Стив вздыхает, разглаживая край дурацкого чёрного костюма. Возможно, худшая часть жизни Мстителя – ну, кроме регулярных побоев суперзлом – это необходимость посещать светские мероприятия милостью Тони Старка (точнее, милостью Коулсона и Пеппер, которые и заставляют Тони устраивать эти приёмы).

Сэм пробирается к нему с бокалом шампанского:

— Йоу. Наташу видел?

— Уверен, она сбежала через чёрный ход час тому назад, — жалуется Стив.

— Она грязный предатель и её нужно гнушаться, — говорит Сэм. Стив согласно кивает. — А где твой парень?

— Не знаю. Собирался пойти поискать, он не любит толпы.

— И всё же он чертовски хорош в этом деле, — Баки возникает у них за спиной, — и определённо заслуживает награды, — глядя на Стива, поднимает брови, — и кстати, у него есть парочка отличных идей.

Стив крайне заинтересован в этом разговоре, особенно потому что на Баки костюм. А Стив становится немножко сам не свой, когда Баки в костюме.

— Чувак, завязывай говорить в третьем лице, меня это пугает, — ворчит Сэм, и Стив возвращается в реальность. Баки корчит рожу и, выдернув шампанское у Сэма из рук, делает длинный глоток.

Сэм тычет в них пальцем:

— Вы оба здоровенные и жуткие, — и закатив глаза, удаляется, предположительно, вслед за Наташей.

Баки оборачивается к Стиву:

— Сколько нам тут ещё торчать?

— Полчаса, — отвечает Стив. — Коулсон сказал, мы можем уйти в десять. Хей, потанцуем?

— Что?

— Хочешь потанцевать со мной? — повторяет Стив, глядя прямо перед собой. Он чувствует: Баки наблюдает за ним, – но не оглядывается.

— Ага, ладно, — соглашается Баки, и Стив слегка расслабляется. — Вот только ты уверен, что поспеешь за мной?

— Чтоб тебя, Барнс, — отзывается Стив лишь потому, что Баки любит, когда он ругается. — Я отлично танцую.

Баки фыркает с намёком, как сильно в этом сомневается – и абсолютно прав, пусть даже Стив никогда этого не признает – и следует за Стивом на танцпол. Песня превращается во что-то медленное и приятное, и Баки автоматически начинает вести – одна рука на талии Стива, металлические пальцы другой переплелись с его пальцами.

Они сохраняют расстояние в несколько дюймов, хотя никого здесь не заботит пара танцующих мужчин. Стив знает, Баки до сих пор нервничает из-за этого, и никогда не держит его за руку и не целует прилюдно. Но это ничего. Когда они одни, Баки обычно не спускает с него рук.

Говорит, у него теперь много времени наверстать упущенное. Стив полностью согласен.

Они танцуют неспешными кругами под песню о дружеском плече, беспрестанно встречаясь глазами и глупо ухмыляясь друг другу, и Стив знает, что покраснел, но кажется, Баки тоже, чуть-чуть.

Стив притягивает его ещё ближе и не может не думать: сейчас 2014 год, им обоим двадцать семь и девяносто шесть, и каким-то чудом Баки по-прежнему рядом. Они расстались и встретились вновь через десятки лет боли, смерти и льда, и вот они, пара мальчишек из Бруклина 1930х, танцуют вместе на людях спустя восемьдесят лет. По-прежнему живые, невероятно юные.

Они вернутся домой, уснут в одной постели, поцелуют друг друга перед сном, и когда Стив проснётся завтра утром, Баки будет под боком, обнимая его, перетянув на себя все одеяла.

Стив крепче сжимает руку Баки и думает: до конца, до конца, до конца.