– Уверен?

Джеймс прерывисто вздыхает. Длинные темные ресницы мелко дрожат, но голос звучит твердо:

– Как никогда, – он заметно подается ближе и быстро облизывает губы. – Ты случаем не коп или просто любишь устраивать допросы?

– А если и коп, это проблема? – улыбается его догадке Стив и медленно проводит подушечкой большого пальца по мягкой нижней губе Джеймса, чувствуя кожей горячее дыхание.

– Нет, но тогда ты должен будешь как-нибудь прихватить с работы наручники, – в голосе столько желания, что Стив перестает сдерживаться и, наконец, привлекает его к себе.

Поцелуй выходит жадным и резким – почти на грани грубости. Джеймс вновь кусается, цепляется за плечи Роджерса и хрипло стонет. Стив запускает пальцы ему в волосы и заставляет запрокинуть голову, вылизывает шею от ключицы до уха и прихватывает губами мочку с той самой рубиновой сережкой – холод и соленый привкус металла щекочут язык. Джеймс что-то невнятно выстанывает и заходится дрожью, когда дорожка поцелуев проходит по испещренному шрамами плечу. Стив поднимает голову и ловит шальной взгляд, проводит ладонями по лихорадочно вздымающейся груди, спускается по бокам до поясницы и сжимает упругую задницу. Барнс нетерпеливо вздыхает, прижимаясь теснее, – Стив бедром чувствует его возбуждение. Руки Джеймса проскальзывают ему под футболку, и Роджерс отстраняется, позволяя снять с себя мешающий предмет одежды.

– Тихо… – улыбается он, коротко целует призывно приоткрытые губы. – Пойдем в спальню.

Джеймс кивает, только вот перестать целоваться оказывается слишком сложно для обоих – в итоге в дверь они вваливаются единым клубком, но в последний момент Роджерс толкает партнера на кровать, и Джеймс падает спиной на мягкие простыни, прикусывает нижнюю губу и демонстративно выгибается. У Стива трясутся руки, когда он спешно избавляется от остатков одежды, выуживает из тумбочки тюбик смазки и презерватив, а затем, наконец, устраивается рядом. Они оба возбуждены до предела, и Барнс не выдерживает первым.

– Хочу тебя, – шепчет он, тяжело дыша и вновь облизывая покрасневшие от поцелуев губы.

– Скоро… – сбивчиво обещает Роджерс и вновь приникает губами к его телу, жадно покрывая каждый миллиметр влажными поцелуями, желая насладиться вкусом теплой кожи как можно больше, спускаясь все ниже, он обводит языком кубики пресса, плоский живот и выступающие тазовые косточки, попутно расстегивая пояс джинсов, и почти не удивляется, обнаружив, что под ними нет белья. От возбуждения темнеет в глазах, когда он обхватывает член Барнса ладонью и вслед за этим обводит языком головку, слизывая солоноватую смазку.

– Господи… Стив… – стонет Джеймс и непроизвольно дергает бедрами, когда Роджерс обхватывает его губами, берет глубоко и с усилием проходится по всей длине, не обращая внимания на легкий дискомфорт. Когда над твоей головой так отчаянно вздыхают и всхлипывают от удовольствия, все остальное кажется сущей мелочью, и он самозабвенно ласкает, целует и облизывает упругую плоть, проводя языком по выступающим венкам. Он настолько увлекается, что спохватывается только, когда Джеймс уже на грани. Прерывается, стягивая до конца мешающие джинсы, и отстраняется на мгновение, чтобы полюбоваться открывшимся зрелищем.

– Ты просто потрясающий, – искренне говорит он, и румянец на щеках Джеймса вспыхивает еще ярче, а на губах расцветает совершенно шальная улыбка; он приглашающе разводит стройные ноги, у Стива от возбуждения немеет низ живота, и он вынужден напомнить себе, что нельзя торопиться.

Он тянется за смазкой, разогревая ее в ладонях, и устраивается меж разведенных в стороны коленей. Джеймс все-таки вздрагивает, когда пальцы Роджерса в первый раз проходятся между его ягодиц.

– Если что-то пойдет не так, скажи, – просит Стив; ответом ему служит недовольный вздох и нетерпеливое движение бедрами.

