Роза умолкла и непроизвольно прикрыла рот рукой. Боже! Когда она в последний раз произносила столько слов вслух? Даже в разговорах с мужем. Не говоря уж о том, с каким накалом чувств они были сказаны. Надо немедленно взять себя в руки и прекратить болтать. Разве можно посвящать незнакомого человека во все свои семейные тайны? Она его и так изрядно напугала.

Какое-то время Фрейзер сидел молча, держа тонкими пальцами кружку с чаем.

– Так, говорите, ваша мать умерла потому, что муж разбил ей сердце? – тихо спросил он.

– Полагаю, да, – проговорила Роза, не отнимая руки ото рта.

Она вдруг вспомнила последний день, проведенный вместе с матерью. Мама в тот день просто светилась от счастья. У нее был такой вид, словно она наконец сбросила невыносимую тяжесть с плеч, после чего может упокоиться с миром. Помнится, она даже уговорила Розу пропустить занятия в школе, и они пошли прогуляться к морю. Потом ели мороженое, бродили по городу, зашли в пассаж и поиграли там в разные игры. В тот вечер Роза впервые за многие месяцы и даже годы улеглась в постель с легким сердцем. Наконец-то мрачные грозовые тучи, висевшие над их домом, рассеялись, и ее мама стала почти такой, какой была прежде. Как здорово! Она заснула сразу же и проспала беспробудным сном до самого утра.

Когда она проснулась, мамы уже не было, но она не придала этому значения. Мало ли куда мама могла отлучиться по делам? Тревога закралась лишь тогда, когда, вернувшись из школы, она снова не обнаружила мать дома. Ближе к ночи Роза стала прикидывать, к кому ей можно обратиться за помощью или просто сообщить, что мама отсутствует уже целый день. А в двенадцатом часу ночи позвонили в дверь, и какой-то полицейский, который разговаривал с ней очень-очень ласково, сообщил ужасную весть. Тело мамы обнаружили в нескольких милях от города. Его выбросило волной на берег. Она была в купальнике, никаких предсмертных записок при ней не было обнаружено. А потому в полиции квалифицировали смерть как трагическую случайность. Произошел несчастный случай, и точка.

Но Роза сразу все поняла. Идя к морю, мама и не собиралась возвращаться домой. Она пошла купаться, точно зная, что на берег больше не вернется. Потому и устроила вчера для дочери самый настоящий праздничный день. Так сказать, прощальный подарок на долгую память.

– Мне очень жаль, Роза! – Она вздрогнула, услышав голос Фрейзера. Он протянул к ней руку через стол, слегка коснувшись пальцами ее запястья.

– Ничего! – слабо улыбнулась Роза. – Все это в прошлом. – Она инстинктивно отодвинула руку и положила ее на живот. – Самое главное, что я хочу сделать для своего будущего ребенка, – это постараться не повторить судьбу матери, не позволить обстоятельствам сломить себя. Поймите меня правильно! Моя мама была прекрасным человеком и замечательной матерью. И тем не менее я бы и злейшему врагу не пожелала пройти через то, через что пришлось пройти мне потом, когда ее не стало. Но жертвой я тоже быть не желаю. Мой отец оказался мерзавцем, мама ушла из жизни… Но я не хочу, чтобы все это каким-то образом разрушило мою жизнь. Совсем не хочу!

Они помолчали немного, переживая, каждый по-своему, неожиданную страстность ее последних слов. Роза отвернулась от Фрейзера. Лицо ее горело, душа была взбудоражена. Все, что она только что рассказала ему, все – это чистая правда, но она сама впервые поразилась тому, как сильно болит душа от этих воспоминаний. Трагедия, случившаяся много лет тому назад в ее семье, так и не отпустила ее от себя до сих пор. Наверное, потому она ни разу не говорила о своих чувствах вслух.

И вот она сидит посреди вылизанной до блеска кухни, в животе у нее ждет своего часа ребенок Ричарда, а она рассуждает о своей будущей жизни, о том, что будет и когда оно будет. Наверное, годы заточения в супружеском доме не прошли для нее бесследно и ей захотелось просто выговориться, пусть даже перед незнакомым человеком.

– Вы – замечательная женщина, Роза! – медленно проронил Фрейзер и на сей раз по-настоящему коснулся ее руки. – Я свалился вам на голову, нежданно-негаданно, безо всякого предупреждения. Сообщил, что ищу человека, который причинил вам столько горя… а вы приглашаете меня в дом… угощаете чаем… И более того, рассказываете мне, какой должна быть достойная жизнь.

