В феврале 1944 г. возвращавшийся из Мурманска конвой доставил в Англию 4000 советских моряков, которыми были укомплектованы экипажи кораблей, временно переданных Советскому Союзу Англией и США. Несколькими месяцами позже линейный корабль, крейсер, 9 эсминцев и четыре подводные лодки были приведены в северные порты России.
Затем в ходе войны западные союзники на основе закона об аренде поставляли России в большом количестве военные корабли. Малые корабли, такие как торпедные катера и др., доставлялись в Россию на торговых судах. Большие корабли шли Тихим океаном и северными морями от канадских, американских и английских берегов с советскими командами и под советским флагом. Советские торговые суда принимали мало участия в «мурманских конвоях», и поэтому их потери от немецкой авиации и подводных лодок были незначительными[536].
По политическим соображениям большие перевозки американских военных грузов в советские порты на Дальнем Востоке осуществлялись на судах под советским флагом. В противном случае американские корабли топились бы японцами. Поскольку советский флот на Тихом океане был малочисленным и оказался не в состоянии осуществить большие перевозки, США предоставили Советскому Союзу около 100 судов общим водоизмещением 500 000 брт. Эти корабли, ходившие под советским флагом, понесли некоторые потери от американских подводных лодок, которые вели неограниченную подводную войну и топили в японских водах всякое обнаруженное ими судно[537].
Некоторое число советских торговых судов было потоплено японцами в первые недели после событий на Пёрл-Харборе[538], а также немцами на других морях и океанах[539].
Эти потери советских судов перекрывались поставками кораблей от союзников, и к концу войны Советский Союз имел более сильный торговый флот, чем в 1941 г.
Следует особо упомянуть о совместной советско-британской морской операции. В 1941 г. наступление немецких армий привело к потере русскими большого количества портовых городов на Черном море. Из-за этого возникла угрожающая обстановка для всего советского военного и торгового флота на Черном море. Поскольку подвозить нефть из Батуми больше не требовалось, командование русского ВМФ решило перевести наиболее ценные корабли с Черного моря в английские базы Средиземного моря. Правительство нейтральной Турции, видимо, было склонно тайно допустить некоторые послабления в отношении англичан и русских[540]. Так что ничего не препятствовало проходу русских кораблей через турецкие проливы. Но все греческие острова в Эгейском море были заняты немцами и итальянцами, которые с них вели наблюдение не только за открытым морем, но и следили за турецкими прибрежными водами. Поэтому прорыв советских кораблей был бы успешным только в случае, если о нем не узнает немецкая разведка, и при условии, что корабли после прохождения Дарданелл в турецких территориальных водах дойдут в южном направлении до района, находящегося за пределами досягаемости немецко-итальянских морских и воздушных сил. Там корабли могли уже встретить соединения британского флота. Русским, которые всегда кичились тем, что они сами могут все сделать лучше, на этот раз было ясно, что операция могла быть проведена удачно лишь с помощью англичан. Труднопроходимые с точки зрения навигации турецкие прибрежные воды требовали очень хороших, знающих навигационное дело офицеров. Поэтому русские были согласны, чтобы командование кораблями, начиная от входа в Дарданеллы до встречи с британскими ВМС, было передано взятым на борт английским офицерам[541]. Крупные соединения советского Черноморского флота в конце 1941 г. двумя или тремя конвоями провели торговые суда, которые должны были пройти вдоль турецкого побережья до Босфора. Эти конвои кое-где были замечены немецкой воздушной разведкой. Тогда ночью советские торговые суда проходили с потушенными огнями и с турецкими лоцманами до самого Мраморного моря и становились там на якорь, оставаясь в таком положении