- Завтра выступаем?
- Да, - ответил Торин. Даин уже привык к неразговорчивости кузена. Ждать от него объяснений, когда он сам не хотел их давать, не имело смысла. Торин самостоятельно принимал решения. Не то чтобы Даина это раздражало, однако его постоянно мучили подозрения, что Торин предпочитает обсуждать эти вопросы с кем-то другим. Вот и сейчас, Торин только вышел на террасу, как на руку к нему опустился ворон. Сказав что-то, Торин погладил птицу по голове и взмахнул рукой, отпуская.
Ворон – птица Трора. Пернатые будто чувствовали его наследника. Вот уже несколько дней над Железными холмами то и дело кружили эти птицы – улетали и прилетали, принося и унося какие-то вести. Их было семь. Эред Луин, Эред Линдон, остатки гномьих родов Кхазад-дума. Шесть родов гномов, присягнувших на верность, не считая Железных холмов. Но птиц было семь. И эта, последняя, была определенно особенной. Ворон был явно себе на уме, клюясь, если что-то ему не нравилось, и порой нахохливаясь. Пернатый будто не знал, что такое уважение не то что к королевской особе, но вообще к более сильному. Торин же то хмурился, то смеялся, гладил надменную птицу и неизменно давал ей что-нибудь вкусное. Даину эта загадка просто не давала покоя.
Сейчас Торин просто смотрел ей вслед, улыбаясь. Это было его решением обмениваться вестями подобным образом. Не то, чтобы Торин был уверен, что Трандуил понимал язык воронов, но всё же надеялся, что эльф сумеет расшифровать послание. Результат ошарашил его настолько, что в первое время Торин от злости даже не знал, что делать. Птица вернулась сама не своя: строгий ворон, каким послал его в лесное королевство Торин, исчез, возвратившись своенравной и чересчур капризной птицей. Правда, от этого он не перестал быть самым быстрым и изворотливым, неизменно принося известия строго в срок. Но стоило Торину протянуть к нему руку, как птица перевоплощалась. Клевалась, требовала пищи, важно расхаживала пред ним, нахохлив перья. А однажды даже почти вознамерилась петь. «Да он издевается», - подумал Торин, заткнув уши, и обратил свои мысли к белокурому эльфу на ветвистом троне, пожалев, что не умеет общаться на расстоянии. Потом же просто рассмеялся - определенно, общение с эльфами никому не шло на пользу. По крайней мере, с одним конкретным точно - испортил ему птицу.
«Вот и всё», - подумал Торин, наблюдая за черной точкой, вот-вот грозящей исчезнуть из поля его зрения. Это был последний раз перед битвой, в который он связывался с Трандуилом. Послание было лаконичным: «Завтра» - гласило оно. Впрочем, так всегда и было. Союзники страшились разглашения тайны и обменивались лишь короткими, малозначащими словами и фразами, непонятными для тех, кто не знал сути. Так, со времени Совета, это были: «Месяц» от Трандуила, из чего Торин понял, что у него есть плюс-минус месяц на то, чтобы собрать армию. «Эред Луин», «Эред Линдон» и прочее – как сообщение о том, что гномьи роды присягнули на верность. «Торондор», «Полурослик» - предводитель орлов и Бильбо Бэггинс – Торин сделал вывод, что орлы согласились перенести хоббита в Мордор. Он и сам большую часть пути пропутешествовал на орлах – чудной лесной маг пришел на помощь Совету, договорившись с гордыми птицами о подмоге. Таким образом намеченное удалось выполнить в кратчайшие сроки.
Было и другое, что приносил ворон. Сообщения от Трандуила были короткими и лаконичными, но это не мешало птице рассказывать Торину, что он видел. Своенравный ворон, получив свою порцию мяса, с удовольствием выкладывал вести о том, что успел повидать за свой полет – о сборах эльфийских войск, о гномах, расположившихся лагерем у кромки леса, о людях, которые также понемногу стягивали свои силы. О подготовке врага. Рассказывал он и о короле эльфов, одном единственном, который волновал Торина, и сообщения были малоутешительными. Ворон говорил, что несмотря на оживление, которое неизменно выказывал Трандуил при общении с ним, выглядел эльф бледным и угасающим, не говоря уж о шраме, что так и украшал его щеку. Молодой эльф, сын короля, был обеспокоен и повсюду сопровождал отца. Да что уж говорить - Торин уже и сам догадался, что состояние Трандуила теперь напрямую зависело от присутствия в Эреборе врага. Именно поэтому каждый час ожидания до выхода казался гному пыткой.
