Поднялся ветер. Снег воронкой закружил над ними. Солнце пропало за нависшими над долиной облаками.

 Тварь, ну какая же ты тварь!

Чиву откинул пистолет в сторону, с силой пнув Тома в рёбра. Вторая дикая боль отозвалась в теле. Вайденхофф согнулся по полам, вскрикнув.

 Я бы прищучил тебя, но сам подохнешь.

Сквозь пелену боли Том взглянул на удаляющийся силуэт Чиву. Всё произошло слишком просто. Тот мог бы обыскать Билла, найдя заветный ключ, но не стал. Видимо, в порыве злости мозг отключается, давая выйти наружу отрицательным эмоциям. Так же спасло то, что наносить удары у Чиву не было сил.

 Том?

Он почувствовал, как на его плечо опустилась ладонь.

 Я в порядке.… Думает, что может выбраться отсюда? Найти Ральфа, о котором он позабыл, но вспомнит, как только гнев немного выветриться из головы? Не дождётся. Если бы я мог…

 Ты можешь обернуться? – тихий голос перебил его.

С большим трудом, не без стона, Том перевалился на спину. Билл что-то искал в нагрудном кармане куртки. Спустя секунды вытащил пулю, протянув в дрожащих пальцах.

 Держи. Не знаю зачем, но сохранил её. Привычка. Дядя приучил, чтобы последний патрон всегда оставлять нетронутым. На всякий случай.

Глаза Тома мстительно сверкнули. Не проронив ни слова, Вайденхофф взял пулю с ладони, опять перевернулся и, чуть отдышавшись и немного переборов боль, подполз к лежащему в стороне пистолету.

Пока трясущиеся руки заряжали огнестрельное оружие, холодный взгляд изучал отдаляющуюся фигуру Чиву. Бандит шёл медленно, ковыляя по снегу, держался за раненное плечо и периодически останавливался, чтобы осмотреть округу.

 Нет, не уйдёшь. Получишь и ты по заслугам.

Достаточно расстояния, чтобы попасть. Он всё ещё целился, мешали трясущиеся руки и снег. Глаза прищурились. Частое сердцебиение. На мгновение задержавшееся дыхание. Указательный палец, не дрогнув, спустил курок.

Оглушительный выстрел.

Чиву всплеснул руками и повалился на спину. Волна разрядки пробежала по плечам. Том медленно отвёл в сторону оружие, всё ещё не спуская глаз с лежащего на снегу тела.

 Он… мёртв? – спросил Билл.

 Не должен, я целился в здоровое плечо,  голова невольно опустилась на руки…

…А снег так и продолжал кружить над поляной, подгоняемый воющим ветром.

Глава 8.

Ветер и снег перестали кружить над белёсой землёй. Солнце радостно освещало долину, высокие неприступные скалы. Том поёжился, крепче обняв Билла. Каулитц прижимался к другу всем телом, ежеминутно содрогаясь от мороза. Левая рука лежала на сочащейся ране Вайдехоффа, а правая на затылке.

 Тебе не нужно было двигаться,  шептал Билл на ухо Вайденхоффу. – Крови бы меньше потерял.

 Пустяки,  голос Тома постепенно слабел. – Больно двигаться. Очень. У меня такое впечатление, что спина окостенела, а руки и ноги не слушаются. С трудом могу шевелить ими.

Биллу нравилось ощущать вес друга, лежавшего поверх него, чтобы согреть обоих. Он провёл ладонью по растрепавшимся волосам Тома, пытался распутать их. Потом убрал со лба и коснулся дрожащими пальцами до раны.

Во что их превратили снег, ветер и мороз: кожа слезала от переохлаждения, губы никак не могли избавиться от синевы, всё тело ныло и болело от мороза. В каком-то смысле Чиву прав – чучела, а не люди.

 Мы замерзаем.

 Тебе страшно?

Том с трудом приподнял голову так, чтобы видеть глаза Билла. Их взгляды встретились. Такие тёплые и нежные. Чуть влажные из-за мороза.

 Нет. А ты боишься смерти? – спросил Каулитц.

 Уже нет. Если суждено стать засыпанным снегом здесь, то так тому и быть. От судьбы не уйдёшь.

 Вдруг, у тебя другая судьба?

Они на время замолчали. Билл сцепил их пальцы, легонько сжал и с какой-то надеждой взглянул на друга. Тот смотрел на него с долей скептицизма, но теплотой.

 Ты не веришь, так? – он вновь задал вопрос, так и не дождавшись ответа на предыдущий.

Том замотал головой, из-за морозного ветра, подувшего со стороны, из левого глаза потекли слёзы:

 Боюсь, что нет. Но, правда, я бы не отказался прожить ещё полвека на этой чудной земле и заняться чем-нибудь более приятным, чем нелегал.

Билл едва кивнул. Не замечал, как холод впивается в его тело стальными ножами. Он прислушивался к словам Вайденхоффа, наблюдал за его мимикой, которая едва появлялась на обветренном и испорченном морозами и снегом лице. Но красота Тома полностью не поблекла.

 А знаешь… это совсем не страшно. Теперь не страшно.

Вайденхофф заморгал и постепенно сквозь пелену слёз смог достаточно отчётливо разглядеть изучающий взгляд Каулитца. Но противный ветер теперь дул в лицо и слёзы опять побежали по щеке, а щека жутко чесалась.

 Не страшно умирать?

 Нет.

Каулитц глубоко вдохнул морозный воздух. Закашлял.

 Том, скажи. Вот, если бы… раз уж умирать в этом снежном плену… если бы у нас был морфий, ты бы воспользовался им? Чтобы заснуть и не чувствовать всего того, что сейчас?..

Тома уже сводила с ума невозможность поскрести щёку и избавиться от невыносимого зуда и пары лоскутков кожи.