Между тем как в тылу допустили ещё одну ошибку.

Получив сообщение о развернувшейся схватке, Брэддок быстро направил от 400 до 500 солдат подполковника Бёртона на помощь (ещё более раздробив силы). Сам же с Халкетом и оставшимися 400 штыками остался при обозе (из которого при первых же выстрелах сбежали все вагонеры и часть «плотников»).

В итоге сложилась парадоксальная ситуация. На фронте по центру стройные шеренги гренадеров ломили вперёд, пытаясь настичь исчезавших в чащобе канадцев с индейцами (избегавших вступать в ближний бой), на флангах же у Гейджа собирались тучи. Группы Дюма, после проведённой им перегруппировки, охватывали крылья противника, отчего охотник становился жертвой, а непривычные к партизанской войне линейные части – мишенями для вражеских стрелков.

Это была партизанская схема сражения. Способ боя, неведомый англичанам, в котором участь сражения решала не коллективная подготовка крупных подразделений, а слаженность малых отрядов и индивидуальная выучка бойцов.

Подобного можно было бы избежать, будь у Гейджа изначально больше войск и длиннее линия, а также резервы под боком. Однако англичане вступали в бой поэтапно, отряд за отрядом, это-то и сыграло с ними злую шутку.

Вместо боя в правильной линии баталии, теперь происходило что-то непонятное для солдат из метрополии. Казалось бы, разгромленный, противник вырастал с новыми силами, что было странно. Индейцы оказывались то тут, то там, действуя небольшими группами по 10-20 человек, строившиеся повзводно англичане становились лёгкой добычей.

Вскоре Дюма обошёл Гейджа главными силами (о чём тот ещё не знал). Гигантскими клещами он набросился на не успевшую развернутся и изготовится к бою колонну Бёртона, тянувшуюся тонкой вереницей по лесной тропе.

Несколько сотен солдат Бёртона медленно двигались, отстукивая походный порядок, по тропе к востоку. Неожиданно холмы к северу и югу оказались буквально кишащими орущими дикарями и канадцами в боевой раскраске, выскакивавшими то тут, то там, и ведущими огонь из-за деревьев.

Выжившие вспоминали, что враг был буквально повсюду. Что индейцы, что бледнолицые канадцы в боевой раскраске выскакивали то тут, то там, избивая отряды в красных мундирах с разных сторон. Непривычные к такого рода сражениям, солдаты и офицеры британской королевской армии терялись, без должных распоряжений плохо координировали действия и гибли десятками.

Зайдя ещё дальше вперёд в тыл к противнику, воины Дюма напали на ослабленный обоз англичан. И Брэддок, и его офицеры неожиданно очутились в самой гуще боя, ничего не понимая.

(Полковник Халкет был смертельно ранен. Индейцы с канадцами самозабвенно грабили брошенные фургоны с артиллерией и амуницией и резали метавшихся среди них солдат, лишённых управления. Укрепившись на холме к северу от места боя, Дюма координировал ход сражения, больше напоминавшего бойню).

Теперь весь походный порядок британцев оказался охвачен. Началось истребление.

Далеко впереди, в авангарде, случилось то, что должно было случится. У Гейджа «посыпались» фланги: он пытался это предотвратить, но началась паника, переросшая в беспорядочное бегство. Бегущие спереди увлекали идущих позади, также находившихся под огнём, война превращалась в обыкновенную бойню.

В тылу англичане ещё сопротивлялись. Брэддок, к которому подошёл Бёртон с сотней сохранивших управляемость людей, попытался со 150 своими людьми атаковать пресловутый северный холм, где, подобно демонам, засели его лесные враги.

Он потерпел неудачу (и также оказался смертельно ранен, подобно Халкету).

Было около 16:30, когда начался отход. Отдельные командиры (Гейдж, Бёртон. Вашингтон), собрав вокруг себя не потерявшие боеспособность отряды, принялись выводить своих изнурённых подчинённых с поля боя. Начал отступление и Дюма, потерявший управление сражением (и поспешивший забрать своих канадцев, у которых к тому же заканчивались боеприпасы).

На поле битвы остались одни индейцы. Они весь остаток дня резали раненых, грабили фургоны и снимали скальпы (нередко – с ещё живых: картина была жутчайшая, крики истязаемых оглашали окрестности).

