императора нужно устранить. Он должен почувствовать боль. И этого тебе не изменить.
Когда приходит новое, нам нужно разрушить часть старого. «Престол будет разрушен, но
из него сделают города. Золото его дворца станет хлебом», - процитировал он свою
книгу. – И об этом ты должен помнить. Ты должен это принять.
Я наблюдала за прекрасными глазами Антона. Несмотря на то, что, в полночь, он затащил
меня сюда только для того, чтобы убедить меня в том, что моя роль важна, мне захотелось
поцеловать его в щеку и наклонить его голову так, чтобы она оказалась на моей груди.
Все эти разговоры, всё это беспокойство буквально разъедало его. Теперь можно было
понять, как сильно он уважает людей. Он свободы и равенства для всех нас. Он не хотел, чтобы кто-то страдал, даже его брат. Я понимала, что Антон любит Валко. Может быть не
тот, кем он стал, а просто маленький мальчик, которым он стал. Вот почему Антон хотел, чтобы я проникла в его ауру. У Валко было бы больше шансов вернуться к этому, чем, если бы этим занялся Антон. Принц не хотел лишаться части своей сущности. Валко был
просто старшим сыном Айзеа. Хотелось этого Антону или нет, Валко просто продолжал
править, как и его отец.
- Я сделаю это, - сказала я. Когда оба мужчины повернулись ко мне, я почувствовала в их
аурах удивление. Я сделала вдох, чтобы успокоиться. Задача казалась мне такой сложной, как никогда. – Во всяком случае, буду стараться.
- Соня, - Тося отставил стакан. – Мы планировали эту революцию без тебя, и она
произойдёт, будешь ты участвовать или нет. Твои родители не хотели бы, чтобы ты в этом
участвовала.
- Они не хотели бы, чтобы я была свободной? – не удалось выдавить усмешку.
- Они хотели этого всегда, но не ценой твоей жизни.
- Наша жизнь – это выбор, - я выпрямилась, пытаясь стать одного с Тосей роста. –
Однажды, как и я, ты не сможешь скрыться. Власти найдут тебя, и тебе придётся
пожинать все последствия от написания твоей замечательной книги. Тося, я прочитала её.
И я так горжусь тобой. И боюсь за тебя. Но я бы никогда не хотела, чтобы ты лишился
своего выбора, который сделал, написав всё это. Это была твоя роль и твоя дань тому, что
ты считаешь правильным. Теперь свою роль должна сыграть я.
- Думаю, я знал, что не смогу утешать тебя вечно, - он грустно улыбнулся мне. – Ты бы
всё равно переехала к другому каравану и столкнулась со своими кошмарами.
Под столом Антон отыскал мою руку. Когда он сжал мою руку, я почувствовала,
насколько тёплая его ладонь. Его аура сгорала в чувствах, которые я не могла точно
определить. Это было что-то похожее на благодарность, но в нём было что-то более
глубокое и более сильное.
- Я не одна, - сказала я.
Антон и я сели на лошадь и отправились назад, во дворец. Мы уехали почти сразу после
того, как я сказала, что присоединяюсь к революции. Темное небо становилось всё светлее
с наступлением рассвета. В скором времени все, кто работал на кухне, уже должны были
встать и начать печь хлеб или ощипывать птицу для того, чтобы подать на императорский
стол.
К счастью, даже в том тревожном квартале, улицы, наконец, опустели. Я позволила себе
закрыть глаза. Я доверилась Антону, думая, что он привезёт и спящую меня.
Через некоторое время, когда принц уже подумал, что я сплю, я почувствовала то, как его
губы прикоснулись к моему лбу.
ГЛАВА 28
На следующее утро, проснувшись в комнате с гобеленами, я сразу же прокралась обратно, в свои покои. В углу комнаты я оставила одежду Пиа и её платок. Я точно знала, что Пиа
определённо придёт за двадцать минут до Ленки, а может даже и раньше, чтобы услышать
историю о моём «романтическом свидании». Я попыталась напрячь голову и придумать
хоть какую-то правдоподобную ложь.
Но Пиа не приходила.