***
На то, чтобы добраться до Эребора, войску Даина потребовалось несколько дней. Тяжело вооруженные и пешие, но окрыленные верой в то, что совсем скоро великое королевство гномов возродится, воины шли быстро и останавливались редко. Однако за несколько миль до места назначения им преградило путь войско гоблинов, не меньшее по численности, чем гномье. Поняв, что таким образом враг пытался остановить их передвижение, Торин без промедления рванул в бой, ведя за собой сородичей и практически сметая на своем пути коренастых тварей. Глаза гномов налились кровью, с воинственным кличем они врезались в ряды растерявшихся соперников. От такого напора враг заметался, и бойня быстро превратилась в догонялки – струсившие гоблины разбегались в стороны, пока гномы тратили время на то, чтобы их догнать и убить. Нельзя было допустить, чтобы хоть один выбрался живым и предупредил основные вражеские силы об их победе и приближении. Времени было потеряно немало, однако, в конце концов, это сыграло им на руку.
Когда они наконец подошли к Эребору, битва кипела вовсю, и никто уже не ожидал их прихода. Долина кишела растревоженным муравейником, знамена – зеленые, золотые, голубые – перемешались друг с другом. Тьма разверзлась над землей, затемняя место битвы, и Торин сразу понял: Саурон. Он не мог биться, но своим присутствием воодушевлял и поддерживал дух собранной им армии. В центре долины бились эльфы, в арьергарде и на боковых фалангах – гномы и люди. Бились с яростью, ненавистью. Враг пытался окружить войско, пробиваясь к основным силам, и без того принявшим на себя главный удар, исходящий от горы. Однако ощетинившиеся копьями ряды гномов не давали им ходу. Стоя на восточном отроге горы, Торин пытливо вглядывался в самую гущу битвы, пытаясь рассмотреть, где бились лесные эльфы. Однако определить что-то в этом месиве было почти невозможно.
С боевым кличем Торин кинулся вперед, и воины, воодушевленные своим королем, бежали следом. Рядом были Двалин и Балин, Ори и Нори, и остальные, сумевшие спастись во время первой битвы. Врезаясь в ряды врага, они раскидывали их в стороны, прорываясь к эльфам. Торин впервые бился бок и бок с чудным народом и даже в горячке боя был поражен, с какой лютой, горючей ненавистью разили орков «миролюбивые» остроухие создания. Светлые и прекрасные, с разлетающимися в стороны волосами, они походили на вихри, разящие всех вокруг. И наконец он увидел ЕГО, мечущегося из стороны в сторону на огромном большерогом олене, и сердце пропустило удар, когда стрелы пронзили животное и эльф вылетел из седла, пропав из поля зрения. Не помня себя от ужаса, Торин бросился вперед, не замечая царящей вокруг истерии и каким-то немыслимым образом уворачиваясь от оружия и перепуганных животных. Эльфы, орки, гномы… Лошади с полными паники глазами, мечущиеся и давящие всех на своем пути… Преодолев последние шаги, Торин вылетел вперед.
- Трандуил!
Тот бился с холодным остервенением, с клинками в обеих руках, сверкающих при каждом взмахе. Подкладка плаща то и дело алела кроваво красным. Вокруг своего короля бились его военачальники, держа круговую оборону. Торин позволил себе облегченный вздох и, на выдохе сразив напавшего на Трандуила со спины орка, крикнул, прежде чем бежать к другим отрядам гномов:
- Не смей пасть в бою!
Оборону со стороны Дейла держали отряды из Эред Луин. Воодушевленные появлением своего короля, они стали биться с еще большим остервенением, однако Торин быстро понял, что при всех собранных союзниками воинах, силы далеко неравны. Огромные орды орков продолжали наступать. Вряд ли эльфы на своем совете не понимали настоящего положения дел, но на что они тогда надеялись? И вдруг произошло нечто, изменившее ситуацию в корне: битва остановилась, воины с ужасом вглядывались вверх, где лихорадочно и гулко пульсировала тьма, то загораясь желтым оком, то вновь угасая. А потом раздался взрыв. Тьма разлетелась в стороны, рассеявшись по долине. Огромной мощности волна сбила с ног. Оглушенный, Торин не сразу понял, что произошло, но, сумев наконец подняться на ноги, с ясностью осознал, что Саурона больше не было. Вот чего ждали эльфы! Часть вражеского войска в панике разбегалась в стороны, пытаясь покинуть поле битвы. Откуда-то раздавался оглушительный визг, от которого хотелось заткнуть уши. Торин обернулся, поняв, что зов шел с Вороньей высоты, откуда в очередной раз руководил битвой Азог. Зов рога приказывал биться дальше – возможно, Саурона теперь и не было, и собранные им из далеких земель войска разбегались, однако Азог вовсе не собирался сдаваться и отдавать гору.
