Но совместимо ль жаждать высшей власти

И собственную трусость сознавать?

«И хочется и колется», как кошка

В пословице.

М а к б е т

Прошу тебя, молчи!

Решусь на все, что в силах человека.

Кто смеет больше, тот не человек.

Л е д и М а к б е т

Так что за зверь в тот раз тебя заставил

Мне открывать намеренья свои?

Тогда ты мог, и ты был человеком.

Чем раньше вступишь ты на этот путь,

Тем больше будешь им. Хотя ни время,

Ни место не годилось, ты в тот раз

Готов был их найти. Искомый случай

Представился, и вот ты отступил!

Кормила я и знаю, что за счастье

Держать в руках сосущее дитя.

Но если б я дала такое слово,

Как ты, клянусь, я вырвала б сосок

Из мягких десен и нашла бы силы

Я, мать, ребенку череп размозжить!

М а к б е т

А вдруг мы промахнемся?

Л е д и М а к б е т

Промахнемся!

Настройся поотважнее, и мы

Не промахнемся. Целый день проездив,

Дункан устал, и только лишь уснет,

Я напою его оруженосцев.

<…>

Когда они, уснувши мертвым сном

Растянутся, как две свиные туши,

Чего не сможем сделать мы вдвоем

Над беззащитным? Что нам помешает

Свалить вину на пьяных сонных слуг

И с ними рассчитаться за убийство?

М а к б е т

<…>

Чтоб выставить убийство делом слуг,

Употребим на это их кинжалы

И выпачкаем кровью их самих.

Поверят ли?

Л е д и М а к б е т

Еще бы не поверить,

Когда подымем мы свой громкий вопль

Об этой смерти!

М а к б е т

Хорошо, решаюсь,

Готовностью все мышцы налились

^[56]

.

Как известно, подстрекательство будет налицо лишь тогда, когда подстрекатель склоняет конкретное лицо или группу конкретных лиц к совершению определенного, а не вообще любого преступления. Призыв к преступной деятельности вообще или обращенный к неопределенному кругу лиц не является подстрекательством^[57]. Подстрекательства не будет и в том случае, если лицо предлагает совершить преступление определенного вида (к примеру, убийство), но при этом обращение это направлено к неопределенному кругу лиц, а самому квазиподстрекателю совершенно безразлично, кто, когда, где и в отношении кого совершит преступление. Ему лишь важен сам факт совершения убийства. Именно так и поступил один из героев романа Пауло Коэльо «Дьявол и сеньорита Прим».

Загадочный чужестранец прибыл однажды в маленький горный городок Вискос, население которого составлял всего-то 281 житель. Когда-то этот человек был производителем оружия, и вот однажды неизвестные террористы похитили его жену и дочерей, потребовав в обмен на их жизнь огромное количество того, что он производил. До того как полиция взяла квартиру, где содержались заложники, штурмом и уничтожила террористов, те успели убить жену и дочерей оружейного фабриканта. И теперь, как говорит сам чужестранец, рядом с ним по Земле идет Дьявол: «Чтобы прогнать его или чтобы принять его раз и навсегда, мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы». Незнакомец «решил прийти в какое-нибудь захолустное местечко, отъединенное от всего мира. Туда, где люди смотрят на жизнь радостно, мирно, сочувственно. Прийти — и попробовать сделать так, чтобы они нарушили кое-какие основные заповеди»^[58]. Но как это сделать? На сей счет у чужестранца есть план, которым он делится с одной из жительниц Вискоса — Шанталь Прим: незнакомец готов отдать жителям Вискоса десять золотых слитков, которых им хватит до конца своих дней. Но в обмен на золото он предлагает жителям городка сделать следующее.

… Я хочу, чтобы ты, когда вернешься в город, рассказала, что видела золото и что я готов вручить его жителям. При одном условии — они должны будут сделать такое, о чем никогда и помыслить не смели.

— Например?

— Пример приводить не стану, а просто скажу, чтобы они нарушили заповедь «Не убий».

— Что? — чуть не вскрикнула Шанталь.

— То, что слышишь. Я желаю, чтобы они совершили преступление <…> Я даю им неделю сроку. Если к исходу седьмых суток кто-нибудь из жителей Вискоса — не важно, будет ли это бесполезный старик, или неизлечимый больной, или слабоумный дурачок, с которым столько хлопот,

— будет найден убитым, то я вручу золото вашему городу и приду к выводу, что все мы отягощены злом…^[59]

Подстрекательские действия могут совершаться в различной форме — устной или письменной, путем конклюдентных или иных действий (жестами, мимикой и т. п.)^[60].

Подстрекательство, если оно происходит на словах, возможно и тогда, когда подстрекатель не называет прямо то преступление, которое исполнителю нужно совершить, однако из предшествующего поведения подстрекателя и исполнителя, взаимоотношений между ними исполнитель знает, совершения какого преступления ждет от него подстрекатель. Примером может служить поведение одной из героинь произведения А. Дюма «Три мушкетера» — миледи (леди Винтер). Приехав в Англию, миледи попала в хитроумную ловушку, которую приготовил для нее человек, немало пострадавший от неисчислимых козней интриганки и ставший ее врагом, — лорд Винтер, и оказалась в его замке в заточении под надежной охраной. Она стала лихорадочно искать путь к бегству: ей нужно было не только спасти свою жизнь, но и выполнить приказ кардинала Ришелье — найти какого-нибудь религиозного фанатика и склонить его к убийству герцога Бекингэма. И все же как бы ни были крепки стены замка, который стал для миледи тюрьмой, как бы ни была сурова и неподкупна стража, эта женщина осуществила задуманное: средством спасения посланницы кардинала и орудием убийства в ее руках стал ревностный протестант лейтенант Фельтон, которому было поручено возглавить охрану пленницы. Миледи потребовалось приложить поистине дьявольские усилия, чтобы сделать этого пуританина своим обожателем, он был ослеплен любовью к ней и ради нее, не задумываясь, пошел на убийство Бекингэма: коварством и притворством она полностью подчинила Фельтона своей воле и заставила его люто возненавидеть Бекингэма. Миледи обвинила герцога в надругательстве над собой, в том, что он заклеймил ее, представив свету как публичную женщину, во многих других грехах. Доведенный до исступления этими «правдивыми» рассказами миледи, которые к тому же были описаны ею в невыносимо трагических тонах, Фельтон воскликнул: «…ты будешь… отомщенной!». В итоге лейтенант помог миледи бежать, а сам отправился в Портсмут, в адмиралтейство, где находился оклеветанный Бекингэм.