— Может быть, ты прекратишь валять дурака и займешься, наконец, делом? Мы взяли тебя для того, чтобы облегчить наш путь, — а вместо этого получили нахлебника, от которого до сих пор так и не дождались никакой пользы.

Крауч попробовал «заколдованную» воду, почмокал, проглотил и со вздохом посмотрел на флягу: заклинание не подействовало, и вода осталась всего лишь водой.

— На безвинного сердиться — всё одно, что на козла садиться: и толку нет, и самому во вред, — скороговоркой ответил он Элазару. — Клянусь сердцем моей бедной матушки, которую я никогда не знал, я б и рад взяться за свое ремесло — да только негде. Или ты, почтенный господин Слизерин, видишь где-нибудь богатый город? — Крауч шутовски повертел головой, делая вид, что внимательно осматривается. — Где же он? Или бедный Томми Крауч ослеп? Хвост святой ослицы, какое несчастье!

— Довольно, довольно, — поморщился Элазар. — Незачем паясничать.

Крауч отвесил ему поклон, как будто тот поблагодарил его за представление.

— Конечно, покамест проку от меня было немного, — заявил он, — но вы, добрые люди, до того пришлись мне по душе, что, так уж и быть, я отведу вас туда, где вы сможете вдоволь поесть и сладко поспать.

— В харчевню, что ли? У нас нет денег, братец, — твои же дружки нас обчистили. Забыл? — сказал Годрик.

— Не в харчевню, — ответил Крауч. — Лучше: в замок благородного дома Селвинов! — и Крауч, легко и проворно взбежав на крутой холм, поросший редкими деревцами, торжественно простер руку, указывая на что-то впереди.

Оставив повозку, Элазар и его спутники поднялись за ним следом. За деревьями им открылся пологий склон, спускавшийся вниз, к реке, добротные крестьянские дома за рекой и дальше, на возвышенности — очертания замка с зубчатыми башнями и большим донжоном с узкими язычками флагов, развевающимися по ветру. Восходящее солнце заливало суровые каменные стены ласковым золотисто-розовым сиянием.

— Значит, замок, — задумчиво проговорил Элазар. — И ты утверждаешь, что мы нашли его благодаря тебе? Мы бы всё равно достигли его, двигаясь по дороге — с тобой или без тебя. Кроме того, отчего ты так уверен, что в этом замке нас встретят с распростертыми объятиями — нас, магов?

— Оттого, что тамошний лорд, благородный Этельберт Селвин, любит магов, — победно сообщил Крауч. — Его собственная супруга была ведьма из земель неверных — все в округе это знают; и когда она умерла родами, лорд Селвин едва не потерял рассудок от горя. Говорят, эта восточная колдунья своими нечистыми чарами привязала его к себе — вот почему лорд более не женился, почитая ее память. А единственный сын лорда Селвина от этой ведьмы тоже колдун. Когда он родился, то был необыкновенно большим, как годовалый младенец; на голове у него росли густые черные волосы, а во рту было полно зубов. Ходят слухи, что у ведьминого отпрыска даже хвост имеется. Любой добрый христианин тотчас бы избавился от дьявольского отродья, но лорд Селвин души в мальчишке не чает. А еще сказывают, что…

— Так, говоришь, этот твой лорд Селвин расположен к магам? И его единственный сын — маг… — произнес Элазар, размышляя над чем-то. — Отлично, — наконец сказал он — по его лицу Реувен поняла, что Элазар что-то задумал. — Полагаю, нам стоит повидаться с этим благородным лордом.

*

Когда стражники в цветах дома Селвинов провели «господ магов» к своему господину, тот трапезничал в большой, пустой, неуютной зале, всё убранство которой составляли длинный стол и высокое деревянное кресло, в котором сидел сам лорд Этельберт — немолодой мужчина с грубым надменным лицом и холодными глазами. Волосы у него были светлые, редкие, неопределенного цвета; Селвин уже начал лысеть, и его лоб, изборожденный морщинами, казался неестественно высоким. Перед лордом стоял бронзовый кубок, кое-где с вмятинами, и большое блюдо с горой сочного, жирного мяса — при виде такого изобилия у голодных путников потекли слюнки. Они с завистью наблюдали за тем, как лорд Селвин выуживает мясо из блюда, отрывает зубами крупные куски, быстро проглатывает, почти не прожевывая (должно быть, из-за того, что у старого лорда недоставало коренных зубов), а потом делает из кубка хороший глоток вина. С такой же жадностью следили за каждым движением лорда Селвина два огромных косматых волкодава, сидевшие у его ног.