в течение дня. После того как на борт были взяты британские офицеры, ночью с турецкими лоцманами корабли опять проходили через Дарданеллы и затем поворачивали на юг, оставаясь по возможности в трехмильной зоне. Днем корабли стояли в какой-нибудь укромной турецкой бухте, при этом их иногда обстреливали в некоторых местах бдительные турецкие береговые охранные посты. Дорогостоящий новейший советский ледокол «Микоян» (1941 г. постройки, 11 000 тонн), а также танкеры «Сахалин» и «Туапсе» (1932 г., 6320 брт) дошли, наконец, до британской зоны. Оба танкера, по-видимому, не были замечены немецко-итальянскими ВВС, а ледокол «Микоян» 1 декабря 1941 г. в 22 часа у Кастелоризо подвергся нападению двух итальянских торпедных катеров. Итальянские миноносцы открыли сильный огонь по советскому ледоколу из 20-мм автоматических пушек «Эрликон», повредили его мостик и подожгли спасательную шлюпку. Так как на «Микояне» не было никакого вооружения, его британский командир капитан 3 ранга Хэркнесс решил подвести ледокол к турецкому берегу. Итальянские миноносцы выпустили 4 торпеды, но в цель не попали и отказались от дальнейшего преследования ледокола, который снова лег на прежний курс и ушел на юг. Позднее ледокол «Микоян» был вооружен тяжелыми орудиями и был направлен в обход во Владивосток (при этом среди других пунктов он прошел Монтевидео).
Во время прорыва в южном направлении танкер «Варлаам Аванесов» (1932 г., 6557 брт) 20 декабря 1941 г. был торпедирован и потоплен немецкой подводной лодкой в 2,5 мили от мыса Баба[542]. Видимо, немецкая разведка что-то узнала об этой операции, и подводная лодка поджидала советский танкер.
Пытались совершить прорыв еще два корабля: танкер «Ойлшиппер» (1920 г., 1138 брт), зафрахтованный русскими, шел под панамским флагом, а также мелкий греческий пароход «Агхиос Георгиос» (1899 г., 194 брт). «Ойлшиппер» после нескольких боев с немецко-итальянскими самолетами был интернирован турками, а «Агхиос Георгиос» все же дошел до Кипра.
Сначала, по-видимому, планировалось перевести в Средиземное море 11 крупных советских торговых судов. Из-за предпринятых немцами и итальянцами мер в Эгейском море, а также соответствующего давления на Турцию и вследствие оптимистической оценки развития обстановки на Черном море в конце 1942 г. остальные корабли на авантюрные операции по прорыву больше не направлялись.
Другая возможность помешать движению советских торговых судов, и прежде всего перевозкам военных грузов на русских кораблях из США во Владивосток, державами «оси» почему-то использована не была. Итальянское колониальное авизо «Эритрея» (1936 г., 2172 т., 17 узлов, 4 120-мм пушки, 2 40-мм пушки, 2 13-мм пулемета) и вспомогательный крейсер «Калитеа II» (быв. «Рамб II») вышли в конце марта 1941 г. из Восточной Африки, прибыли в Японию, и «Эритрея» после ремонта была отправлена в Шанхай. До 22 июня 1941 г. командир итальянского авизо надеялся с помощью русских вернуться в Европу по Северному морскому пути. Так как очень большое количество немецких и итальянских торговых судов находилось в японских портах и так как Япония не полностью соблюдала условия нейтралитета, то, вне всякого сомнения, все эти корабли сразу же после объявления войны могли начать борьбу с советскими транспортами! Далее, если дипломатические затруднения, связанные с Японией, мешали бы этому до 7 декабря 1941 г., то эти операции можно было бы начать после вступления в войну Соединенных Штатов. В них могли принять участие немецкие вспомогательные крейсера и итальянские подводные лодки, большое количество которых, начиная с 1943 г., заходило в занятые японцами порты. Возможно, Гитлер не верил в то, что США производят военные материалы для СССР, и державы «оси» недооценивали объем поставляемых Соединенными Штатами военной техники и снаряжения по Северо-Атлантическому морскому пути и через Ближний Восток (Иран) и не считали нужным нападать на советские суда в Тихом океане.
