На той стороне реки его тоже услышали, замыкающий обернулся, прикрывая глаза от солнца.

- А ты ещё громче не мог объявиться? – недовольно проворчал Малторнэ, приподнимаясь в траве на локтях и оборачиваясь. - Видно же, как мы внимание привлечь стараемся.

- Могу и громче, - заверил его Айраутэ, недовольно оглядывая сливающихся с кустарником дозорных. - Что вы здесь делаете? Ты опять решил, что выполнять обязательства слишком скучно и нужно придумать развлечение?

На той стороне уже заоборачивались все, с острым и неприязненным интересом, и Айраутэ приветственно поднял руку, чтобы немного эту неприязнь унять. Мимолётно пожалев, что Рингвайрэ в чужом разъезде нет. Оно и понятно, мастеру наверняка нашлось занятие и поинтересней патрулирования, но увидеться было бы приятно. Давно уже не удавалось.

Тем временем, Малторнэ раздражённо выплюнул травинку и поднялся уже во весь рост, понимая, что прятаться больше не имеет смысла. Ответил хмуро:

- Мы охраняем границу. - В голосе отчётливо слышалось обещание при случае отыграться. - Разве не в этом наши обязательства?

- Я вижу, как вы её охраняете, и обязательно сообщу лордам. Хватит любоваться пейзажем. Возвращайтесь на тропу.

Не то чтобы Айраутэ кто-то назначал старшим над дозорами, но по оставшейся со свиты Финвэ привычке он ничуть не сомневался в своём праве распоряжаться младшим хотя бы по возрасту. А такими в первом доме были почти все. Обычно в этом праве не сомневались и младшие, но Малторнэ только хмыкнул презрительно:

- Валяй. Тьелкормо с интересом послушает.

В этом Айраутэ был с ним согласен.

- Разъездами руководит не только он, - напомнил он наставительно. - И он не старший из феанариони. А вам всем не терпится снова устроить братоубийство? – последнее он адресовал уже всему отряду, не только Малторнэ.

- Это им не терпится, - обвиняющим тоном сообщил спустившийся с дерева Тарьендил. - Так, что аж с орками сговариваются.

Айраутэ посмотрел на него с неприкрытым удивлением, и Малторнэ не преминул сочувственно спросить:

- Что, ты снова всё пропустил?

Этим тоном Малторнэ ещё в Амане сочувствовал ему, что вот, неприятно, наверное, что твой лорд погиб, а ты в это время был вообще в Тирионе, а не рядом с ним. Айраутэ недовольно поморщился:

- Было бы что пропускать. Хоть бы новое что придумали. - Представить Нолофинвэ, договаривающегося с орками, у него не получалось даже в шутку. - Я уж не говорю - правдоподобное.

- Если б ты держал глаза открытыми, то и сам бы всё видел.

- Что, например?

Спорить дальше он не стал. Понятно же, что логика тут ни при чём, но хоть узнать, что за слухи бродят среди дозорных. Может, и правда, что новое?

Малторнэ замялся, то ли не желая делиться информацией, то ли не веря, что она убедит собеседника, и вместо него ответил Тарьендил:

- Вчера они орков отводили в лагерь. Троих. И это только то, что мы видели.

- С почётным караулом и подарочными верёвками на руках? – уточнил Айраутэ. И со значением кивнул: - Да, крайне подозрительно.

- С Тьелкормо они так же поступили! – набычился Малторнэ. - Разницы не видят?

- И тогда почему у наших перевалов орков не осталось, а на их стороне они постоянно появляются? – снова поддержал его Тарьендил. - Тоже случайно?

Айраутэ покачал головой, в который раз поражаясь, как эльдар умудряются вырастать, заводить семьи, присягать лордам и при этом оставаться толпой малолетних дураков.

- Если вы сами не понимаете даже, чьи перевалы ближе к Ангамандо, то я не вижу смысла обсуждать с вами политику. – Он повернулся к Малторнэ, полностью игнорируя недовольного Тарьендила. - Вы вернётесь на тропу? Или мне прислать другой отряд?

Малторнэ с сожалением взглянул через реку, где чужого разъезда уже давно не было видно, поднял с земли флягу и небрежно отозвался:

- Не переживай, мы справимся.

- Должен же кто-то переживать, раз вас такие мелочи не волнуют.

- Езжай уже. – Малторнэ сумрачно прицепил флягу к поясу и пошёл к лошадям. - Всё равно они нас уже видели.

- Да, это я удачно вас нашёл, - кивнул Айраутэ и развернул коня прочь.