Кусая губу, я смотрела на стол, на котором прошлой ночью стоял поднос с едой. Теперь
его не было. Не было и книги Тоси, которую я положила рядом со статуей Фейи и совсем
забыла спрятать. Но, чтобы быть уверенной, я проверила матрац своей кровати, а также
рылась в тех книгах, по которым мы с Пиа учились. Но это было бесполезно – тома Тоси
не было нигде.
Я стала заламывать пальцы, я нервничала. Что, если Пиа взяла книгу прошлой ночью?
Она могла заметить её, когда вернулась за подносом. Наверное, она подумала, что в этой
книге есть те любовные сонеты, которые я ей говорила прочитать Юрию.
Что делать, если Пиа заподозрят в измене?
Часы на моей стене пробили час. Я спрятала одежду горничной под простыни, которые
помяла, чтобы оставалось чувство, будто я спала. Я чувствовала, как мой живот свело от
тревоги открывшей дверь Ленки.
Она скользнула внутрь, вместе с остальными горничными, которые шли за ней, как утята
за уткой. Я стояла в центре гостиной, чувствуя, как самодовольна аура Ленки. Её кожа, будто натянутая на кости, выглядела сегодня слишком изнеможённой.
- Я ещё не ела, - объявила я, заметив в руках горничных одежду Имперской
Прорицательницы и головной убор. Зачем эта одежда? Что за случай?
- Сегодняшний день – прекрасен для голодания, - углы рта Ленки потянулись вверх. Она
отвергла мои слова. – Это помоет тебе сосредоточиться. Благополучие императора в твоих
руках.
- Но его благополучие всегда в моих руках.
- Да, но сегодня тебе нужно будет думать не только о дворянах. Император открывает
дворец для людей.
- Он собирается принимать людей? – спросила я, не зная, правильно ли её поняла. Когда
она кивнула, я удивилась. Когда-то, эти приёмы были ежемесячной традицией. В этот
день люди могли поднести императору дары или же о чём-то его просить. Но, за всё моё
пребывание во дворце, Валко не провёл ни одного. Говорят, за своё правление он сделал
это дважды. Сегодняшний приём, я была уверена, был связан с его планами на Шенгли.
Он хотел казаться доброжелательным, чтобы люди принимали закон о понижении
возраста призыва с некоторым спокойствием.
- Я не могу так быстро, - сказала я. – Пожалуйста, пусть придёт Пиа с подносом.
- Боюсь, что Пиа нездорова, - Ленка убрала прядь волос в тугой пучок.
- О чём вы? – во мне проснулась тревога.
- Я думаю, мы скоро поймём, чем именно она больна, - Ленка пожала плечами, но я
определённо чувствовала самодовольство. С этим будоражащим объяснением, она
захлопала в ладоши. В следующую же секунду, в мои покои занесли ванну и вёдра с
горячей водой. Это напоминало мне мой первый день во дворце.
- Ну, - сказала Ленка. – У нас не так много времени. Скоро император вызовет тебя.
Столы в большом зале были убраны. Единственное, что там осталось – это великолепный
трон императора и мой, маленький. Стражи стояли по всей комнате, у стен, как и в ночь
бала. Юрия же среди них не было – он по-прежнему был в отъезде с имперским
поручением.
Дворяне толпились вокруг, обходя центр зала, где в скором времени должны были
появиться люди. Сами же простолюдины стояли за дверью, когда я проходила мимо них.
Их эмоции сплетались в паутину из негодования, отчаянья и любопытства. Я старалась
держаться за оборванные нити жемчуга, однако желаемого облегчения мне это не
принесло.
Теперь, когда я стала частью революции против Валко, мне было сложно смотреть на
него. Когда я присела в реверансе, он осмотрел меня свысока, сверху вниз.
- Ваше Величество, - поприветствовала я его.
- Соня, - его взгляд стал мягче, после чего рукой в перстнях он указал мне на моё место.
Место, которое я тут же заняла.
Двери в большой зал открылись. Дворяне были спокойны, но грудь Валко вздымалась под
камзолом. Простые люди стали входить в зал, некоторые из них широко распахнутыми