Усилием воли оторвав взгляд от блюда с мясом, Элазар огляделся. Скудность обстановки несколько его обескуражила: голые каменные стены, чадящие факелы, на полу — солома, уже не слишком свежая, смердящая собачьей мочой; в распахнутом зеве большого, в человеческий рост, очага гудел огонь — даже в эти теплые дни здесь царил пробирающий до костей холод. Элазар, служивший придворным магом в замке куда более роскошном, был разочарован — но, разумеется, ничем не выдал своего разочарования. Выступив вперед, он склонился перед Селвином в изысканном придворном поклоне и начал:

— Милорд, мы пришли с миром…

Селвин бесцеремонно его перебил:

— Знаю, что с миром — иначе бы вы сюда не вошли. Моя покойная жена, да хранит Господь ее душу, что-то сделала с замком и деревней. Она обещала мне, что теперь ни один лиходей не сможет пройти через ее незримую стену. Благослови Бог эту святую женщину! С тех пор, как она окружила мой замок своими чарами, я горя не знаю.

Элазар ухватился за его слова.

— Да, благородный господин, — сказал он с почтительностью, — даже мы, лондонские маги, наслышаны о мудрости и могуществе твоей добродетельной супруги. Слыхали мы также, что твоя прекраснодушная госпожа подарила тебе сына, наделенного волшебной силой. Когда весть об этом дошла до нас, великих магов Лондона, мы держали совет и порешили отправиться в нелегкий путь, чтобы взглянуть на юного Селвина и определить, достоин ли он обучаться в моей новой школе чародейства и волшебства.

Лорд Этельберт впился в Элазара своими холодными светло-голубыми глазами.

— Что за школа? Монастырская? Ты, верно, безумец, если предлагаешь мне отдать моего единственного сына и наследника в монахи.

Духовник лорда, неприметный человек с неопрятно обросшей тонзурой, подал голос:

— Прислушайся к совету этого почтенного мудреца, лорд Селвин, если уж не желаешь слушать советы мои. Отдай юного Этельстана на попечение братьям-монахам. Лишь служа Всевышнему он сможет искупить грехи, совершенные его матерью-колдуньей, и обратить унаследованную от нее нечестивую силу во благо.

Селвин с громким стуком поставил свой кубок, заставив духовника замолчать.

— Прикуси язык, святой отец, пока ты его не лишился, — резко сказал лорд Этельберт. — Я уже не раз повторял тебе, что я пока еще не выжил из ума, чтобы обрекать моего наследника и продолжателя рода Селвинов на постриг.

— Так что за беда? — отозвался духовник, с опаской косясь на своего гневливого лорда. — Женись, мой лорд, — и твоя избранница подарит тебе других, более достойных сыновей, которые продолжат твой род.

Селвин метнул на духовника разъяренный взгляд — тот опустил голову и даже съежился, будто бы хотел и вовсе исчезнуть.

— Не донимай меня своими негодными советами, святой отец! Ты прекрасно знаешь, что мой брак с первой женой был бесплодным, и ни одна женщина из тех, что я познал во множестве, не зачала от меня. Я отправился в паломничество в Святую землю, надеясь, что Господь смилуется надо мной и дарует мне наследника моих земель и имени. И Господь ответил на мои молитвы. Я привез с собой мою волшебницу, и она подарила мне дитя; и раз она умерла, дав жизнь Этельстану, то, верно, больше не будет у меня ни сыновей, ни дочерей — так судил Всевышний.

Элазар забеспокоился, что из-за спора у Селвина испортится настроение и ему, Элазару, не удастся выторговать себе ни денег, ни даже ночлега и пропитания. Поэтому Элазар поспешил учтиво напомнить лорду о себе:

— Ты столь же мудр, сколь и благороден, мой господин, — произнес он. — Ни один знатный лорд и любящий отец не сделает своего единственного сына монахом. Ты заботишься о славе и процветании своего дома и тревожишься, что род твой угаснет, если твой сын, подобно другим магам, рожденным от немагов, отправится в соборную или монастырскую школу. Но школа, о которой я говорил, вовсе не монашеская. У меня твой сын научится управлять своей волшебной силой, познает все тонкости чародейского искусства, в полной мере постигнет различные магические науки и в совершенные лета вернется к тебе могущественным магом, способным постоять за честь благородного дома Селвинов не только мечом, но и колдовством.