- Сэр, а нельзя как-то перенести? – спрашиваю украдкой, пока во рту шефа перемалывается целая котлетина.

- Есть какие-то проблемы, Кивелл? – отлично, в ход пошла фамилия. Значит, перенести не получится.

- Я не могу бросить Эйдена во время… Вы понимаете.

- Посади его на таблетки, делов-то! Или в вашем союзе доминант подчиняется прихотям сабмиссива?

- Нет… Конечно же, нет…

- Завтра к трем часам вас ждут в северо-западном главном инкубаторе, через месяц можете забирать.

Мы сидим еще около получаса. Я наблюдаю, как козлиная морда сжирает все, что есть в нашем доме. Он жрет и говорит, жрет и говорит, а мои волосы начинают медленно седеть. В скором времени в нашем доме появится еще один человек. Маленький, крошечный, требующий полной отдачи и заботы. Эйден еще не знает, и я пытаюсь разгадать коварный план этого козла. Что ты хочешь, сволочь? Почему именно сейчас, а не год назад? Интересно, я когда-нибудь повстречаю человека более ненавистного, чем он? Спасает всегда одно - я точно уверен, что после всех страданий, меня ждет отличная награда.

- Ты идешь? – Эйден даже не прощается с боссом, когда тот уходит, и, неизвестно откуда появившись, обвивает мой торс руками и прижимается. – Я уже третий раз наполняю ванну. Жаль, что вода и чувства имеют свойства остывать.

- Их просто нужно время от времени подогревать, - зарываюсь в его мягкие волосы, а он в ответ тащит меня за собой.

Он очень красив. Серьезно. Одно из прекраснейших созданий на этой планете уж точно, что мне даже не нужно заглядываться на других или иметь еще кого-то про запас. Обычно, сабы живут на десяток лет меньше, чем мы, и я не знаю, смогу ли я забыть его темные карие глаза, которые в темноте выглядят практически черными, эти редкие завитки густых каштановых волос до плеч, яркую улыбку, выдающиеся ключицы и широкую для его роста спину. Спасает одно - наша разница в возрасте, и, если повезет, я скончаюсь на пару лет раньше, а он позже. Да, с того времени, как мы повстречались, Эйден вытянулся, но до меня ему далеко. И, конечно же, кожа. Белая, с множеством родинок и еле видимыми веснушками на плечах. В последнее время это редкость.

Он сложный. С ним просто и непонятно одновременно. Да, все хорошо, но проследить хотя бы половину логических цепочек, которые он выстраивает в своей голове… Нет. Нереально. Эйден бывает грубым, резким, эмоциональным, но я прощаю. Как можно не простить за слабость того, кто по принципу слабее тебя в несколько раз? Порой, он надумывает себе нереальные вещи, а после сам же на них обижается, что страшнее всего – он никогда не признается в том, что произошло, и будет дуться, пока его не отпустят глупые мысли. Непонятный. Но время научило любить в нем все.

Красивый, волшебный, обнаженный и мокрый – он сидит напротив меня, рассказывает сюжет какого-то кино и массирует мне стопы. Его голос только наполовину доходит до ушей, а сам я все глубже погружаюсь в теплую ванну с примесью каких-то ароматических масел и тихо постанываю от блаженства. А после меня называют ненормальным… Глупцы! Если бы вы чувствовали то, что чувствую я, то вам бы не пришлось шастать по черным комнатам в поисках достойного саба или дома, который не разрушит вашу психику, а у меня есть все. Все, что нужно для этой жизни.

- Эйден?

- М? – видимо, я оборвал его рассказ, но мне точно казалось, что он закончился.

- Я так хочу тебя.

Буквально пару секунд он осмысливает слова, и вот уже его горячее тело нависло над моим. Он облизывает мою шею и ключицы, кусает за губы и мочки ушей, глубоко целует, и я чувствую, как его член начинает упираться мне в живот.

Мой Эйден… Он тихий, гибкий, нежный, но все это только когда дело доходит до обычного секса, когда каждый хочет получить просто удовольствие, а не унять животную потребность. Во время же сессий вся комната заполняется его криками и стонами. Даже несмотря на свою покладистость и привычку выполнять любой самый невероятный приказ, он порой вырывается, рычит, царапается, но я-то знаю, что он хочет, чтобы его наказали еще строже. Я знаю, что в тайне он мечтает оказаться на моем месте и управлять, но природа диктует свои правила.

