Можно сказать, я был тронут, если бы не был таким циником. Добыча сама шла ко мне в руки. Я сделал вид, что раздумываю.

-Хорошо,- наконец, сказал я. - Встретимся перед началом у главной трибуны, перед будкой комментатора. – На каждом стадионе есть будка комментатора. И там обычно все и назначают свидания. - Сможете, или у вас увольнительная заканчивается?

Похоже, мальчишка разочаровался. Он - то готов был слушать, как я расписываю собственные подвиги уже сейчас. Но нет мальчик , придется подождать. Надо что бы ты поглубже заглотил крючок.

Люк кивнул. - Увольнительная у меня еще на два дня. Так что я вполне смогу с вами встретиться.

-Тогда до завтра. Я встал и направился к выходу. Одна мысль крутилась в голове: «Похоже, этот сорт пива я не буду пить очень долго.»

========== Глава 2 ==========

Глава 2

Гонки на этой планетенке похоже были единственным стоящим развлечением. Трибуны были полны. Скайуокер уже переминался с ноги на ногу под будкой комментатора.

Я огляделся в поисках свободных мест. Похоже, придется стоять…

-Я занял на центральной трибуне два места,- поняв мои действия пояснил он.

-В принадлежности к элите армии есть свои положительные моменты? – иронично заметил я.

Мальчишка смутился.

-Нет, я просто пришел пораньше.

Пораньше… на сколько, на час, на два?

-Ну что ж, тогда показывай дорогу.

Мы пробирались на свое место спотыкаясь, по чьим –то ногам, лапам, хвостам и даже крыльям. Вслед нам раздраженно рычали, ворчали, стрекотали, но наконец, мы добрались до наших мест. Я огляделся с любопытством вокруг. Да, на Татуин очень похоже. Но есть и отличия. Тускенов нет.

Мальчишка оглянулся на меня. – Вы были на Татуине?

Я готов был дать себе здорового пинка. Последние слова я проговорил вслух.

-Приходилось бывать, - хмуро проборматал я.

Нет, надо с этим заканчивать. Из-за этого мальчишки я допускаю ошибку за ошибкой, подумал я, привычно списав все вины на Скайуокера.

-Правда? – не отцеплялся юнец.

-Уже начинают, - хвала Силе, гонки, наконец, начались, и внимание Скайуокера полностью переключилось с меня на действие, разворачивающееся перед трибунами и на экранах. А посмотреть было на что. Здешние машинки действительно очень походили на Татуинские кары. В какой-то момент мне показалось, что я дома, на Татуине, зрелище полностью захватило меня. Давно я не испытывал такого азарта! Я вскочил с сиденья, и вместе со всеми заорал что-то ободряющее. Рядом Скайуокер тоже вскочил со своего места, и в запале схватил меня за руку. Его прикосновение обожгло. Я замер, до меня уже сотни лет никто не дотрагивался, кроме докторов и меддроидов….

Мальчик, почувствовав перемену в настроении, удивленно обернулся. В глазах его еще горел восторг гонки:

-Что-то случилось? – Вопросил он, продолжая держать меня за руку.

Случилось! Любой за такую вольность поплатился бы жизнью. А этот продолжал за меня цепляться, как будто я столб для поддержки.

-Ничего, - пробормотал я, - голова разболелась после ранения.

Мальчишка отпустил, наконец, мою руку и на его лице появилось искреннее сочувствие:

-Извините, - непонятно за что извинился он, - я могу чем-то помочь?

-Нет, -буркнул я, - не обращайте внимания,- и чтобы отвлечь внимание от своей персоны, указал на участников гонки, - смотрите, они пошли на второй круг!

Маневр удался, и внимание Скайуокера тут же переключилось на гонки.

Гонки продолжались. Когда участники пошли на последний круг, восторгу толпы не было предела. Вперед вырвались две машинки, попеременно обгоняя друг друга. Если бы пилот отстающей машинки переключился бы на понижающую скорость и одновременно дал газ, то возможно, у него были все шансы….

