Юноша вновь не ответил, погрузившись в воспоминания пережитого кошмара. Он так ясно видел эту сцену, будто она отпечаталась на сетчатке его глаз – лестница, веревка, последняя улыбка Дина, огонек торжества во взгляде пастора…

– Смотри, что я нашел, – вновь обратился к нему Армитэдж, выкладывая на стол книгу.

– «Смерть Артура» Томаса Мэлори, – механически ответил Эйдан, протянув руку и погладив потрепанный корешок.

– Твоя любимая история. Ты всегда любил легенды о рыцарях, о короле Артуре, магах и волшебном мече. Помнишь?

– Она и остается моей любимой…

Мистер Армитэдж взял со стола полупустой чайник и переставил к очагу. Он опустился на колени и поворошил угли кочергой. Эйдан молча следил за его действиями. Мужчина добавил в очаг дров и закрепил чайник, собираясь приготовить чай.

– Вы ее так и не продадите? – наконец спросил юноша, взяв книгу и открыв наобум.

– Нет, она хранится здесь для тебя, – ответил Армитэдж, возвращаясь в свое кресло. – Прошу, почитай немного.

Ответа не последовало. Брюнет вновь погрузился в свои мысли.

– Эйдан, прошу… – вновь настойчиво позвал Ричард, стремясь отвлечь его от ожидания.

Эйдан вздохнул, но кивнул.

– Да кто же он? – спросил рыцарь.

– Король Артур, – отвечал Мерлин.

Тут захотел рыцарь зарубить Артура из страха перед гневом его и взмахнул мечом. Но Мерлин тогда навел на него чары, и тот упал на землю в глубоком сне. А Мерлин поднял короля Артура, сам сел на рыцарева коня, и поехали они прочь.

– Увы! – говорил Артур. – Что сделал ты…

Вдруг Эйдан остановился на полуслове и вскочил, будто олень, услышавший выстрел. Книга выскользнула из его рук и упала на стол. Мистер Армитэдж тоже поднялся, не понимая, на что так отреагировал бывший ученик.

– Что это было? Что происходит? – срывающимся голосом спросил Эйдан.

Сейчас он напоминал комок оголенных нервов. Книготорговец внимательно прислушался. Теперь и он услышал крики на улице. Издалека донесся колокольный звон. Подойдя к окну, Ричард распахнул его. В комнате моментально запахло дымом. Увидев на небе оранжевые отблески, они уже не сомневались в том, что происходит.

– Где-то пожар! Я должен идти, вдруг там нужна помощь! – воскликнул Армитэдж, хватая ведро. – Ты останешься?

– Нет… Нет, я тоже пойду, – решил Эйдан, накидывая на плечи плащ; оставаться наедине с мрачными мыслями было невыносимо.

Они вместе вышли из магазина и поспешили по темной улице настолько быстро, как позволяла хромота Армитэджа. По мере того, как они приближались к рыночной площади, а крики становились громче и запах дыма – сильнее, в душе Эйдана зародилось страшное предчувствие. Он тревожно оглянулся на учителя, и даже темнота не помешала ему увидеть на лице Ричарда отражение своих мыслей.

– Нет, нет, нет, нет… – бормотал Эйдан, как будто это могло что-то изменить.

Наконец, они вышли на главную улицу, которая вела точно к центру города, и вскоре оказались на рыночной площади вместе с еще несколькими горожанами. Сердце Эйдана оборвалось.

– Матерь божья! – выдохнул Армитэдж, закрыв лицо руками и тряся головой, не желая верить в то, что видел.

Эйдан замер, не в силах пошевелиться, и лишь смотрел на здание тюрьмы, пылающее в ночи как факел. Из-за дыма было сложно разглядеть, что именно там происходит – только пламя ревело во тьме. Крыша здания уже обвалилась. С первого взгляда было ясно, что, кто бы не находился внутри, у него не было шансов на спасение. Тюрьма была уничтожена, так что жители сейчас отчаянно пытались не позволить пламени перекинуться на соседние здания.

Книготорговец беспомощно взмахнул рукой в тщетной попытке задержать Эйдана, когда юноша, выкрикнув имя возлюбленного, бросился прямо в огонь. Сейчас он не думал о собственной безопасности. Важно было лишь спасти любимого или погибнуть, пытаясь это сделать.

Продолжая звать Дина, он подбежал почти вплотную к огню, кашляя и закрывая лицо рукавом рубахи. Его кожу опалило жаром, а дым разъел глаза, мешая видеть, но он упрямо пытался добраться до двери в здание.

