Нельзя сказать, что «Битлз» его смущают, хотя опыт участия в этой группе и преследовал его в первые годы сольной карьеры. Когда я брал у него интервью, мне всегда казалось, что он говорит о них чаще, чем я:

Я раньше говорил детям: «Одни вы меня не спрашиваете про “Битлз”!» Мне даже хотелось, чтобы их друзья как-нибудь к нам заглянули и спросили: «Ну и как это было – играть в “Битлз”?» – «Ну слушайте…» И мои детишки тут же бы свалили из комнаты: «Блин, достало».

Что тут поделаешь: сами ваши дети не хотят об этом слушать, а вот их друзья стали бы. А я бы все бубнил и бубнил [изображает веселую болтовню]: «О! Как забавно, что вы как раз об этом упомянули». Час спустя…

Проблема в том, что из-за «Битлз» мы куце воспринимаем ту замечательную музыку, которую он создал за сорок пять лет сольной карьеры. В этой книге я хочу восстановить равновесие. Однажды Пол сказал мне, что придет время, когда его карьеру будут рассматривать целиком. Мне хочется думать, что этот день настал.

Стоит отдать должное богатству и разнообразию сольного творчества Маккартни: от печально знаменитого хора лягушек до его самой трудной для постижения электронщины. Интерес его наследия – в бесконечных вариациях и неожиданностях. Говорят, если рыться в мелочах, то без разочарований не обойтись, но в случае Маккартни это как раз весьма приятное занятие.

В его репертуаре много сотен песен, написанных им самим. Мы все знаем, что он написал Penny Lane и Hey Jude. Следует признать, что после этого были менее известные жемчужины, которые в итоге переживут нас всех. Творчество Маккартни послебитловского периода – сокровищница истории поп-музыки, причем, как ни странно, недооцененная. Он и сам с этим согласен:

Есть у меня такая теория, что в будущем люди, вероятно, оценят мое творчество целиком, а не в том контексте, что это все было после «Битлз», ведь это опасно, потому что получается, что от Here, There and Everywhere, Yesterday и The Fool on the Hill я пришел к Bip Bop [с альбома «Уингз» Wild Life], а ведь это такая пустая песенка. Честно говоря, никогда ее не любил.

Я думаю, что со временем будет как-то так. И то же будет с песнями Джона. Люди посмотрят на них внимательнее и скажут: «Ага, понятно, что он хотел сказать». Потому что это неочевидно, и это здорово. Они немного потоньше, чем некоторые наши песни времен «Битлз», которые были полностью коммерческими. Но я думаю, что со временем это будет восприниматься все более нормально.

В своей книге я не придерживаюсь хронологии интервью, но самое раннее из них относится к 1979 г., когда меня направили на закулисную пресс-конференцию перед концертом Маккартни в Ливерпуле. О подобном поручении я мог только мечтать, и в тот самый миг понял, что выбрал правильную профессию. Эта книга – не столько биография, сколько портрет, но это портрет, написанный с натуры. Все цитаты из Маккартни, которые вы здесь прочтете, я, за парой исключений, получил из первых уст.

Я регулярно встречался с Полом, когда работал журналистом для таких изданий, как NME, Q, MOJO и The Word. Кроме того, я помогал ему, когда речь шла о составлении брошюр с описанием турне, материалов для прессы и текстов для буклетов дисков. Мы всегда в первую очередь обсуждали музыку, но это были не узкоспециальные разговоры; рассказывая о своих песнях, он делился множеством воспоминаний и описывал связанные с ними радости и огорчения. В книге, безусловно, есть временны́е провалы, потому что беседовали мы каждый раз на конкретные темы. Но о любом периоде своей карьеры он говорил свободно.

Первая часть этой книги более или менее хронологична, а вторая в большей степени построена вокруг определенных тем. В жизни Маккартни склонен, рассказывая о чем-то, перепрыгивать с одного эпизода на другой, поэтому я сделал некий «ремикс» интервью, чтобы они выглядели более связными. В общем и целом, за эти тридцать с лишним лет он живо описал мне, что такое быть Полом Маккартни.