Отходивших британцев не преследовали. Дюма знал, что на подходе ещё одна колонна противника, из примерно 800 человек, что его люди были измотаны битвой и что им к тому же банально нечем становилось стрелять из-за истощения запасов патронов (а индейцы вообще вышли из-под контроля). Теперь новый французский командующий спешил принять меры, изготовившись перед возможной контратакой английских войск.

Потери были существенны. По одним данным, союзное войско потеряло 23 убитыми и 20 ранеными. По другим сведениям, ущерб французов и индейцев оказался даже больше, 30 погибшими и 57 ранеными.

Британцы лишились, по уточнённым впоследствии данным, 63 офицеров и 914 нижних чинов (итого – 977 человек). 456 из них были убиты, часть других – ранена и даже смогла покинуть поле сражения вместе со своими, а некоторые попали к французам в плен, избежав резни.

Кроме того, французы захватили всю артиллерию Брэддока. Все 13 орудий стали достоянием воинов под белыми лилиями. Это был фактор, который ещё выстрелил в последующих кампаниях 1756-1757 годов. Осаждая Осуиго и Уильям-Генри, Монкальм в том числе стрелял по этим укреплениям из тяжёлых пушек Брэддока

Но главный урон выражался не в орудиях, обозе или людях. В руки французов попали бумаги Брэддока, содержавшие инструкции секретного плана Питта-Фокса, предусматривавшие наступление на Канаду на широком фронте.

Теперь стало очевидно, что удар будет нанесён не только в Огайо, но и на Онтарио, озере Джордж и в Акадии. Узнав об этом (а также о том, что остатки армии Брэддока отступали и контратака Дюкену не грозила), Дюма принял ответственное решение. Часть войск (а также раненые и больные) оставалась в Дюкене, главные же силы с захваченными трофеями (и добытыми в бою пушками) выдвигались на север, к Ниагаре.

2.7. Разгром.

Контратака французам и правда не грозила. Разбитые отряды британцев (из которых в строю осталось меньше полутысячи) почти полностью утратили боеспособность. Некоторые из английских военнослужащих удирали так быстро, что преодолели за 30 часов безостановочного марша почти 100 километров (невероятно!), прежде чем остановились.

Сам Брэддок на упряжке из четырёх лошадей въехал в лагерь Данбара рано утром 10 июля. Здесь смертельно раненый генерал приказал уничтожить часть артиллерии (8 мортир Кухорна) и трубить отступление.

Данбар, у которого из 800 человек только 400 составляли регулярные солдаты, подчинился. Масштабы разгрома изрядно преувеличивались беглецами, в британском лагере всё время ожидали нападения. Уцелевшие и присоединившиеся к ним начали отход.

Командующий экспедицией прожил ещё 3 дня. Он скончался 13 июля возле Грейт-Мидоуз.

Последними его словами стали, согласно традиции: «Мы будем лучше знать, как иметь с ними дело в другой раз». Его похоронили возле руин форта Нессесити. Повозки несколько раз проехали по могиле генерала, чтобы скрыть от надругательства со стороны индейцев.

Выжившие (за вычетом дезертиров) собрались 25 июля в форте Камберленд. Их число (вместе с гарнизоном и больными, не принимавшими участия в походе) составило 1946 человек. К августу подтянулось ещё некоторое количество отставших.

Поначалу, как предполагалось, потеряно было 896 человек. Позднее удалось уточнить, что урон достигал 977 человек.

(Следовало отметить, что из той колонны бойцов, которых Данбар в августе увёл в Филадельфию, часть составляли раненые. Из числа линейных полков в строю – то есть, не лежавшими ранеными или больными в карантине, – осталось только 459 солдат).

Потрясение оказалось велико. Никто не ожидал такого разгрома.

Главным выступал пропагандистский эффект. Меньшая по численности, ополченческая армия противника (состоявшая преимущественно из дикарей и не достигшая к тому же сосредоточения – у того же де Виллье в Ниагаре было больше людей) оказалась способна разгромить в лесной схватке первоклассные части британской короны. Это надолго сформировало в южных колониях ореол непобедимости над канадской армией (хотя, будь у англичан больше войск в лесу, развёрнутых в линию, всё могло бы кончиться для сборных войск Божё куда печальнее).