Внезапно, чьи-то руки обхватили его талию и оттащили от огня. Эйдан дернулся, но его спаситель был определенно сильнее. Его волокли прочь, несмотря на крики и попытки сопротивляться, и отпустили лишь на другом конце рыночной площади, где он мог, наконец, вдохнуть воздух без дыма. Юношу скрутил приступ кашля, обожженные легкие горели, а из воспаленных от дыма глаз брызнули слезы отчаяния и бессилия.

Чьи-то руки по-прежнему удерживали его поперек груди, предупреждая попытки броситься обратно в огонь.

– Я должен… должен… Я должен вытащить его оттуда, – попытался крикнуть он между приступами кашля.

– Слишком поздно, приятель, – проговорил Мактавиш, продолжая держать его. – Слишком поздно. Мне жаль.

– ПОЧЕМУ??!! – взвыл Эйдан, изворачиваясь в крепкой хватке и вцепляясь в рубаху кузнеца. – ПОЧЕМУ ТЫ ЕГО ОТТУДА НЕ ВЫТАЩИЛ?!!! Ты был с ним там. Почему ты тогда еще жив?

– Я пытался, клянусь, – воскликнул тюремщик, перехватывая запястья Эйдана. – Но, когда я понял, что происходит, когда почувствовал запах дыма, было уже поздно. Когда я добрался до камеры, там было уже все в дыму. Я ничего не видел. И там повсюду было пламя, я обжег себе руку, просто схватившись за ручку двери, – он продемонстрировал обожженную ладонь. – Мне жаль, Эйдан. Я знаю, что он был твоим лучшим другом, но я не мог рисковать жизнью и бросать детей сиротами, спасая того, кто все равно приговорен. Ты же понимаешь?

Эйдан поник, признавая правоту этих слов. Так или иначе Дин бы все равно в итоге был бы мертв.

– Поверь на слово, была бы моя воля, я ни за что не позволил бы ему сгореть заживо. Но у того, кто не хочет жить, все равно нет надежды, – добавил шотландец, отпуская юношу.

Эйдан уже собирался спросить, что это значит, когда из-за завесы дыма вынырнули трое мужчин. Они окликнули Мактавиша, и Эйдан быстро отошел в сторону, скрываясь из вида, но при этом оставаясь в пределах слышимости. Двоих он не знал, а вот третьим был никто иной, как преподобный Блэкхок.

– Надеюсь, у тебя есть объяснение случившемуся, Мактавиш! – рявкнул пастор.

– Как вы можете объяснить причины того, что произошло? – более спокойно, но не менее властно спросил один из незнакомцев.

По его одежде и манере держаться Эйдан предположил, что это может быть судебный пристав, присланный присутствовать на казни Дина. Это был грузный мужчина в белом парике и с густыми черными бровями. Судя по всему, его спутник был палачом. Он стоял к Эйдану спиной, так что юноша не видел его лица.

– Заключенный сидел в камере под замком, а я большую часть ночи провел в кладовой… – начал Мактавиш.

– Вы разговаривали с заключенным? – спросил пристав.

– Один раз, когда принес ему последнюю трапезу.

– Он сказал вам что-нибудь?

– Поблагодарил и спросил, сколько осталось до рассвета, сэр. Больше ничего.

– И сколько было времени?

– Три часа ночи.

– Вам не показалось это подозрительным?

– Нет, сэр. Думаю, на его месте я задал бы тот же вопрос, если бы знал, что срок моей жизни исчисляется часами, – пожал плечами шотландец.

– И что было дальше? – вклинился в разговор пастор.

– Я прибрался в кладовой, закончил дела примерно к пяти утра, а дальше вышел на улицу и караулил у двери, как вы приказывали в письме, – ответил тюремщик, глядя на пристава. – Примерно через полчаса я почувствовал запах дыма. Сначала я решил, что, должно быть, кто-то поблизости затопил камин, поскольку ночка выдалась прохладная. Но вскоре понял, что дым сочится из-под двери. Когда я вломился внутрь, кладовая уже вся была в дыму. Я бросился к камере – даже обжег себе ладонь о ручку двери, когда попытался ее открыть, – но там уже было невероятно жарко. Я ничего не смог разглядеть. Я попытался проникнуть внутрь, но почти сразу понял, что в этом случае погибну, а у заключенного шансов спастись не было вовсе.

– Вы уверены, что он не мог сбежать? – прищурился Блэкхок.