- По-всякому хочу, - в голосе звучала усталая улыбка, полная сытого наслаждения. – Я люблю тебя, Стив.
*
Он саботировал тренировку. В который раз. Стив кусал теплую соленую кожу, на самой грани боли, и Солдат захлебывается стоном – Стив уже знал, как именно ему нравится, подыгрывая, рассыпая по шее короткие жгучие поцелуи. Стив не понял, как это вышло, но спарринг в итоге обернулся рукой Солдата на его плечах, их шумным дыханием и обоюдным, жестким отрывистым ритмом.
«Я сошел с ума, - подумал Стив. – Я хочу его постоянно».
- Кто я? – он выхрипел шепотом в мокрое искусанное ухо, резко загоняя себя в тесную глубину, держа Солдата почти на весу, прижимая к стене только лопатками. Солдат крепко обнимал его ногами, и это мешало взять большую амплитуду, но Стив вбивал его в стену так, будто хотел пробиться насквозь.
Стив трахал его. Слово «совокупление» слабо описывало то, что между ними творилось, и Солдат стонал без слов, всем телом принимая и возвращая движения.
- Ты Стив, - откликнулся тот, сотрясаясь от мощных ударов, жадно хватая ртом воздух. – Стив!..
И он двигался, подстегнутый этим голосом, полным – уже отчетливо полным – жадного удовольствия. Жестко и быстро, вколачиваясь рывками, видя сквозь туман возбуждения, как Солдат довольно жмурится от ощущений, слишком сложных, слишком ошеломительных для программы, словно теряясь между собой и Баки. И кто бы из них сейчас ни доминировал в нем, им обоим было хорошо. Стив двигался, кусая подставленную шею, сминая пальцами твердые ягодицы, чувствуя, как в такт напрягаются ноги, охватившие его поясницу…
Впервые так отчаянно радуясь тому, что с утра пошел дождь.
*
Они почти одинаковые. У обоих одни жесты – оба так же сидят на кровати, поджав ноги, предпочитают одну еду и напитки, одним движением заправляют длинные пряди за ухо и стирают капли соуса с подбородка, склоняют голову к одному плечу.
Они почти одинаковые. Они по-разному лежат и ходят, по-разному смотрят, улыбаются и говорят. Они похожи и различны, как близнецы. За эти месяцы Стив научился безошибочно различать их.
А еще окончательно убедился в том, что они влияют друг на друга взаимно. Сейчас они взаимодействовали друг с другом уже гораздо легче. Баки легче принимал Солдата, а Солдат легче отпускал сознание Баки. Стив не знал, догадывается ли Солдат о Баки или нет, но все чаще думал, сможет ли Баки оборачиваться по собственной воле? Зачитывая код про себя, погружаясь в самогипноз. Дотягиваясь до Солдата и становясь им.
«Я всегда в ярости», - сказал как-то доктор Беннер. Хотя… зачем это может быть нужно Баки?
Разве что сам поймет, как говорила Наташа, что «иногда нужен другой».
*
Как-то раз Стив проснулся от ритмичного, саднящего ощущения сзади, и тугой напор вкупе с навалившимся сверху телом, подсказали, что именно происходит. Стив попробовал шевельнуться…
- Спи, - прошептал Баки ему на ухо, прерывисто дыша. – Я хочу так.
Баки накрывал его всем собой, как одеялом. Он двигался медленными глубокими толчками, почти статично прилипнув к нему по всей линии спины, его тело качалось на Стиве внутри и снаружи, и он покорился, погружаясь на этих волнах в сонную дрему. Тело над ним мерно вздымалось и опадало, в одном ритме с дыханием, и Стив, уносимый этими волнами и теплым уютом близости, постепенно проваливался обратно в сон. Думая, что надо бы отомстить ему с утра… если вспомнит об этом.
Мститель он, в конце концов, или нет?..
*
Баки спал, устроив тяжелую голову на плече у Стива и перебросив руку через грудь. Стив смотрел в потолок, гладил спину друга кончиками пальцев, вверх и вниз, отслеживая поперечные линии ребер под слоем крепких мышц и долгую, продольную линию позвоночника. В конце концов, у него тоже были маленькие фантазии. Не все же только Баки с ним фантазировать. Стив потянулся, поцеловал спящего Баки в высокий лоб.
