как о подруге, как я любила себя обманывать. Эти красивые слова ещё больше склоняли
меня на его сторону.
Но нет. Я попятилась, чувствуя, как слёзы текут по щекам.
- Страдаю? – буквально выплюнула я. – Вот это, - я очертила рукой расстояние между
нами. – Вот это настоящее страдание.
- Соня, - он умоляюще посмотрел на меня.
- Ты не доверяешь мне! – я вытерла слёзы. – Ты даже не думаешь, что я достаточно
сильна, чтобы чувствовать собственные чувства. Как ты можешь просить меня о том,
чтобы я предала императора, чтобы я рисковала своей жизнью? – я посмотрела на потолок
в надежде отыскать изображения Богов. Может, хоть они помогут мне его понять. – Как
ты можешь верить в то, что я не забочусь о том, что происходит с Валко? Как ты можешь
думать, что он абсолютно не заботится о тебе?
Я ходила по комнате, качая головой. Заботиться – не самое правильное слово, но, так как
здесь замешано предательство, я не знаю, какое слово стоит подобрать.
- Я уважаю твою свободу, - попытался объяснить он. Антон снова прошёлся по волосам
рукой. Его глаза широко раскрыты. Кажется, он потерян. – Прежде всего, я хочу, чтобы
свободной была ты.
- Думаешь, я всё ещё беспомощная девушка, которую привезли из монастыря. Может, ты
даже прав! – я рассмеялась и развела руками. – Может, я всё ещё остаюсь такой. Тогда ты
совершил ошибку, доверившись мне. Откуда тебе знать, что я предана твоим идеалам? Я
могу просто отражать твою преданность, твою верность. И этого достаточно, чтобы
увидеть меня насквозь?
- Не вся моя забота о тебе направлена только на то, чтобы ты оставалась моим
приверженцем, - вздохнул он, а его печаль прибавлялась к моей. – Соня, ты знаешь, я
верю в тебя.
- Нет, - я перестала ходить по комнате. – Нет, я этого не стою. Ни в полной мере, ни даже
совсем немного. И твоя забота должна быть направлена и на это тоже, даже когда речь
идёт о Валко. Ты говоришь о том, что уважаешь свободу, но что насчёт этого? Какой
свободой наделён он, если я украду у него право выбора? Предположим, что я смогу
убедить его.
- Революции всегда даются определённой ценой, - Антон говорил медленно, с трудом
выговаривая слова. – Насколько я могу судить, это – меньшая из цен, которые мы могли
бы заплатить.
Я потёрла щёки, стараясь избавиться от нахлынувших на меня эмоций. Цель
недостижима. В моём сознании слишком много проблем, которые стоит обдумать.
Свобода большинства ценой свободы одного цена не слишком большая. Скорее, лишком
сильное давление. К тому же, всё это просил у меня принц. Принц, который не верит в
такие простые вещи, как, например, мои чувства к нему.
- Ты прав, - я свела вместе края халата и направилась к двери, ведущей к комнате с
гобеленами. – Уже поздно. Я должна идти.
- Соня… - раздался тоскливый голос Антона.
Я ушла, не пожелав ему спокойной ночи. Находясь одна в этой комнате с гобеленами, я
смотрела на стены. Лунный свет на ткани, где стелились леса и луга. Но ничто из этого
прекрасного вида не заставляло меня успокоиться.
Сколько раз я пыталась сдержать в себе чувства к принцу? Это чувствовала даже Пиа, хоть и не имела такого дара, как у меня. Я та, кто всегда был слеп. Я всегда видела себя
ниже, чем Антон. Я считала, что недостойна его. И вот, когда мне потребовалась защита, он обратил на меня внимание. Правда в том, что я влюбилась в него ещё тогда, по пути во
дворец, до встречи с его братом. И, глубоко в душе я верила, что я – не отражение чувств
Антона. Несмотря на то, сколько бы я раз ему не говорила ему о том, что он не прав, я
точно знала одно: принц не может раскрыться передо мной в одном – в истине наших
отношений.
И он тоже влюбился в меня.
