С хрустом извлекая из плоти почерневшие иглы нейродатчиков, отбрасывая бесполезный хлам в утилизатор, щупальца медика порхали над расчлененной спиной, уверенно обрабатывая поврежденное тело биораствором. Вливая в зияющие раны прозрачную жидкость и удаляя поврежденные ткани, чувствительные пальцы из медицинского сплава бережно ощупывали схватывающий раствор и, диагностируя полное срастание донорских стволовых клеток с носителем, стали облучать воронки лучами финишира.

Проникая в структуру клеток едва видимым столбом света, луч вызывал быстрое деление клеток, и спустя несколько десятков секунд жидкость мутнела, а после усилившейся яркости луча и вовсе покрывалась розовой нежностью молодой плоти.

Открывшиеся без предупреждения двери оповестили о появлении людей, имевших больший статус, чем тот, кого латали на каталке. А когда прозвучали до боли знакомые приторно-ласковые нотки, Корвин только закусил губу.

– Салем, а ты не знаешь, что за тушку сегодня уволокли с Арены под номером восемьдесят три?

– Даже не представляю, – прозвучал такой же наигранный ответ. – Но мы же не зря выкупили этот сувенир. Давай-ка спросим у нашего младшего, ведь он очень увлекается Ареной, даже в последнее время перенес операцию по усилению позвоночника, представляешь? Вот он наверняка знает, чья это запчасть…

С глухим стуком и чавканьем на панель диагноста было водружено что-то. Когда от запаха горелой плоти стало не продохнуть, Корвин открыл глаза.

Высушенная и не пострадавшее от разряда половина искаженного лица квадра сохранила выражение предсмертного крика «тени», чья голова сейчас предстала перед незадачливым хозяином молчаливым упреком о проигрыше.

– Смотри, братец, а мы приготовили сувенир с твоего первого выступления! Ты так быстро покинул арену, мы даже испугались и подумали, что вряд ли ты успел усвоить урок. Вот и решили тебе сделать из черепушки именную чашу… Корвин-неудачник!

Издевательский смех сотряс комнату громовыми раскатами. Возвышаясь над каталкой двумя человекоподобными тушами с гипертрофированной мускулатурой и головами животных хищников, его братья по отцу покатывались со смеху.

Им доставляли удовольствие жалкие потуги младшего выбиться с третьих ролей. Ведь в отличие от него, старшие наследники поделили между собой все богатство рода Мер-Хан. Старший готовился принять у отца титул службы вождю, а средний – унаследовал все богатство семьи. И только третьему досталось знатное происхождения без прав на звание и имущество. Это больше всего злило Корвина.

Из-за того, что папаша обрюхатил первой не его мать, а какую-то смазливую сучку чужого рода, ему теперь предстоит мучиться всю жизнь! Сносить насмешки этих индюков, у которых мозгов хватает только на то, чтобы тратить средства рода на модные биомодификации геномов, трахать все, что шевелится, а ему для какой-то жалкой процедуры усиления скелета жгутами новой бионики пришлось клянчить деньги у главы материнского рода. Эх, если бы мать была жива. Все было бы значительно проще.

– Эй, гроза Арены, чего молчишь?

– Ты что, Дит, он вынашивает новые планы по покорению Арены, пересчитывает последние гроши на покупку нового раба, чтобы покорить Арену и выиграть приз главного Желания! А ты знаешь, какое оно у него? – наслаждаясь сверкнувшим в глазах Корвина блеском бессильной злобы, запрокинув волчью голову, Салем расхохотался. – Он мечтает заполучить сладенькую Юдуфь!

– А губенка-то далеко не дура! Единственная дочь рода Рамаза-Хан, – поддержал веселье средний брат. Голова мифического вепря сложилась в противную гримасу хихикающего чудовища. – Или это спермотоксикоз бьет в голову? Ведь кобылка очень заметная, такие формы, а как танцует… я бы ей вдул, а ты?

– Спрашиваешь, но вот только она не для забав. За ее чреслами следят Верные Псы. Можно заполучить очень большие проблемы, – волчья голова оскалилась. Но взгляд желтых глаз вновь обернулся к молчавшему Корвину. – Зато младшенький-то придумал отличную комбинацию. Вот только мозгов не хватает для реализации задуманного. Может, поможем советом, а потом он даст её попользовать на ночь, как думаешь?

