Прочие (800 человек, включая некоторые подразделения 48-го и 44-го полков (преимущественно из набранных в колониях), сводную роту Каролины, 3-ю роту Нью-Йорка (вторая входила в состав сил Брэддока) и гражданских лиц) следовали позади вместе с обозом под командованием полковника Данбара. Тем самым, армия, вышедшая из Камберленда в количество 2500 человек разных специальностей и оставившая в форте 450 человек, ослабла примерно на 200 штыков. Из них 128 бойцов Брэддок сам отослал назад, а иные потери пришлись на дезертирство и незначительный урон от стычек с французами и индейцами и утраты от несчастных случаев.

Рещающий марш на Дюкен начался. Полторы тысячи, что шли с Брэддоком впереди, растянулись на 6 километров.

8 июля они достигли первого брода через Мононгахелу, чуть пониже впадения Йохогани.

Здесь решено было разбить лагерь. Наутро Брэддок рассчитывал срезать петлю, дважды перейдя Мононгахелу – сперва у брода перед ним, потом у второго брода, возле дома Фрейзера. Данбар с обозом благополучно застрял в 20 километрах позади, у Брэддока, по его собственным словам, не было времени ждать его тыловую колонну (и сотни отборных солдат, следовавших в ней).

Ещё 8 июня оказались получены известия, что врагов в Дюкене немного, порядка 100 французов и 70 индейцев. Именно это и стало причиной последовавшего затем злополучного разделения сил.

4 июля Брэддок отправил разведчиков-минго в сопровождении уже известного нам следопыта Гиста узнать ситуацию вокруг вражеского форта. 6 июля те вернулись со «скальпом французского офицера» и подтверждением, что врагов в форте немного. 7 июля разведчики также донесли, что обнаружили броды через реку (оба упомянутых на Мононгахеле).

Это ещё раз убедило Брэддока в необходимости атаковать. Со своими войсками он был на подступах к бродам 8 июля, надеялся перейти их 9-го числа и занять позиции вокруг Дюкена 10 июля.

(Вопрос с разведчиками-минго, кстати, интересен, в плане мотивации их деятельности. Тем более что во французском лагере имелось полным-полно их сородичей-сенека, а сами британские минго с началом битвы испарились, как пар).

Выйдя к первому броду вечером 8 июля и заняв прилегающие высоты, авангард Гейджа встретил только «небольшую группу индейцев и канадцев», тут же скрывшихся при его появлении. То, что всего в одном переходе к востоку собралось до тысячи вооружённых до зубов неприятелей, никому в маленькой армии Брэддока даже не пришло в голову. Войска расположились на ночлег.

Наутро 9 июля, ещё до рассвета, «плотники» (те вирджинские ополченцы, которых Брэддок определил в соответствующие роты) начали расчистку лесных завалов и строительство дороги к броду. В 6:00 войска, построившись в одну большую колонну, перешли первый брод и через стоявшую на их пути небольшую гряду устремились ко второму.

Брэддок решил обставить своё появление эффектно. Войска шли, как на парад, под бой барабанов и вой трамбонов. Ярко-красные мундиры с белыми перевязями были хорошо различимы между стволами деревьев.

(Звуки военной музыки тонули в глуши, но оставались хорошо различимы над рекой, отражаясь от зеркала воды. Они полностью демаскировали движение).

В 11:00 войска преодолели второй брод. Форсирование реки (когда войска оставались уязвимы на открытой местности) опять произошло без единого выстрела. Враг словно бы затаился…

Далее началось втягивание походной колонны в лесную чащу. Один за другим, ряд за рядом, солдаты втягивались в колдовские дубравы, нависшие над сенью Мононгахелы.

Порядок движения войск оказался следующий. Впереди шёл авангард Гейджа, за ним, на некотором расстоянии, следовали основные силы Халкета. Обоз, артиллерия и «плотники» Синклера замыкали марш.

По флангам и впереди двигались маленькие группки солдат, образуя разведывательные партии. По ходу движения они всё сильнее сбивались к центру, однако внешнее полукольцо боевого охранения у колонны Брэддока присутствовало.

