*

Когда маска Солдата падает на асфальт, открывая лицо, Стив думает: он не сделал в жизни столько хорошего, чем бы мог заслужить это.

Когда Зимний Солдат спрашивает: «Какой, к чёрту, Баки?», Стив думает: он совершил достаточно ужасных вещей.

*

Сейчас 2013, и Стиву двадцать шесть и одновременно девяносто пять, и Баки замер напротив на хэликериере, Баки, что стаскивал для него подушки с дивана, когда им было по девять, и прогнал главного школьного задиру, когда им было одиннадцать, и разделил с ним украденный самогон в четырнадцать, и дрался с Джеком МакГиннисом в их пятнадцать, а в шестнадцать рассказывал Стиву, как снял кофточку с Пэтти Эйкерс, в восемнадцать стирал ему кровь с коленок и подбитого глаза – стирал с этой проклятой нежностью, и вместе со Стивом был на похоронах его матери, а после предложил ему пожить у себя, и всегда уговаривал его пойти в художественную школу, и спаивал, и смеялся над шутками, и латал синяки, отбивал у бесчисленных хулиганов, спал бок о бок в темноте бруклинской квартирки и десятков лагерей, разбросанных по Европе, устроил Стива на своей кровати, пока тот болел, и не ходил на работу, пока Стив не поправился, обнимал его и трепал по лицу и закидывал руку ему на плечи, ухмылялся ему тысячи раз тысячей разных ухмылок, и стискивал в Италии, в туманном лесу, как будто ни за что на свете не стоило так держаться, и Стив не может драться с Баки. Он лучше умрёт.

Он позволяет щиту соскользнуть в Потомак, и сам следует за щитом.

Стив думает, наверное, так и должно быть. Похоже, его судьба утонуть.

*

Он не ждёт, что когда-нибудь снова очнётся, но как и в прошлое время, приходит в себя.

— Я слева, — сипит он; фоном звучит Марвин Гэй. Сэм глядит на него и улыбается.

*

Они ищут Баки три месяца, по всей Восточной Европе, и снова и снова заходят в тупик. Стив постоянно звонит Наташе, та отвечает на каждый третий звонок, но он знает – она в порядке, просто выясняет, что дальше.

В первую неделю Стив прочитывает папку Зимнего Солдата от корки до корки и пытается не слететь с катушек. Вместо этого он насквозь пробивает стену заброшенного здания, как раз когда появляется Сэм, со стаканами кофе в руках.

— Рад, что мы прокладываем путь к здоровью, — комментирует он.

Стив поводит плечом:

— Я выбрал неживой предмет.

— Ох, мой прокол. Ты просто столп эмоциональной стабильности, — Сэм протягивает ему кофе и садится в машину. По слухам, Баки недавно видели на окраинах Волгограда, туда они и направятся.

Стив знает, что обязан Сэму до конца своих дней, неважно, сколько их будет.

Он неустанно благодарит его, пока наконец Сэм не просит завязывать с этим взглядом Бэмби, или он пнёт Капитана Америку прямо в его литой, преисполненный свободы зад.

Стив умолкает, и они едут в Волгоград.

Где ничего не находят.

*

Проходит три месяца; становится ясно, Баки не отыскать, пока тот сам не захочет, и они возвращаются в Штаты. Стив предлагает подбросить Сэма домой, но Сэм твёрдо решил, что не оставит его одного первую пару ночей, раз Стив проявлял из-за Баки суицидальные наклонности.

Стив протестует примерно десять секунд, потом понимает, чёрта с два Сэм отступится, и только вздыхает; они вместе направляются в его новую (после истории с Фьюри) квартиру.

Стив отпирает дверь, заходит внутрь и замирает как вкопанный. Сэм, строчивший смс-ку (возможно, Наташе) всю дорогу наверх, впечатывается ему в спину.

— Спасибо, что предупредил, — замечает он. — Ужасно люблю натыкаться на кирпичные стены, — но Стив молчит, и Сэм хмурится: — Что?

Не в силах вымолвить ни слова, Стив смещается в сторону, позволяя Сэму увидеть всё самому.

Баки сидит за кухонным столом, сложив перед собой руки. Стив различает блеск металлических пальцев.