– Это вы уж слегка преувеличили! – слегка поморщилась Роза и недовольно поджала губы. – Прошу простить, но меня понесло, и в результате занесло не в ту сторону. Заболталась. А толком вам ничем и не помогла!

– Еще как помогли! – Фрейзер не сводил с нее глаз, продолжая касаться пальцами нежной кожи ее руки. – Вы напомнили мне великую истину. Искусство – это всего лишь искусство. А реальная жизнь – это совсем другое. Боюсь, я слишком оторвался от реальности и ушел с головой в свои изыскания. Забыл, что на свете существует и обычная нормальная жизнь.

– Так вы продолжите поиски? – поинтересовалась Роза и поймала себя на том, что ей не хочется, чтобы Фрейзер прекращал «свои изыскания». С чего бы это? Уж не потому ли, что, пока он будет искать ее отца, он будет вспоминать и ее саму, пусть хотя бы изредка? Пожалуй, ей это будет приятно.

– Непременно! – заверил ее Фрейзер. – Исходя из собственного опыта скажу так. Скверный человек может одновременно быть гениальным художником. Такое в истории живописи случалось сплошь и рядом. А мне очень хочется отыскать полотна Джейкобза и вытащить их из забвенья. Если мне все же повезет и я сумею отыскать вашего отца, не хотите ли, чтобы я сообщил ему ваш адрес? Или просто рассказал ему о вас?

– О, нет! Только не это! Мы с ним квиты! Он бросил меня, я ничего не хочу знать о нем. Думаю, все по-честному! Едва ли подобное желание появится у меня и впредь.

Несмотря на мягкость интонаций, голос Розы звучал непреклонно.

Фрейзер молча кивнул в знак согласия. Кажется, он был немного обескуражен, но неожиданно перевел разговор на личное, словно в обмен на откровенность Розы.

– Знаете, мой отец страстный рыбак. Для него рыбалка – это все и даже более того. Порой мне кажется, что лиши его этого хобби, и он тут же сведет счеты с жизнью. Причем его конек – это удить рыбу на блесну. Готов стоять по пояс в воде днями напролет! Представляете себе? – Роза понимающе улыбнулась в ответ. – Раз в две-три недели я обязательно навещаю своих. И мама всегда готовит пир на пять тысяч человек, хотя за стол садимся только мы трое. А потом мы с отцом отправляемся на рыбалку. Я терпеть не могу это занятие. И все меня злит и выводит из себя: и холодная вода, и грязь, и всякие там крючки, и прочая чепуха. Сказать по правде, я и рыбу-то не очень люблю. Но все равно я отправляюсь с отцом на рыбалку, потому что ее любит отец. А еще, это – единственная возможность побыть с отцом вместе. Вот такие вот дела! – Фрейзер озадаченно замолчал. – Сам не знаю, почему я рассказал вам об этом.

– И хорошо сделали, что рассказали, – снова улыбнулась Роза и машинально взглянула на часы, как всегда это делала в ожидании мужа. Сколько там еще осталось до его возвращения?

– Что ж, мне пора, – проговорил Фрейзер, поднимаясь. Он истолковал мимолетный взгляд Розы как вежливый намек воспитанной хозяйки на окончание визита. – Очень рад был познакомиться!

Поддавшись внезапному порыву, он схватил Розу за руку и на какое-то время задержал ее руку в своей.

– Я тоже рада, – ответила Роза и с некоторым усилием высвободила сжатые пальцы. После чего быстрым шагом направилась к дверям, не желая, чтобы Фрейзер заметил, как она зарделась от смущения.

– Вот и отлично! Следовательно, расстаемся друзьями! – Фрейзер широко улыбнулся ей, и от его добродушной улыбки куда-то вмиг исчезли и ее грустное настроение, и напряжение, в котором она постоянно жила.

Она засмеялась в ответ, и в то же мгновение Фрейзер слегка подался вперед и запечатлел на ее щеке дежурный прощальный поцелуй. Пожалуй, то был самый краткий поцелуй в мире, осторожное касание губами ее щеки, и все. Но тепло его губ, казалось, прожгло ее насквозь, и она почувствовала, как обмерло все у нее в груди.