В лучах заходящего солнца ферма представляла собой непривычное зрелище. Массивные деревянные заграждения в девять футов высотой, наспех вымазанные креозотом, были беспорядочно расставлены вокруг фермы очевидно, с целью уберечь от посторонних взглядов то, что творится не только во дворе, но и вдоль границ территории; заграждения виднелись среди фруктовых деревьев, в зарослях папоротника, и даже — совершенно не к месту — посреди болота. Тяжелые удары молотка, сопровождающиеся мычанием и визгом животных, говорили о том, что сооружаются все новые заграждения.

Совершенно неестественный вид ферме придавало освещение. В дополнение к столбу с электрическим фонарем, который Грегори уже видел, появилось еще пять — у ворот, у пруда, за домом, возле механической мастерской и около свинарника. В желтом свете фонарей перед глазами вставала мистическая картина, будто неожиданно возникшая посреди вечной ночи египетской гробницы.

Грегори был не настолько глуп, чтобы пытаться войти через ворота. Он привязал Дэйзи к нижним ветвям вяза и, обойдя ферму, проник во владения Грендона со стороны южного луга. Бесшумно приближаясь к дому, он видел, насколько растительность на ферме отличается от той, что была за ее пределами. Постоянный шум зарослей исполинской кукурузы в темноте нагонял страх. На клубничных грядках ягоды были размером с грушу. Лоснились гигантские кабачки. Деревья в саду трещали под тяжестью яблок величиной с футбольный мяч; одно яблоко с глухим звуком упало на землю. Повсюду чувствовались какие-то движение и шум; Грегори остановился и прислушался.

Поднимался ветер. Со скрипом, напоминающим крик чайки, начали вращаться крылья старой мельницы. В механической мастерской слышался гул работающей паровой машины. Громко лаяли собаки, и этому лаю вторили беспокойные голоса животных. Грегори вспомнил слюнное дерево; как и в том сне, казалось, что сельское хозяйство превратилось в промышленность, и новый Бог Науки поглощает все создаваемое Природой. Под корой деревьев ощущалась темная, неведомая сила.

Заставив себя двигаться, он осторожно пересек колеблющуюся границу света и тени от заграждений и подошел к задней двери дома. В окне кухни светился огонек. Пока Грегори нерешительно стоял на пороге, послышался звон разбитого стекла.

Грегори осторожно пробрался мимо окна и заглянул в дверной проем. Из гостиной доносился голос Грендона, звучащий несколько приглушенно, как будто тот разговаривал сам с собой:

— Лежи теперь здесь! Ты мне не нужен. О Господи, спаси меня, дай мне испытать свои силы! До сих пор Ты лишал мою землю плодородия — позволь же мне теперь собрать урожай! Мне неведомы помыслы Твои. Эта ферма — моя жизнь. Прокляни их, прокляни их всех! Все они — мои недруги.

Он бормотал что-то еще, точно спьяну. Как зачарованный, Грегори пересек кухню и остановился на пороге гостиной. Заглянув в приоткрытую дверь, он увидел фермера, стоящего в полумраке посреди комнаты.

Мерцающее пламя свечи на камине отражалось в стеклянных ящиках с чучелами животных. Видимо, электричество в доме было отключено, чтобы получить дополнительную мощность для наружного освещения.

Грендон стоял спиной к Грегори. Свеча освещала небритую щеку фермера; казалось, он еще больше сгорбился под тяжестью непомерного бремени, которое сам на себя взвалил, и, глядя на него, Грегори снова ощутил к нему уважение. Все еще бормоча себе под нос, Грендон вышел через переднюю дверь, оставив ее широко распахнутой, свернул за угол дома и скрылся из виду, а лай собак заглушил его голос.

Лай, однако, не помешал Грегори услышать раздавшийся совсем рядом стон. В полутьме он увидел лежащего под столом человека. Человек повернулся на бок, давя битое стекло, и приглушенно вскрикнул. Еще не видя его лица, Грегори понял, что это Некланд. Он склонился над ним и, отшвырнув в сторону чучело рыбы, приподнял его голову.

— Не убивайте меня, хозяин! Я просто хотел уйти отсюда, только уйти!

— Берт? Это я, Грег. Берт, что с тобой?

