2. "Язык" сакральной символики.
Символ - это тайна и откровение одновременно.
Манфред Луркер
В целях вящей обоснованности ряда гипотез, положений и выводов настоящей работы представляется полезным (и необходимым) предпослать её изложению рассмотрение неко-торых частных аспектов про╛извольно выбранных, но часто всречающихся элементов арха-ичной сакральной символики (трактовка отдельных чисел, знаков и эмблем приводится и при изложении текста).
Один из основоположников символизма в русском искусстве Вячеслав Иванов писал так: "Символ только тогда истинный... когда он изрекает на своем сокровенном (иератиче-ском и магическом) языке намека и внушения нечто неизглаголемое, неадекватное внешнему слову. Он многолик, многосмыслен... Подобно солнечному лучу, символ пронизывает все планы бытия и все сферы сознания и знаменует в каждой сфере иное назначение. Поистине, как всё нисходящее из божественного лона, и символ... "знак противоречивый", "предмет пререканий" [неоднозначного восприятия]".
Принято полагать, что в религиозном сознании человека Древнего мира любой знак, текст, рисунок, всякое скульптурное изображение, архитектурная композиция беспременно выражали (несли в себе) определённое сакральное содержание (изотерический смысл), об-ращение к высшим силам, ради выражения (изложения) которых и творились. И это всегда придавало им (сакральным символам и эмблемам) "своего рода нуминозную ауру". "Для ре-лигиозных людей символ является конкретным феноменом, в котором мысль Божественного и Абсолютного в такой степени становится имманентной, что она достигает более чёткого выражения, чем через слова... Священная история - символ, выражение неразрывной связи между Создателем и его творением" (Манфред Луркер. 1987). Исследователь сакральных символов Ландрит определил симво╛лику как "науку о соотношениях [о механизме соответствия, инструменте], связывающих [позволяющих сопос╛тавлять] материальный (профанный) мир со сверхъестественным; сотво╛рённый мир с Богом".
Обычно "магико-религиозные феномены редко обхо╛дятся без той или иной формы сим-во╛лизма, чему... масса подтверждений", - констатирует Мирча Элиаде. Вместе с тем различные знаки, символы и цифры, а также качественные при╛знаки (цвет, форма, размеры, местоположе╛ние и т.п.), как правило, служат смысловыми "терминами" (сред╛ством выражения эзотерического содержания) в богатом языке архаичной символики, зачастую многозначном (для слов - "фонетических знаков", это (аналогия), можно сказать, - "разбросанная" полисемия), но всегда живом, пронизывающем все стороны человеческого бытия Древней Ойкумены, зачастую отражающем и новые веяния (с мо╛дификацией воззрений трактовка символов может меняться, возникают новые знаки и эмб╛лемы). Считается, что одной из важных "характеристик [характерных черт] религиозной симво-лики является... её способность одновременно выражать многие значения [одновременно демонст╛рировать несколько признаков, свойств, явле╛ний природы], взаимосвязь между которыми, в плане непосредственного [житейского] опыта, не (всегда) очевидна... Символ способен откры╛вать нам ту плоскость (область), в которой разнородные [сакральные] реально╛сти соединяются в одно целое или даже складываются в единую систему (картину)" (М. Элиаде "Мефистофель и андрогин"). М. Луркер ("Египетский символизм". 1998) писал: "Символ многозначен, что не позволяет часто объяснить полностью его... назначение. Иногда кажется, что символ сам себе противоречит... Есть символы, которые обозначают оба полюса бытия - жизнь и смерть, добро и зло".
И, тем не менее, "символы, получающие смысл через связь [через соотнесение знаков (призна╛ков) или эмблем, наделённых конкретным сакральным содержа╛нием, известным соз-дателю изображения или автору текста, к примеру] с Луной [с любым божеством Неба или Земли], суть в то же самое время Луна [идентифицируемое божество (в основном, в части его принадлежности (в шум. терминологии) к "игигам" или "анунакам"; т.е. символика, преимущественно, идентифи╛цирует (акцентирует) какие-то отдельные черты, свойства (ха-рактеристики) образа (культа) божества; изредка символика более конкретна, особенно совокупность признаков)]" (несколько расширенное заключение М. Элиаде из "Трактата по истории религий"). Весьма важно (факты свидетельствуют), что при употреблении того или иного сакрального символа (знака, при╛знака), он (символ) осознанно (традиционно) сотносится с конкретными свойствами (характе╛ристиками, особенностями) т.н. "высшей (связываемой с божественым) реальностью". Са╛кральный символ (эмблема) обычно либо сам представляет священный объект (признак), его присутствие, подменяя (замещая) его (является заменой (от лат. "substitutio" - "замена"), (Люсьен Леви-Брюль. 1937), либо служит "символом (знаком) принадлежности" (т.е. идентификатором в совокупности сакральных признаков). Как известно, Клод Леви-Стросс отдавал должное роли культово-мифологических символов как, в частности, стимуляторам чувств и желаний верующего, а также и как факторам проникновения (познания) в суть сакрального. В зависимо╛сти от обиходной частотности знака и глу╛бинности его символизма Эрих Фромм разделил знаки на три группы символов: конвенцио╛нальные, случайные и универсальные.
Опыт свидетельствует, что теоретическое противопоставление сакральных символов сакральным эмблемам, как разновидности символизма, на практике (в частности, при интерпретации графем) не востребовано. При толковании (прочтении) содержания изображения (графемы или текста), их графическое либо описательное различие не существенно (вопрос: что интерпретируется: символ или эмблема? - при толковании не возникает), хотя и "символы всегда абстрактны, а эмблемы [более-менее] конкретны, хоть и стилизованы" (К.М. Королёв "Энциклопедия символов, знаков, эмблем". 2005). Как отмечал Ганс Бидерманн ("Энциклопедия символов". 1996): "Различимые в теории ("символоведения") категории "символ", "аллегория", "метафора", "признак", "эмблема" и "знак" на практике не так просто отделить друг от друга. Неизбежно также обращения к понятиям, которые... рассматриваются с религиозно-теологической точки зрения". Согласно мнению Рене Генона ("Символика креста"), причиной генезиса религиоз╛ной символики явилась потребность в средствах выражения связи между обычным, профан╛ным, реальным миром, и миром сверхъестественного, высшего порядка (миром богов). Учёный-монотеист уверен, что назначение символики, дарованной свыше и благословлённой, - упорядо╛чивать и объединять все уровни реальности (миры) в единую вселенскую общность. Так, Пифа╛гор (584/2-500 гг. до н.э.) и приверженцы его учения (пифагорейцы) были убеждены в том, что "Число" (разновидность знака) есть начало (первичный элемент) всех вещей, всей природы (и порядка в ней ("Число наставляет нас, чтобы мы не путались" (Исидор Се╛вильский "Этимологии, или Начала. Кн. I-III: Семь свободных искусств". 2006)), а Вселенная - есть числовая гармония совокупности сакральных чисел (Ари╛стотель "Метафизика"). "Не напрасно ведь в прославлениях Бога сказано (Прем. Сол., 11.21): "Ты сотворил все в [соотвествующей] мере и числе, и весе"" (Исидор Се╛вильский); и далее - "Убери число из всех вещей, и все погибнет".
В архаичные времена также и "письмена (знаки письма) понимались как сакральные знаки, которые связаны с высшими и тайными [эзотерическими] смыслами" (В.Н. Топоров "Письмена". 1992). В частности, сэр Уильям М.Ф. Питри предположил, что прототипом ал-фавита (как и чисел) вполне могли послужить абстрактные и геометрические знаки (фигуры, метки).