Вдоволь насмеявшись над своими шутками, братья собрались было уходить, но фигура с волчьей головой застыла у дверей. Наградив пышущего бессильной злобой Корвина долгим взглядом, Дит метнулся к операционному столу.

Сбросив младшего с кушетки и схватив за горло, впечатал того в стену. Вглядываясь в покрасневшие от натуги глаза и руки, пытавшиеся ослабить удушающую хватку на горле, оборотень пролаял:

– Слушай и запоминай, щенок. Главная причина поражения была в том, что ты выбирал «тень» среди взрослых рабов Тысячи Городов и не знал основного правила… «Тень» растят, ее учат чувствовать каждую мысль, каждое биение сердца, с ней сживаются. Она продолжение твоего тела, это не она берет в руки оружие и сражается на арене, а ТЫ! Она просто одежда, доспех твоей воли! И когда ты добьешься повиновения на уровне вздоха, только тогда ты сможешь побеждать! А когда твоя «тень» станет мастером, в нее вживляются материнские шунты и подключается децима таких же, тщательно отобранных и взращенных «теней». Так продолжается, пока твое мозаичное восприятие мира не сможет контролировать тетру полной сотни воинов! Вот тогда ты станешь истинным ячаром! И только тогда ты сможешь победить на Арене, а пока… ты просто позор рода. Хорошо хоть мозгов хватило не выставляться под родовым тотемом. На, изучай запись своего позора с комментариями лучших специалистов Арены. Помни, еще раз проиграешь, то снисхождения не будет. Роду не нужны неудачники…

Вновь забросив закатившего глаза юнца на операционный стол, оборотень выхватил из-за пояса личный жезл. Отзываясь на касание, золотой стержень укрылся сиянием. Касаясь им проекции, на которой высвечивались поврежденные участки тела, оборотень гасил красные зоны неоплаченного лечения. И когда киборг ожил стремительными движениями, а в резервуарах забурлила жидкость для генной модификации, охваченный тисками захватов Корвин пришел в себя.

Глядя, как скалится в усмешке волчья голова, пленник попытался было вырваться, но плотные захваты пут уже стянулись в фиксации, по телу ползали щупальца диагностов.

– Что ты задумал, Дит? – встревоженно спросил старший брат. Поведя кабаньей головой от проекции к проекции, Салем хмуро покачал головой. – Отцу это не понравится!

– Переживем, а вот нашему неумехе будет лишний повод шевелиться.

– За что?! – выдавил из себя Корвин.

– Да ни за что, – пожал мощными плечами оборотень. – В роду давно не рождалось достойного ячара. Привлекать со стороны накладно и не надежно. А тут один из детей главы рода по собственной воле изъявил желание стать владыкой, почему бы ему не помочь? Но чтобы у тебя не было соблазна применить свои способности против нас, мы кое-что тебе вживим, для страховки. И это будет нашей гарантией. От ядовитого плевка в спину…

Волчья пасть мелькнула в считанных сантиметрах от лица, клацнув неестественной белизной клыков, и брат горячо задышал в ухо.

– Теперь в твоем организме будет циркулировать крохотный тромб, и в случае нарушения основной заповеди ты, наш горячо любимый братик, тут же сдохнешь. Мгновенно. Даже не успев насладиться наследством…

Начавший действовать наркоз сковал тело и разум ватными оковами. Теряя ощущение реальности, Корвин проваливался в наркозный сон с дикими проклятьями братьям. Только что они сделали его вечным третьим. Теперь он никогда не сможет вырваться с последних ролей!

Тонкий писк киборга-диагноста, пробежавшего по телу шустрым паучком, известил о последних секундах сна. Тяжело вырываясь из оков анестезии, пациент выгнулся дугой. Разрывая легкие диким кашлем, молодой парнишка свернулся в позе эмбриона. Едва не теряя сознание от боли, переборол спазмы и приподнялся на трясущихся руках.

Каждая клеточка горела огнем и болела, словно он был пропущен через ушко иголки, да по нескольку раз. Братья скупердяи пожалели денег на полный комплекс, и теперь ему придется мучиться от жуткой мигрени, пока в крови не распадутся токсины дешевого наркоза.