она в его сыне. Вот что значит – кровь».

-Хорошо, - наконец проговорил мальчик, - ты выиграл. Заходи в шатл. – в голосе его звучала глубокая обреченность.

«Только бы ничего с собой не сделал!» – встревожился Император, начавший вдвойне усиленно следить за своим похитителем.Люк повертел в руках бластер и, махнув рукой, бросил его в ближайшее кресло, ничуть не заботясь, что его может подобрать пленник. В этой битве он проиграл. Молодой человек отвернулся, стараясь скрыть навернувшиеся слезы отчаяния и до боли закусил губу. Слишком много он поставил на кон. И проиграл.

Но это был только первый раунд.

Он обернулся и посмотрел на дверь. Под ногами отца дрогнули ступеньки трапа. Дверь поехала в сторону. Вот и все. Палпатин напрягся. Но ничего не произошло. Мальчишка встал, заложив руки за спину, и решительно вздернул подбородок. Энакин вошел, и, бросив взгляд на Учителя, первым делом просканировал состояние сына.

-Вот я. – Тихо сказал сын. – Что ты хотел мне сказать?

Ничего, кроме того, что я прошу тебя остаться. – Отец снова покосился почему-то на заложника, но продолжал, - я был не прав в отношении тебя. Я вел себя с тобой как с пленником. Но пойми и ты меня. Я боялся тебя потерять.

Люк молчал.

Палпатин невольно усмехнулся. Мальчик был миниатюрной копией отца, и не только на лицо. Как Энакин не понимает. Если бы его запихнули в золотую клетку, он бы был счастлив?

Наконец Люк заговорил, - Я понимаю… - он снова помолчал, - пойми и ты меня: не могу я здесь находиться. Быть в постоянном страхе, что появится твой страшный начальник, и вывернет меня наизнанку? И мои друзья погибнут из-за того, что я захотел иметь семью? Пойми. Я не смогу с этим жить!

-Скажи ему. – внезапно тихо проговорил пленник. – Скажи, Энакин.

Отец поднял голову и посмотрел в глаза сыну.

-Это не все, что я хотел тебе сказать. Есть еще кое-что, сын.

Люк вопросительно посмотрел на него.

-Тебе нечего опасаться Лорда Вейдера. Потому что Лорд Вейдер – это я. Это мое ситское имя.

Люк не сразу осознал, что сказал отец. А когда осознал, окружающее поплыло у него перед глазами. Человек, которого он так боялся, человек, который скинул тот камень в ущелье, человек, чью Силу он только что почувствовал, и кого он видел в своих кошмарах – его отец? Он не выдержал и отвернулся. С детства его окружала ложь. Ему лгали все: родные, друзья, командование. И вот, оказывается, ему лгал самый близкий человек, от которого он меньше всего этого ожидал. Было мучительно больно и почему - то стыдно.

Я же тебе верил.. – тихо сказал он, отчаянно пытаясь унять зарождающийся гнев и отчаяние. – А ты оказался как все. Ничуть не лучше Оби-Вана. Но тот хотя бы лгал из-за идеи. А ты… Было очень смешно, когда я сказал что мне приснился Дарт Вейдер? Да? – Словно зомби, мальчик двинулся к выходу. - Я тебя ненавижу….– Слова упали, как капли крови. – Ты… - Люк недоговорил, обошел стоящего на пути отца, так, как – будто это был неодушевленный предмет, и спустился по трапу, дойдя до все тех же железных ящиков, в которых прятался раньше, сел на один из них и сжал голову руками, как будто она готова была разлететься на мелкие осколки.