По горизонтали власть в Канаде была разделена на три самостоятельные ветви: военно-административную, интендантскую и духовную. Военно-административная была представлена, как уже говорилось, генерал-губернаторами и подчинёнными им лицами, прочие две выглядели следующим образом.
Интендантство (а со времён Людовика Четырнадцатого интендантство во Франции было отдельным, самостоятельным учреждением) было представлено деятельностью в Канаде интенданта Франсуа Биго. Человек этот был непростой и хитрый, занимавший эту должность с 26 августа 1748 года. Его жизнь непрерывно была связана с Северной Америкой с 1739 года (когда он был послан в Луисбург).
Биго знал все входы и все выходы, превратил деятельность интендантства, по сути, в свою монополию, своё личное предприятие, активно злоупотребляя хищениями и получая с коммерческих операций канадских торговцев свою долю прибыли, на чём сколотил целое состояние. Однако за свои деяния он оказался наказан самой судьбой: на судебном процессе в 1761 году, посвящённом расследованию нелицеприятных результатов войны в Канаде, Биго, по сути, был сделан «козлом отпущения», лишён всего, опозорен и умер один в нищете в Швейцарии.
Духовная власть оказывалась представлена шестым по счёту канадским епископом Анри-Мари Дюбрейлем де Понбрианом, возглавлявшим епископат в Новой Франции. Он занимал эту должность с 1741 года до самого падения французской Канады. Будучи формально подчинённым католическому Риму, он, искусный политик, тем не менее лавировал во взаимоотношениях с Парижем, от которого получал финансирование, не брезгуя отношениями со светской властью.
При нём активизировалась деятельность ордена иезуитов, имевших самую надёжную поддержку «сверху». Именно они, эти люди в чёрных сутанах, проповедники и агитаторы, так развили свою деятельность, появляясь то тут, то там, подобно теням, подстрекая индейцев из христианских миссий, пропагандируя убийства еретиков среди канадцев и акадских крестьян и выступая в качестве злейших врагов американских колонистов на юге.
Тем самым, в Канаде середины 18 века существовало только два основных пути наверх: военный, от кадета или солдата и до офицера, и духовный (для чего следовало закончить семинарию). Впрочем, оставалось ещё поприще торговцев, но оно крайне мало ценилось, а также чиновничье, но большей частью они являлись приезжими и для занятия соответствующей должности требовалось образование (а университет в Квебеке не мог дать потребное количество кадров).
Такова была Канада середины 18 столетия.
1.2. Американские колонии Британии.
В нескольких сотнях километрах южнее лежали Тринадцать колоний (как их всё чаще называли) Великобритании. Узкая полоска земли, протянувшаяся на тысячу миль от северных болот Мэна до южных топей испанской Флориды, зажатая между Атлантическим океаном и горной цепью Аппалачей. Многолюдные, шумные земли, каждая со своей спецификой, экономикой, законодательством и даже управлением.
Их население составляло потомков англичан, шотландцев, ирландцев, голландцев, немцев, шведов и даже датчан, пытавшихся колонизировать Вирджинские острова (впоследствии у них отобранные), и прибывало ещё. Потоки иммиграции из Европы не шли ни в какое сопоставление ни с испанскими, ни с тем более французскими аналогами.
Этому способствовал целый ряд факторов. Как отметил отечественный историк А. А. Киселев: «Колонисты XVII в. еще задолго до образования США увидели в этих землях «большие возможности». Почти каждый из 200 тысяч англичан (а эмиграция XVII в. была в основном английской), пересекших океан, ехал в Новый Свет ради участка собственной земли, возможности создания собственного торгового предприятия, возможности свободно исповедывать любую религию, наконец, ради создания «Града на Холме» – того самого Потерянного Рая, о котором говорили Мильтон и пуританские проповедники. Английские колонисты XVII века уезжали в неведомые, населенные воинственными дикарями земли Запада, чтобы спастись от ужасов английской действительности. Зачем им нужна была здесь власть Англии с её абсолютизмом, англиканской церковью, революциями, заговорами, монополиями, высокими налогами, войнами?».