Он склоняется и вновь начинает целовать живот и бедра Джеймса, отвлекая от неприятных ощущений и медленно готовя партнера. Первый палец проскальзывает легко, но на втором Барнс коротко шипит, но быстро вновь расслабляется. Когда Стив пускает в ход третий палец, Джеймс уже стонет в голос и начинает двигаться навстречу.

– Да трахни меня уже, – наконец, нетерпеливо рычит он, и Роджерс понимает, что и сам больше не в состоянии терпеть.

Он успевает только натянуть презерватив, когда Джеймс буквально обвивает его руками и ногами, притягивая к себе. Стив подхватывает его под талию и, наконец, погружается в столь желанное тело. Ему требуется вся имеющаяся сила воли и еще немного, чтобы не сорваться и сделать все медленно. Барнс широко распахивает глаза, упираясь невидящим взглядом куда-то в потолок, и они стонут в унисон.

Дальнейшее сплетается в круговерть чувств и ощущений. Обжигающих, терпких и почти невыносимых. Выдержки Стива все-таки хватает ненадолго, и вскоре он уже сильно и резко вбивается в податливое тело, но к этому моменту Джеймс уже способен только царапать его плечи, вскрикивать от особо острого удовольствия и почти непрерывно стонать. Он вновь срывается первым, сжимается и кончает, не прикасаясь к себе руками. Его надрывное и сладкое: «Стииииив…» – настигает Роджерса в момент, когда тот уже тоже балансирует на грани, и разом отправляет в совершенно ослепительный оргазм.

Первое, что видит Стив, когда к нему возвращается возможность соображать и действовать, – алый блеск на полированной грани рубиновой сережки-звездочки. Он с минуту любуется ей, а потом глубоко вздыхает и осторожно отстраняется. Джеймс подает признаки жизни недовольным ворчанием, но сам открывает глаза, только когда Стив успевает уже избавиться от презерватива и вытереть его живот краем простыни.

– Спасибо… – он моргает и потом зевает. – Покурить бы… И позвонить Бекке…

– Успеешь еще, – успокаивает его Роджерс и укладывается рядом, сдвигая Джеймса на край кровати; Барнс тут же отвоевывает территорию обратно и устраивает голову ему на плечо. Стиву остается только обнять его, и прежде чем закрыть глаза, он прижимается губами к все еще немного влажным волосам. – Это был самый потрясающий секс в моей жизни.

– В моей, кажется, тоже… – сонно откликается Джеймс, но Стив чувствует его улыбку.

========== Часть 3 ==========

Когда Стив приходит на работу, насвистывая под нос Jingle Bells и периодически пытаясь натянуть воротник джемпера на свежий засос на шее, Сэм начинает ржать как последняя гиена, о чем Роджерс ему незамедлительно сообщает. Впрочем, он не злится, а, наоборот, безмятежно улыбается, пребывая в уверенности, что ничто ему не сможет испортить настроение этим утром.

Песенка привязывается, когда он проходит мимо торгового центра по дороге на работу, а засосом, естественно, его награждает утром Джеймс, с выдержкой и точностью опытного снайпера дожидающийся, когда Стив полностью оденется, а потом выбирающий место, которое точно не спрятать под одеждой. Роджерс охает от неожиданности, а Баки лишь невинно сверкает бессовестным взглядом, а затем прижимает Роджерса к ближайшей стене и предлагает: «Ну давай, скажи, что жалеешь, что связался со мной…» – таким тоном, что Стив осознает: еще пара таких фраз, и он кончит как подросток, впервые увидевший женскую грудь. В голове взрывается ворох мыслей примерно одного содержания – позвонить на работу и сказать, что случилось землетрясение, наводнение, цунами, нашествие саранчи, торнадо… да, что угодно, но прийти он сегодня не сможет.

В итоге, правда, здравый смысл все-таки берет верх, и из дома они выходят почти без опоздания, а когда прощаются на знакомом перекрестке, Стив с мстительным удовлетворением целомудренно целует Джеймса в лоб, за счет разницы в росте игнорируя подставленные губы. Он вновь улыбается, вспоминая выражения лица Баки в этот момент, и вздрагивает, когда Уилсон хлопает в ладоши и на весь отдел восклицает:

– Нет, вы только посмотрите на нашего капитана. Кое-кому сегодня ночью точно перепало.

– Завидуй молча, – беззлобно огрызается Стив и швыряет в напарника скомканным листом бумаги.