То, что я из Ливерпуля, оказалось плюсом. Мы оба начинали свою жизнь в Энфилде, районе с типовыми домами, расположенными вокруг знаменитого футбольного стадиона, а впоследствии переехали и стали жить в одинаковых домах на противоположных концах города. С разницей в двенадцать лет мы ходили в похожие школы. Иногда, когда мы отклонялись от темы интервью, нам случалось обсуждать маршруты автобусов, доки и универмаги, доходя до самых абсурдных подробностей.

Сам для себя он так никогда и не стал той суперзвездой, какой его считают остальные. Он терпеть не может выглядеть неприступным или важничать, и он всегда старался сделать так, чтобы наши интервью были по духу настоящими беседами.

Не буду выдавать себя за его друга, но встречались мы именно как друзья. Я своими глазами видел, насколько востребованы его время и внимание. Все эти домогательства, включая мои бесконечные вопросы, он сносил на удивление терпеливо. В итоге у меня сложилось ощущение, что Пол Маккартни – славный парень, да к тому же еще и гений.

[1]

Поначалу невозможно забыть, что «разговариваешь с самим Полом Маккартни». Во время наших интервью меня периодически переполняли воспоминания о том, как я рос, слушая его музыку, и знал его лишь как существо полумифическое. Любой фанат «Битлз», слушавший их всю жизнь, чувствует то же самое, и побороть этот священный трепет перед звездой удается не сразу. С тех пор мне случалось наблюдать, как напряжены и взволнованы другие, впервые попав в его общество.

Сам он научился справляться с этой ситуацией непринужденно, с очаровательной скромностью. Это умение в Поле Маккартни замечают все; некоторые растолковывают его просто как хорошие манеры, а иные – как манипуляции пиарщика. Думаю, он прекрасно понимает, как его воспринимают окружающие, но он не одержим вопросами имиджа. Скорее всего, благодаря накопленному с годами опыту он делает из своей природной учтивости повседневный modus operandi[2].

Даже музыкантам не по себе от того, насколько это легендарная фигура. Начиная с 1989 г. я брал интервью у всех музыкантов из группы Пола, и каждый из них признавался, что ему то и дело не верилось в происходящее. Гитаристы описывали, как они радовались на сцене, что играют те самые риффы, которые пытались одолеть, будучи совсем зелеными новичками. Бэк-вокалисты вспоминали, с каким изумлением подпевали голосу, который слышали на самых первых купленных ими пластинках. Барабанщики рассказывали, как приходилось храбриться, чтобы поддерживать общий ритм с самым известным басистом всех времен. Они профессионалы, и в конце концов им удается справиться – кто станет винить их за эти мгновения, когда замирает сердце?

Думаю, что мое собственное сердце замерло в тот день в детстве, когда Пол Маккартни из группы «Битлз» проехал мимо меня на своей «мини». Это было на деревенской дороге недалеко от Ливерпуля. Мы искали дома футболистов, чтобы донимать их просьбами дать автограф. Но чтобы настоящий битл? Разъезжающий по засаженным репой полям Ланкашира? Это была звезда планетарного уровня! «Эй, вы тоже это видели?» А когда я впервые сходил на концерт Пола с группой «Уингз» в театр «Ливерпуль эмпайр», то, думаю, как тысячи людей в толпе, радовался не только музыке, но и тому, что был в одном помещении с ним. Все фанаты, откуда бы они ни были, чувствуют что-то подобное.

Впоследствии случались моменты, когда я был его единственным зрителем. Ожидая часа, на который назначено наше интервью, я сидел на репетициях в нескольких футах от него, и, пока он наигрывал на фортепиано The Fool on the Hill или гремел на All Shook Up, на меня одного был обращен его взгляд, как будто я был целым стадионом душ в едином теле. В том же зале была его обычная команда, на удивление равнодушная к происходящему: они разматывали кабели, передвигали футляры с инструментами и искали уголок потише, чтобы позвонить по телефону. У меня единственного было время смотреть и восхищаться.