бог на небе свои силы:

в Сивку вдул видение, как милый

хозяин её умирает.

Фыркнула кобыла: "Чёрт те знает

что творится на белом свете!" -

с разбегу рушит дом, берёт за плечи

Добрыню да на спину свою поднимает,

и бегом из леса! Чёрт те знает

что в нашей сказке происходит.

Старичок на дорогу выходит

и тормозит кобылу:

- Чего развалился, милый? -

поит воеводу водицей.

"Чи живой?" - конь матерится,

обещает затоптать бабку Ёжку.

- Эх, Сивка-матрёшка,

не тебе тягаться с Ягою,

её Муромец скоро накроет!

А ты скачи на гору Сорочинску,

там в пещере Забава томится,

змей Горыныч её сторожит.

Тут Никитич приказал долго жить:

оклемался, очухался, встал,

поклонился дедушке и поскакал

на эту страшную гору.

"Так ты, казак, в бабку влюблённый?" -

ехидничает кобыла.

- Да ладно тебе, забыли, -

отбрёхивается богатырь, -

дома поговорим.

А гора Сорочинская далёко!

Намяла кобыла боки,

пока до неё доскакала,

а как доскакала, так встала.

Вход в пещеру скалой привален

да замком стопудовым заварен.

Нет, не проникнуть внутрь!

Оставалось лишь лечь и уснуть,

да ворочаясь, думать в дремоте:

"К царю ехать, звать на подмогу

дружину хоробрую,

или кликать киевских добрых

богатырей могучих?"

Бог выглянул из-за тучи:

"Зови-ка, дружок, своего спасителя,

от смертушки избавителя,

старичка-лесовичка,

тот поможет. Есть чека

на вашу гору!"

"Ам сорри!" -

хотел сказать богатырь,

да английский снова забыл,

а посему закричал:

- Старика бы и я позвал,

да как же его призовёшь,

где лесничего найдёшь?

"В лесу его и ищи,

в болото Чёртово скачи!"

Поскакал богатырь в болото,

хоть и было ему неохота.

Доскакал, там тина и кочки,

да водяного дочки

русалки воду колготят,

на дно спустить его хотят.

Но Добрыня Никитич не промах,

он в омут

с головой не полезет,

лесника зовёт. "Бредит!" -

русалки в ответ хохочут.

Зол богатырь, нет мочи!

/ Ну, злиться мы можем долго,

а река любимая Волга

всё равно не станет болотом. /

Тут старичок выходит

и говорит уже строго:

- Опять нужен я на подмогу?

- Внутри горы Забава заперта,

гора замком аршинным подперта.

- Ну что ж, - вздохнул лесовичок, -

на этот случай приберёг

я двух медведей-великанов,

они играют на баяне

на ярмарке в Саратове,

большие такие, мохнатые.

Надо б нам идти в Саратов.

И забудь ты про солдатов,

гору ту лишь мишки сдвинут.

Что ж, казак, шелом надвинет

и отправится в путь:

- Надо б только отдохнуть!

- В Саратове и погуляем,

я многих вдовушек там знаю...

Посадил старика на коняжку Добрыня

и в славен град торговый двинул.

Шли, однако, неспешно:

озёра мелкою плешью,

леса небольшими коврами,

бурные реки лишь ручейками

под копытами Сивки казались.

Вот так до Саратова и добрались,

там шумна ярмарка гудит!

Народ сыт, пьян и не побит

столичными солдатами,

да бравыми ребятами

медведи пляшут на цепи.

Добрыня в ус: "Чёрт побери!"

Взбеленился богатырь,

цепи порвал и говорит:

- Да как же вы так можете

с медведями прохожими?

Медведь, он должен жить в лесу.

Я вас, собратья, не пойму!

А косолапые лапами замахали:

"Мы цепи сами бы содрали,

но вот что-то от вина

разболелась голова!"

- Эх, мужички патлатые

споили мишек! Вы ж, мохнатые,

идите в бор отсыпаться,

а мы по вдовам - разбираться...

Устыдились мужички саратовские,

головушки в плечи спрятали

да выкатили бочку с медком:

- Ели мало, ещё припрём!

Поплелись мишки в бор отдыхать,

сладкий медок подъедать

А герои наши - по вдовушкам горемычным

(те к весёлым застольям привычны).

Ах, веселье не заселье,

нагулялись, честь бы знать.

Через год-другой устал Добрыня отдыхать;

свистнул он старичка, но тот пропал куда-то.

Поплёлся богатырь один к мохнатым,

просить о помощи свернуть гору`.

"Нам работёнка эта по нутру!" -

закивали медведи башками

и маленькими шажками

за Добрынюшкой в путь отправились.

А Горынычу сиё не понравилось:

он следил за былинным с небес,

и в советчиках у него - Бес.

Бес шепнул: "Помогу тебе, змей,

ты сперва косолапых убей!"

"Да как же я их сгублю?

Богатырь мне отрубит башку."

"А ты дождись-ка их привала:

как толстопятые отвалят

за морошкой в кусты,

там ты их и спали!"

Вот мишки с Добрыней идут,

безобразно колядки ревут

да прошлую жизнь поминают.

Богатырь в отместку байки бает.

Сивка бурчит: "Надоели,

лучше б народную спели!"

Наконец устали в дороге,

надо бы поесть, поспать немного.

Лошадь щиплет мураву. Былинный крячет,

уток подстрелил, наестся, значит.

Медведи в овраг за морошкой.

И пока Никитич работает ложкой,

а косолапые ягоду рвут,

Горыныча крылья несут

на медведей прямо.

Но учуял конь наш упрямый

дух силы нечистой,

тормошит хозяина: "Быстро

хватай меч булатен и к друже,

ты срочно им нужен!"

- Что случилось? "Горыныч летит."

- Ах ты, глист-паразит! -

богатырь ругается,

на Сивку родную взбирается

и к оврагу скачет.

Меч булатен пляшет

в руках аршинных:

зло секи, былинный!

На ветке проснулся ворон.

На змея летит наш воин

и с размаху все головы рубит:

- Кто зло погубит,