Правая рука упирается между лопаток, другая придерживает за живот. Эйден лежит лицом в подушках и тихо стонет, пока я получаю эстетическое удовольствия от созерцания растянутого тела, от того, как мой член входит в него, от того, как Эйден комкает под собой простыни и зачем-то тянет их на себя. Ему нужно больше, и я вполне могу дать все, что потребуется.

Он кончает первым. Еще ни разу не было так, чтобы я опережал его. Для начала удовольствие получает саб, а потом уже и доминант. Эйден укладывает меня на спину и заглатывает мой член до основания, что у меня из глаз сыплются искры. Он делает это божественно, прекрасно, хотя обычно затягивает, но от этого становится только лучше. В моей голове мелькают мысли о его непорочности, о том, что он только мой, что никто и никогда не дотронется до этого совершенства. Эйден ускоряет темп, и я наполняю его рот спермой, а он в ответ слизывает все без остатка.

- Я хорошо сегодня себя вел? – он вновь нависает надо мной и давит на грудную клетку своим весом, но я не сопротивляюсь, мне приятно чувствовать это давление.

- Просто прекрасно, - глажу его по растрепавшимся волосам и вытираю подтеки слюны с подбородка.

- Он не заставил тебя выходить завтра?

- Нет…

- Тогда мы можем продолжить, - он перебивает меня, затыкает рот поцелуем, но я должен сказать.

- Эйден, послушай…

- Что-то не так? – он всегда пугается, когда я не принимаю его ласки. Ребенок. Для меня ты всегда будешь таким.

- Нас завтра ждут на сдачу образцов, «морда» обо всем позаботился. А еще… Прости. Мне придется уехать.

- Надолго? – страх пропадает, сменяясь тревогой. Он не слышит того, что его мечта скоро воплотится в реальность и ждет ответа.

- Нет, но командировка выпадает на…

- Я понял, - он вновь прижимается ко мне губами. – Не страшно. Твой босс меня любит и, думаю, выделит отличные таблетки, чтобы милый я не мучился.

- А ребенок?

- Пока тебя не будет, я буду смотреть, как он растет. Так что занятие у меня точно есть.

Эйден. Эйден знает выход из любой ситуации.

***

Мне каждый раз больно закрывать за ним дверь, особенно зная, что сегодня и даже завтра вечером он не придет. Я не смотрю ему вслед – так только больнее, а просто закрываю дверь, поворачиваю замок и… И не знаю, что делать. «Везунчик», - именно так зовут меня друзья, но все в этом мире понятие относительное. Он уехал, оставил меня одного, отдав на руки нашу главную банковскую карточку, просил не скучать и больше развлекаться. Отлично. Просто замечательно.

Скоро у нас будет ребенок. Опускаюсь спиной по стенке и пытаюсь найти изъяны в нашей гостиной. Наверное, схожу с ума. Красные точки на шее, руках и в паху неприятно чешутся. Скорее всего, мне придётся перенести еще один приступ аллергии, после всей этой магии с ДНК, но это того стоило, однозначно. Уже через пару дней я смогу посмотреть на свое продолжение, на маленького человечка, у которого только формируются конечности, который растет и развивается в искусственном чреве, наполненным черт знает чем. А ведь когда-то там был и я.

Эти занавески невероятно нервируют! Бесят до дрожи. Мне срочно нужно их поменять. Поменять и сжечь. Когда это я покупал хоть что-то желтое? Не терплю жёлтый цвет. Это все природа… Мое главное проклятье еще не так уж скоро, но я чувствую его приближение. Все, что от меня требуется – объестся таблеток до тошноты и закрыться в подвале или чулане. Если бы только Орайон знал, какого это, если бы хоть раз прочувствовал… Хотя нет, ему и без этого слишком достается от «сильных» мира сего, и не мне ныть на несчастливую жизнь. Да, он уехал, да, это его работа, да, у него есть долг, и я должен все это принимать.