ГЛАВА 24
На следующий же день Валко созвал совет. К моему удивлению, и Антон, и граф Ростов
приступили к своим обязанностям. Я как всегда села меж двух братьев, граф же занял
место напротив нас. Из-за большой копны волос его голова казалась больше, чем головы
сидящих рядом советников.
Я стала ерзать на своём стуле. Между мной и Антоном повисла атмосфера неудобства, не
успевшая испариться после вчерашнего разговора. На этот раз я делала всё, только бы
избежать его взгляда. Так же, как и он избегал меня. Нечто подобное я чувствовала и в
отношении императора. Одного разговора с принцем было достаточно, чтобы принять его
за измену, чтобы осудить меня, даже если я не намеревалась его предавать.
К счастью, Валко так увлёкся темой обсуждения, что, казалось, не обращал внимания на
моё неудобство. Он вникал в план завоевания Шенгли. Сначала его мысль была встречена
ворчанием и настороженными взглядами советников, но затем, медленно, в течение дня, они уже заразились желанием видеть разрастающуюся территорию Рузанина. Валко даже
приказал картографу сделать карту больше, без границы, отделявшей нас от соседней
страны.
На карте, были указаны посёлки, где климат был слишком суровым, где бесплодные
земли соседствовали с роскошными маковками зданий, укреплённых городских стен,
каналов рек Шенгли, зелёные земли которого кормили нас. Вокруг виднелись дворянские
усадьбы и размытые фигурки, в цифрах представлявших количество крепостных в
Шенгли. Цифры были нацарапаны у них над головами: от нескольких сотен до нескольких
тысяч. Ближе к Торчеву возвышались монастыри и университеты, центры изучения
всевозможных верований, искусств, математики, философии. Здесь точно можно было
найти что-то, на что можно обратить своё внимание.
- Советник Ильин, не ваш ли внук не так давно стал учиться на врача? – сказал Валко, адресуя ухмылку человеку, сидевшему за столом напротив. – Может ли он побороться с
отвращением дворян к медицине? Некоторые до сих пор считают, что стакан водки и
немного чеснока – и всё, любая хворь будет вылечена, - мужчина покачал головой. – Что
же делать, если в каждом городе есть лазарет, в котором, за умеренную цену, каждый
может получить бесценную помощь образованного врача? Не будет ли это чьим-то
козырем?
Губы советника лишь поджались. Он снова посмотрел на карту.
- А что до Вас, генерал Лазарь? – император резко метнул взгляд на человека, сидевшего в
двух стульях от графа Ростова. – Вы часто сетуете на то, как плохо подготовлен наш флот
и говорите, что нам бы лучше защитить себя от Эсценгарда Артаньян. Сколько раз вы
твердили мне, что мы должны обойти Баяковы горы, чтобы наладить отношения с
эсценгардцами.
- Мой император, то, сколько раз я говорил это, посчитать невозможно, - хмыкнул Лазарь.
- Мы никогда не могли позволить себе прекрасный флот. Мы не можем кинуть на него
слишком много средств. Мы должны поддерживать армию, которая заботится о
расширении наших границ, - Валко поднял в воздух палец. – Но, если мы одержим победу
над Шенгли, наши ресурсы увеличатся в два раза, с их богатством наша империя станет
процветать. И тогда мы укрепим наш флот. Мы увеличим его в несколько раз, он будет
намного сильнее. Разве вы этого не понимаете? – Валко улыбнулся. – Мы можем больше, чем просто защищаться от Эсценгарда. Мы сможем атаковать его с моря. А ты, генерал
Лазарь, примешь полномочия капитана!
Генерал почесал затылок, и я почувствовала, как его негодование ушло прочь. Это
произошло, как только он увидел отсутствие границы между Рузанином и Шенгли.
Зажимая в руке одну из серебряных медалей на обмундировании, он думал о том, что
можно стереть и границу с Эсценгардом.
Изучая карту, он не был единственным. Взгляды всех приглашённых членов совета
путешествовали по карте, наполняясь голодом.
В скором времени, никто не выступил против понижения призывного возраста или