Люк с горящими от восторга глазами продолжал следить за гонками. Внезапно у него перед глазами встала Татуинская пустыня и маленький пилот в огромном для его роста каре. Картинка держалась лишь мгновение и растаяла. Но Люк голову готов был дать на отсечение, что эта картинка пришла от его спутника. Как это было возможно, он не знал, но абсолютно был в этом уверен. Он развернулся к пехотинцу, но тот, казалось, был полностью увлечен зрелищем. Слегка привстав со своего места, он, не отрываясь, наблюдал за разворачивающимися событиями. Голубые глаза, в складках морщин хищно прищурены, губы крепко сжаты. Весь он целеустремленно подался вперед, как будто хотел оказаться там, за штурвалом кара. От всего его облика полыхало силой и властью. «Он не тот, за кого себя выдает», совершенно отчетливо понял Люк. Его отвлек рев толпы на финальном повороте. Те, кто поставил на победителя, радовались, выражая свою радость громкими возгласами, те, кто проиграл, не менее громко возмущались. Ситуация грозила перейти в ранг неуправляемых.

Надо было быстрее убираться отсюда, что мы и стали делать, активно работая локтями. Я еще и помогал себе Силой. Совсем немного….. Мальчишка оказался очень чувствителен ко всяким ее проявлениям. Кто его знает, что он еще почувствует?

Наконец мы выбрались на свободу. Позади, бушевали трибуны и к ним уже стали подтягиваться силы безопасности. Я взглянул на своего спутника. Тот нерешительно переминался, желая и стесняясь задать вопрос.

Я вздохнул, все-таки жаль, учитель запретил мне применять силу. Куда проще было бы схватить мальчишку и забрать на флагман. А там, убеждающие доводы всегда найдутся. Вместо этого, я должен вспоминать то, что было или придумывать то, чего не было.

-Я, думаю, нам надо найти тихое место, где можно спокойно посидеть.

-Здесь есть такое поблизости.- Этот мальчишка похоже знает все злачные места в окрестностях. Мне, конечно, все равно, но это хорошо характеризует мятежный сброд.

Местечко действительно оказалось тихим и уютным. Хотя понятия уют для меня давно уже не существует. Мы присели за небольшой деревянный столик с каменными скамьями, покрытыми вышитыми узорами подушками. Нам принесли чашку кофа для меня и какавы для … Скайуокера. Никак не могу привыкнуть, что этот молодой человек в форме коммандера мятежных войск мой собственный сын, тот о котором мы когда то мечтали с Падме. Воспоминания об этом причиняют мне почти физическую боль. Может это еще одно испытание, на пути к познанию Силы?

Наконец мальчик решился. - Вы говорили мне, что знали … моего отца? – слово отец ему тоже давалось с трудом. Внезапно жалость кольнула в сердце. Мальчик, а ведь ты никогда никого не называл этим именем. – Вы можете что - нибудь о нем рассказать?¬

Я отпил немного кафа и задумался.

-Генерал Скайуокер… - в памяти всплыли давно забытые картины боев, крик Оби-Вана: «Энакин, берегись!», боевые вылеты, прекрасные глаза, самые прекрасные глаза в Галактике, смотрящие на меня с любовью, да много всего, о чем я старательно пытался забыть и, почти забыл все эти годы.

-Генерал Скайуокер, - с неожиданной злостью, поднявшейся в душе, сказал я, - безнадежный идеалист, ставивший во главу угла справедливость для всей Галактики.

-Разве это не достойная цель?

-Разве может это быть достойной целью? То, что для одного справедливость для другого совсем наоборот. А прибавить к этому разницу в расовом происхождении. Для каждой расы справедливость своя. Он пытался примирить непримиримое. В результате погибли все его близкие…

-Близкие? – Я почувствовал, как мальчишка напрягся.

-Близкие, жена и ребенок. Впрочем…, ребенок, как я вижу, выжил. – Я криво усмехнулся и еще отпил уже остывшего кафа. Гадость какая!

-Кто была его жена?- От Скайуокера буквально осязаемо исходило напряжение.

Я посмотрел на него. – Не важно. Уже не помню. - Получилось грубо, но у меня совсем не осталось сил притворяться.

-Вы ведь не тот, за кого себя выдаете?- раздался тихий вопрос-утверждение, словно очнувшись, я посмотрел на Скайуокера и увидел у него под салфеткой, лежащей на столе, направленный на меня небольшой бластер. Я кивнул.

-Да, не тот, - и посмотрел прямо в глаза своему сыну.