В отличие от французов, большая часть которых не видела интереса в североамериканских колониях, английские поселенцы ехали за лучшей жизнью. Поэтому путь Тринадцати колоний – это колонизация «снизу» в отличие от колонизации «сверху» французских владений за океаном. Самостоятельно преодолев первые трудности, которые чуть не уничтожили Новую Францию в короткий период до установления королевского управления, американские колонии Великобритании развивались и заселялись.
Способствовал этому и благодатный умеренный климат, сопоставимый с европейским. Территория Тринадцати колоний, современное восточное побережье, лежит куда южнее той же Украины, а проходящий мимо Гольфстрим делает условия для земледелия сопоставимые с средиземноморскими.
Вся эта картина дополнялась могущество британского флота, защищавшего протяжённое побережье от атак иностранных каперов. Последнее, собственно, и заставляло долгое время колонистов, достаточно рано в основной массе осознавших себя отдельной нацией, мириться с официальным вмешательством метрополии в их дела и присутствием королевских губернаторов и таможенников. Впрочем, государственные потрясения в метрополии и разная степень внимания к колониальным делам позволяли колонистам обходить самые неприятные меры британского законодательства.
Колонии, как уже отмечалось, оказывались достаточно густо населены (правда, в сравнительных величинах и большая часть населения к тому же концентрировалась вдоль побережья). При ширине 200-300 километров и протяжённости в 1500 километров они имели, по разным данным, в середине 18 века 1140-1170 тысяч белого населения и 250-270 тысяч негров-рабов (в среднем по 4 человека на квадратный километр, некоторые провинции, тот же Массачусетс, были населены плотнее) – примерно в 20 раз больше, чем у их соперников-французов на севере!
Следует всё же заметить, что такая плотность населения была всё ещё невелика по меркам Старого Света и примерно сопоставима с плотностью населения тогдашней европейской части России. При этом предгорья, приграничные, лесистые земли, «фронтир», на которые часто нападали индейцы или (на севере) ещё и канадцы, сохранялись почти безлюдными, а жители колоний, как уже говорилось, ютились в городах и селениях вдоль берега океана.
Города оставались невелики, напоминая скорее большие деревни. Процент урбанизации являлся незначительным, по сравнению с той же Новой Францией, Тринадцать колоний выступали в качестве скорее сельскохозяйственного захолустья. В крупнейшем городе, Филадельфии, в 1750 году насчитывалось 25000 обитателей, в Бостоне – 15000 человек, в Балтиморе – 7000 горожан, в Нью-Йорке – 12000 жителей,
Именно Тринадцатью колонии стали исторически недавно. В середине семнадцатого столетия их было девять. Затем английское правительство сумело прибрать к своим рукам Новую Швецию (стала Делавэром) и Новую Голландию (превратилась в английскую колонию Нью-Йорк) – и число колоний ещё более возросло.
(В 1710 году Каролина разделилась на Северную и Южную, что довело количество владений англичан на североамериканском континенте до двенадцати. И, наконец, в 1732 году крупный землевладелец и предприниматель Оглторп основал Джорджию, по имени короля Георга Второго, область, всегда лежавшую наособь, как противовес испанцам во Флориде, доведя количество американских провинций Лондона до искомого числа).
Экономически развитие и благосостояние Тринадцати колоний (как и всей Великобритании) зависело от торговли. Оная зижделась на могуществе британского флота, охранявшего пути сообщения, потенциале огромного торгового флота и соответствующего законодательства, облегчавшего деятельность торговцев в колониях.
В середине 18 века француз, посетивший Нью-Йорк, мог видеть странное, когда он приближался к торговому посту на границе колонии. Индейцы из племенного союза ирокезов, прибывшие сюда для торговли, приносили шкуры и мех, чтобы обменять их на оружие и инструменты. Необычное начиналось, когда затем, совершив сделку, индейцы рассаживались по кругу и начинали пить кофе или чай, мешая данные напитки с сахаром.