— Баки? — неуверенно зовёт он, пытаясь унять всплеск яркой и острой надежды. И едва слышит бормотание Сэма за спиной:

— Нет, серьёзно? Чувак, битых три месяца.

Баки не двигается, не глядит на него. Вокруг темно, весь свет на кухне – от уличных фонарей, но Стив по сутулой спине понимает, какой тот измученный. Небритый, длинные волосы грязными клиньями обрамляют лицо.

— Я не он. Я не Баки.

Стив делает маленький шаг вперёд:

— Тогда кто ты?

— Не знаю, — и у Стива немножко обрывается сердце.

— Ничего, — торопится он, — хей, всё в порядке. Мы это выясним.

— Стив, — тихо начинает Сэм позади, — я знаю, у вас тут особый момент, я только напомнить, что он пытался убить тебя. Было дело.

— Он не причинит мне вреда, — откликается Стив, игнорируя недоверчивое фырканье Сэма, и медленно приближается к Баки, пока не оказывается совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Баки по-прежнему не шелохнётся.

Стив оборачивается к Сэму, и этот Сэмов взгляд наверно что-то значит, раз Сэм говорит:

— О… — и снова, — о, — а потом, — Господи, мог бы и рассказать мне.

Стив без понятия, о чём тот толкует – ведь Сэм точно знает их с Баки историю, знает, как много Бак для него значит, тут нечему удивляться – но это неважно. Ведь Баки выглядит смертельно уставшим, он будто прожил на улице несколько недель, но он жив, цел и он сидит на кухне Стива, как сидел жизнь назад, скрыв металлическую руку потрёпанной чёрной толстовкой, и Стив чувствует, как что-то в груди встаёт на место.

Потянувшись, он опускает ладонь на тёплое, живое плечо, касаясь так осторожно, будто успокаивает напуганного зверя. Баки чуть дёргается под рукой, но не отталкивает её.

— Здесь ты в безопасности, — твёрдо говорит Стив и идёт раскладывать диван.

— Ты ведь дашь ему отдельную кровать, верно, — вздыхает Сэм. — Я прослежу.

Но, говоря это, прячет улыбку.

*

Первые две ночи Баки совсем не спит. Стив слышит, как тот шуршит по комнатам под утро, и думает, это добрый знак – ведь Баки с лёгкостью умеет быть бесшумным, он может ускользнуть в ночи, а Стив и не поймёт до самого утра. И то, что Бак шумит, как самый обычный человек, зная, что Стив и Сэм прислушиваются к каждому его движению, хороший признак. Это хорошо.

Но на день Баки запирается в комнате, отказываясь общаться с ними.

Сэм считает, просто чудо, что он не кататоник, так что возьми себя в руки, Роджерс, и дай ему самому разгрестись в этом дерьме. Если он уйдёт, он уйдёт.

*

Третьей ночью Баки спит два часа и просыпается с истошным задушенным вскриком – Стив слышит через стенку их комнат.

Он шлёт смс-ку Наташе: «Привет, надеюсь, у тебя всё хорошо. Пришли мне открытку оттуда, где ты. А ещё Баки сейчас у меня в гостиной».

«сэм с тобой?» — спустя пару секунд отзывается та, прислав с текстом фото: вздёрнув бровь, она чуть улыбается в камеру, солнечный свет пляшет в глазах. Стив пытается просчитать часовой пояс. Должно быть, она где-то в Европе.

«Да, — отвечает он, — не волнуйся, я не совсем беспомощный».

Телефон вздрагивает минутой позже, слегка напугав его, – всё внимание Стив сосредоточил на комнате Баки, пытаясь различить даже шорох.

Наташа пишет: «спорно», — но завершает текст смайлом.

Стив до смешного долго пытается подобрать смайл в ответ. Наконец выбирает один, с прямой линией рта – тот выглядит достаточно недовольным – и теперь никто не скажет, что Стив Роджерс не справляется с смс-ками.

Он засыпает с телефоном на подушке, всем телом прижавшись к стене. Донельзя странно понимать, что Баки рядом, прямо за стеной, всего в каком-то метре, и Стив прекрасно знает, как успокоить его после кошмара (оба научились этому после смерти их матерей), но Сэм сказал, он не должен появляться рядом с Баки ночью. Тот слишком нестабилен, слишком опасен.