На спине парня, под разорванной рубашкой, было множество порезов от битого стекла. Большая ссадина на плече все сильнее наливалась красным. В доме явно произошла ссора. Под столом валялась еще одна рыба — с раскрытым, будто в удушье, ртом — и отдаленное подобие козы, стеклянный глаз которой выкатился из глазницы. Пол был усыпан осколками стеклянных ящиков.

Вытерев лицо и немного успокоившись, Некланд сказал:

— Грегори? Я думал, ты в Коттерсолле. Что ты здесь делаешь? Он убьет тебя!

— Что случилось, Берт? Ты можешь встать?

Некланд уже пришел в себя. Он схватил Грегори за руку и умоляюще прошептал:

— Ради Бога, тише, иначе он услышит нас, вернется и разделается со мной! Он совсем свихнулся, говорит, что эти твари здесь на отдыхе! Он чуть голову мне не снес своей палкой! Хорошо, что у меня череп крепкий!

— Из-за чего вы поссорились?

— Скажу тебе прямо, Грег, я хочу смыться с этой фермы. Эти твари, в пруду, сожрут меня, высосут, как Грабби, если я здесь останусь. Так что я решил сбежать, когда Джо Грендон не видит… пришел сюда — собрать пожитки и смыться. Это проклятое место, это рассадник зла, его нужно уничтожить! В аду не может быть хуже, чем на этой ферме!

— Так, значит, он поймал тебя здесь?

— Он ворвался сюда; я швырнул в него этой рыбиной, а потом козой. Но он все-таки до меня добрался!.. Теперь я ухожу, и тебе советую. Ты, наверное, совсем рехнулся, если решил вернуться сюда!

Продолжая говорить, он с помощью Грегори встал на ноги и со стоном начал взбираться по лестнице.

— Берт, — сказал Грегори, — предположим, мы набросимся на Грендона и скрутим его. Тогда мы сможем запихнуть его в повозку и уехать. Все вместе.

Некланд повернулся и уставился на него, потирая плечо. Лица его не было видно.

— Сам попробуй! — буркнул он и, спотыкаясь, потащился наверх.

Грегори остался внизу, глядя в окно. Он приехал на ферму без определенных намерений, но теперь у него возникла идея — попытаться увезти Грендона с фермы. Он чувствовал себя обязанным сделать это, хотя уже и не относился к Грендону так хорошо, как прежде, — он не мог оставить человека, тем более в таком состоянии, наедине с жуткими пришельцами. Можно было бы попросить помощи на ферме в Дерхэме, если бы только удалось каким-то образом изолировать Грендона, чтобы тот не встретил прибывших выстрелами.

Здание механической мастерской было сложено из кирпича, и прочная дверь запиралась снаружи. Единственное окно, к тому же зарешеченное, находилось под потолком. Если заманить туда Грендона и поехать за помощь ю…

Не без опасений Грегори подошел к открытой двери и выглянул наружу. Он с беспокойством посмотрел на землю в поисках следов, более зловещих, чем следы фермера; но никаких признаков ауриганцев видно не было. Грегори вышел во двор.

Не успел он сделать и двух шагов, как послышался женский крик. От этого крика Грегори похолодел — перед его мысленным взором возникла обезумевшая миссис Грендон. Но потом он узнал голос Нэнси. Крик еще не успел смолкнуть, а он уже со всех ног мчался вдоль темной стены дома.

Только потом он услышал громкий галдеж свиней и понял, что бежит в свинарник, мимо гигантских заграждений, на которые лился сверху тусклый желтый свет фонарей.

Шум в свинарнике оглушил его. Свиньи отчаянно били копытами по стенам своих загонов. Фонарь под потолком качнулся, и в его свете Грегори увидел, сколь невероятные перемены произошли со времени его последнего визита. Свиньи выросли до чудовищных размеров, их огромные уши с глухим звуком ударялись о бока. Косматые спины возвышались над загородками.

Грендон стоял у дальнего входа, держа на руках безжизненное тело дочери, у его ног валялся мешок с кормом для свиней. Приоткрыв одну из загородок, он попытался пробраться между стеной и боком свиньи, которая в холке почти доставала ему до плеча. Фермер повернулся и уставился на Грегори; мертвенная бледность его лица была более ужасна, чем гримаса ярости.