Остаток дня он жалел, что разъездами занимаются Амбаруссар и Тьелкормо, и думал, что и кому можно сказать, чтобы это подействовало, и самых враждебно настроенных дозорных убрали куда-нибудь подальше от возможных столкновений. С Тьелкормо говорить действительно бесполезно, Айраутэ не удивился бы, если бы он и вовсе одобрял и поддерживал поведение своих верных. Особенно после недавнего случая в чужом лагере. Разве что с Макалаурэ поговорить, действительно. Отчитаться по итогам проверки – а потом объяснить ситуацию и предложить перебросить смутьянов куда-нибудь, где они будут больше видеться с орками, чем с соседскими разъездами. Главное, не столкнуться при этом с Малторнэ. Этот может упереться просто потому, что идею предложил Айраутэ.

История их тёплых отношений была старая, дурацкая, и вспоминать её Айраутэ был не в настроении.

***

Всё утро Тьелпэ мотался из одного конца стройки в другой, оценивая, где, что и насколько готово, и поминутно отвлекаясь то на мастеров со срочными вопросами, то на лекции о том, какую роль на крыше играет обрешётка и почему её нельзя делать с шагом в полтора роста, даже если досок подвезли мало, то на выяснение, почему досок подвезли мало и когда подвезут достаточно…

В кабинете Тинтаэле не было. На столе – там, где можно было ожидать тетрадь с расчётами, - лежал поверх плотной ткани увесистый кусок доски, которому Тьелпэ сперва удивился, а потом вспомнил прошлые расчёты, опрометчиво оставленные Тинтаэле на столе, когда сойка только-только научилась выбираться из гнезда. Тогда же у неё обнаружилась любовь прятать лишнюю еду в разные неожиданные места, вроде ботинка или пустой чернильницы, а однажды, оставленная без присмотра на полдня, она наковыряла раствора из щелей между камнями прямо в стене своей комнаты, разложила кашу в получившиеся ямки и законопатила их сверху злополучными расчётами. Тинтаэле, конечно, предпочёл бы скрыть от начальства такие подвиги своей подопечной, но на его беду в комнату они тогда зашли одновременно и одновременно могли полюбоваться торчащими из стены клочьями документов.

Доска ввиду этого была разумным решением. И слишком тяжёлым даже для самой бодрой и решительной сойки.

Тьелпэ аккуратно переложил доску вместе с подложенной тканью на стул, бегло просмотрел действительно оказавшиеся под ней расчёты, положил на их место новые листы, принесённые с собой, так же придавил их доской, а готовые убрал в сумку. И на всякий случай заглянул в соседнюю комнату, хотя и так догадывался уже, что Тинтаэле там не окажется.

Там не оказалось ещё и сойки. Тьелпэ огляделся от входа, убеждаясь, что в комнате действительно пусто. Небольшая колода, притащенная на роль пенька, кажется, от кухни. Даже след от колуна остался с одного края – в этой трещине сейчас красовалась смятый обрезок алой ленты. Шишки, веточки, жёлто-бордовые чешуйки сосновой коры и блестящая мелочь на полу россыпью. В углу - разлапистая коряга с кривыми ветками, повязанная ленточками и одним обмусоленным шнурком. Ещё вчера на шнурке висел бубенчик, которым откупился от сойки Ондо: Хирина при первой же встрече очень заинтересовалась громкой и блескучей вещицей и настойчиво пыталась выдернуть её у Ондо из головы вместе с волосами, пока тот не понял намёка и не подарил бубенец нахалке. Впрочем, сойка не теряла надежды лишить его и остальных, очень радуясь ему при каждой встрече. А Ондо ей, как следствие, не очень.

Пока они всей компанией обставляли жильё для сойки, Тьелпэ заглядывал к ним иногда и даже немного поучаствовал, помогая закреплять жёрдочки и устроить поилку так, чтобы вынуть-помыть её можно было, но только двуногим, а не крылатым. Все остальные, включая Мириэт и саму сойку, возились с обустройством долго и со вкусом, перешучиваясь и смеясь почему-то при каждом упоминании рыбы. Когда Тьелпэ спросил почему, Арессэ начал было говорить что-то про Калайнис, но быстро замолчал от тычка в бок, и уже Тинтаэле объяснил, что они с Калайнис поспорили, и проигравший будет месяц чистить рыбу. “О чём поспорили?” – “Да так, глупость.” Тьелпэ такое объяснение устроило. Он поверил, что глупость. Спросил только, будут ли ломать стены, а то для этих целей хватает Амбаруссар, если что. Его заверили, что не будут, и разговор вернулся к птичьим развлечениям.