И в тишине раздался его ритмичный тихий шепот:
- Желание. Ржавый. Семнадцать…
Баки заворочался, нахмурился, задышал чаще. На счет «Возвращение на Родину» он глубоко вздохнул во сне. А после «товарного вагона» шумно выдохнул, и его дыхание снова стало глубоким и ровным. Тело напряглось, он открыл глаза, привстал на локте и мутно глянул на Стива.
- Доброе утро, Солдат, - сказал тот и улыбнулся, заправляя за ухо упавшие ему на лицо пряди волос.
- Я жду приказаний, - сказал Солдат чуть хриплым со сна голосом, и Стив произнес обычное «Вольно». После чего улыбнулся шире, видя, как Солдат, смаргивая сон, быстро оценивает свое положение, и с ужасом выясняет, что оно, это положение, весьма недвусмысленное… но в чем-то даже заманчивое. Стив отчертил по его лбу сигнальный жест и увидел растерянный взгляд. Солдат удерживал себя на единственной руке и вернуть жест не мог. Он соображал, как следует поступить, но сосредоточиться на этом получалось плохо, потому что бедро Стива между его ног уже двигалось, вызывая приятные ощущения и чувственный отклик.
- Кто я? – спросил Стив, поглаживая его по щеке.
- Ты Стив, - отозвался Солдат, двинув головой навстречу, и растерянность из его глаз почти ушла, сменившись другим выражением. – Ты Стив, - повторил он, склоняясь все ближе, не то предупреждая, не то моля. – Стив…
И он притянул Солдата в поцелуй, перехватывая, опрокидывая на спину и прижимая к постели. Лаская руками, губами и языком, он терся своим телом о его, кожей о кожу, превращая прелюдию в пытку наслаждением, пока Солдат не застонал в полный голос, до того упрямо запечатанный в горле…
Стив доводил Солдата до исступления, до того, что его трясло от желания, и тот дрожал, возбужденный и взвинченный, как натянутая тетива.
- Кто я?
- Стив, - на выдохе. Повлажневшие тусклые глаза смотрят почти умоляюще, и он позволяет тетиве сорваться, быстро двигая рукой. От разрядки у Солдата слезы ползут по щекам. Стив собирает их губами, слизывает, спускаясь мокрыми пальцами ниже, оглаживая и проникая… обещая, что это еще не все. Далеко не все.
Час спустя на его груди засыпал уже вымотанный, пахнущий здоровым потом и мускусом Зимний Солдат, и Стив, ласково перебирая его взмокшие волосы и наматывая на палец длинную прядь, подумал, что Баки, когда проснется, наверное, опять приревнует…
Но теперь приходить к согласию у них получалось значительно проще.
*
«…И вот склонность уступила место любви. Любовь затронула в нем такие глубины, куда никогда не проникала склонность. Белый Клык не умел проявлять свои чувства. Он был уже немолод и слишком суров для этого. Постоянное одиночество выработало в нем сдержанность. Его угрюмый нрав был результатом долголетнего опыта. Он не умел лаять и уже не мог научиться приветствовать своего бога лаем. Он никогда не лез ему на глаза, не суетился и не прыгал, чтоб доказать свою любовь, никогда не кидался навстречу, а ждал в сторонке, - но ждал всегда. Любовь эта граничила с немым, молчаливым обожанием…»
*
Фраза «Все, что хочешь» теперь неизменно вела к этому, но Стив не мог определить точно, только ли потому, что Солдат хотел этого сам, или еще и потому, что теперь у него самого эта фраза получалась с придыханием, сочилась намеком. Самой подачей Стив бесстыдно подталкивал Солдата к действиям… И тонул в этих действиях, разнузданных и бесстыдных.
Стив любил его всяким. Его трогало доверие, с которым Солдат отдавался ему. Стив стремился всеми силами его оправдать. Но еще сильнее его воодушевляла свирепая воля, прорастающая исподволь непокорность.
Где-то в мозгу Солдата отложилось, что ему можно, поэтому он все чаще начинал целовать Стива раньше третьего часа, брал его за руку, прижимая к себе, ласкался и терся о его бедро. Мял ягодицу Стива в пальцах, но вслух никогда не просил. Хотя Стив видел – ему хотелось.
Он твердо намеревался дождаться этого «вслух». Пока твердо намереваться не осталось сил и терпения.
Стив шепнул это Солдату на ухо. Почти приказ. Мольбу, крик. Всего два слова. Одно из которых было таким ядреным глаголом повелительного наклонения, что у Стива жарко вспыхнули уши, когда он это сказал.