После долго марша, войска оказались изрядно измотаны. Колонна растянулась по лесу, петляя по узкой и тесной тропе между буреломами и поваленными деревьями, словно бы и не ожидая, что впереди затаился враг…

В отечественных источниках часто писали, что французы-де устроили засаду на холмах по обе стороны наезженной дороги. Однако дороги ещё не было (имелась тропа), а холмы скорее спускались уступами поперёк движения войск, параллельно сбегавшим к Мононгахеле потокам.

На деле, случившееся далее стало скорее встречным боем, с охватом и разгромом британской колонны. Французы физически не могли знать, где точно пойдут англичане (выберут ли тропу или маршрут севернее) и потому двигались на восток плотной формацией (для удобства командования ими). Заслугой Божё можно считать тот факт, что он быстро преодолел 11 километров по лесу налегке, дал сосредоточиться и отдохнуть своим силам, расположив их на склоне на сходе в глубокий распадок, на дне которого звонко шумел ручей.

2.6. Битва.

Около 14:00 конные разведчики (6 всадников) из авангарда Гейджа выявили большую массу врагов, «преимущественно индейцев», поджидавших в 180 метрах выше по склону. Их офицер (это был Божё) был одет как индеец, его войска, заметив британцев, тут же начали растекаться направо и налево для атаки, образуя полумесяц.

Гейдж тут же остановил колонну и забросил подкрепление из центра. Прибывшие две роты гренадеров и 150 прочих солдат он распределил по фронту, образовав боевой порядок (штурмовую линию). Со штыками наперевес, войска прямо через лесную чащу двинулись на приступ.

Канадцы и индейцы встретили наступающих шквальным огнём из-за деревьев, который был «очень тяжким». По воспоминаниям ветеранов, переживших бойню, враг примерно в полтора раза превосходил скромные силы Гейджа, осуществлявшие свой натиск вверх по склону.

(Впрочем, не следовало переоценивать эффективность такого огня. В лесной глуши было не развернуться, дальность выстрелов была ограничена реальной видимостью (по факту – 20-30 шагов), а скорострельность, качество и точность старых мушкетов восемнадцатого столетия оставляли желать лучшего).

Действуя слаженно, вымуштрованные англичане быстро опрокинули противника. Божё был убит, спорадический огонь из-за деревьев начал утихать, примерно 100 канадских ополченцев обратились в бегство.

Дрогнули и индейцы. Их контингенты один за другим, пятясь, начали отход, сражение уже казалось им проигранным. А сзади (примерно метрах в трёхстах) развёрнутую цепь Гейджа уже подпирали главные силы Брэддока…

В этот самый критический момент командование союзными франко-индейскими силами взял на себя Дюма (позднее также отметившийся обороной на реке Святого Лаврентия в 1760 году). Он быстро сориентировался в ситуации и отдал нужные распоряжения.

Хотя сотня дезертиров-таки покинула поле боя и добежала до самого форта, Дюма смог найти выход из ситуации. Сформировав две фланговые партии из офицера и 20 человек каждая, новый канадский командир направил их на охват крыльев цепи Гейджа. Часть войск принялась отходить, заманивая британцев в глубь леса, часть изматывала его фланги, с главными силами Дюма двинулся в обход, нацелившись на тыловые отряды противника и его обоз.

Последнее сыграло решающую роль. Схема боя резко поменялась с учётом «индейской» специфики, хотя британцы ещё не поняли этого.

Наступая в условиях ограниченной видимости (плохо видя то, что творилось далеко на флангах), солдаты Гейджа увлеклись, отчего их построение утратило должную упорядоченность. Понёсший тяжёлые потери центр далеко вырвался вперёд, крылья «провисли» сзади.

К тому же, Гейдж не имел сосредоточенных резервов прямо за фронтом, как в середине, так и по флангам. Вследствие этого его обрётшая облик стрелы линия (местами разорванная) оказалась весьма уязвима для прорывов и обходов. Брэддок же с главными силами (700 штыков) находился позади (300 метров, нужно время только на то, чтобы подтянуть войска), и быстро подойти через чащу не мог.