Вжжих! Я ударил еще по одному мячу, но ударил плохо. Возможно, головой шевельнул или в момент удара стоял в неправильной позе. В общем, мне и в самом деле не мешало бы потренироваться на настоящем поле для гольфа. Правда, жена моя не очень-то приветствует это мое увлечение. И не только это.

Познакомились мы четырнадцать лет назад — на одной вечеринке. Медленно танцевали под быструю музыку и, пьяные, вальсировали всю дорогу до ее дома. Ее соседка по квартире уже спала в их общей спальне, поэтому мы легли на диване. Целый час щупали друг друга через одежду, потом наконец разделись до нижнего белья. Не снимая трусов, сумели одновременно достичь оргазма. Так начался счастливейший период моей жизни.

Нет таких высокопарных выражений о любви, которые я не употребил бы, описывая ту раннюю пору наших отношений. Мы были студентами, по расписанию у нас было всего восемь лекций в неделю. Мы много гуляли по паркам и набережным. Если появлялась возможность, занимались сексом — в лесу, на пляже, даже в туалете поезда. По ночам, отказываясь от комфортного отдыха, теснились вдвоем на односпальной кровати — так было романтичнее.

Я слишком долго тянул с предложением руки и сердца. Решился на это лишь спустя шесть лет, когда от первоначальной страсти не осталось и следа. Я ждал того дня (как поется в песнях), когда буду знать наверняка, что она — моя суженая. Этого не произошло. Наши надежды и уверенность в том, что мы созданы друг для друга (которые неизменно сопутствовали нам на раннем этапе отношений), подорвали ссоры.

Одной из частых причин наших ссор был секс. Мы стали меньше заниматься сексом, и без былого энтузиазма. Но это потому, что вечерами она писала диплом. А днем работала. Немудрено, что она уставала. После выпускных экзаменов все должно было наладиться само собой.

Все наши знакомые выходили замуж и женились. Значит, и нам пора. Время пришло. Я сделал ей предложение.

В день свадьбы я запаниковал. Церемония бракосочетания была назначена на три часа дня, так что у меня было время подумать. Я чувствовал, что совершаю ошибку. Два моих шафера убедили меня, что лучше бы мне не шататься по гостинице, а выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Они привели меня на находившееся рядом поле для гольфа. Я впервые взял в руки клюшку, но сосредоточиться не мог. Запулив с десяток мячей в «бурьян», я устремился прочь с шестой позиции, сообщив, что свадьба отменяется.

— Но ведь она такая лапочка! — крикнул мне вслед один из шаферов.

— Все так считают, — подтвердил второй.

Я все-таки пошел к алтарю, выстоял церемонию, хотя все время чувствовал какую-то тяжесть в груди. Первый раз мы с женой оказались одни в отеле перед самым банкетом. Нам пришлось вернуться в номер люкс, чтобы забрать фотоаппарат, который ее сестра забыла в своем плаще. Это была первая наша возможность убежать от гостей. Когда мы поднялись в номер, жена стала ныть по поводу того, что ее искусственный загар слишком темен, а сестра — совершенно ненадежный человек: «Не смогла выполнить пустяковое поручение — и это в такой-то день!» Я сказал, что даже не заметил, что у нее искусственный загар, и попросил показать плащ сестры. Когда я обернулся, моя жена уже до пояса спустила верхнюю часть платья, обнажив грудь.

— Вот, смотри, — обратилась ко мне она, — видишь разницу между моей обычной кожей и той, что покрыта искусственным загаром? Я же сказала женщине в салоне, что мне нужен легкий загар, только чтобы затушевать бледность. А она психанула из-за того, что я не стала снимать бюстгальтер без бретелек. Наверно, из вредности передержала меня в камере.

Да. На ее плечах, руках, шее, лице и впрямь лежал оранжево-коричневатый налет, а груди оставались белыми. Боже, до чего же они восхитительны! Боже, как она сексуальна! Я охнул, чувствуя, как тяжесть отпускает мою грудь. Бросив фотоаппарат, я направился к своей жене. Решительным шагом.

Медовый месяц в Неаполе был сказочным. Так считали мы оба, хотя, пожалуй, по разным причинам. Моей жене понравилась неаполитанская кухня и архитектура, она сумела отправить первые двадцать благодарственных открыток, в которых выражала признательность за свадебные подарки. Я был на седьмом небе от счастья потому, что впервые в жизни мог заниматься сексом каждый день.

В тот день, когда мы полетели домой, мою жену мучила тошнота. По дороге из аэропорта мы заскочили в аптеку и купили тест на беременность. Дома, не успел я выгрузить чемоданы, как услышал шум воды, спускаемой в унитазе. Потом из туалета выскочила моя ликующая жена. В руке она держала тонкую голубую полоску. Мы обнялись, поцеловались, пустились в пляс.

Вечером, когда мы легли спать, она сказала:

— Прошу тебя, не надо.

— Почему? — спросил я.

— Потому что утром меня тошнило, глупый! — ответила она с улыбкой.

На электронных часах светились цифры: 22.45.

Утренняя тошнота продолжалась пятнадцать недель и, конечно, мучила мою жену не только по утрам, а фактически целыми днями — лишь изредка ей становилось лучше лишь за несколько секунд перед сном. Токсикоз кончился как раз в то время, когда мы стали переезжать в наш нынешний дом, расположенный в нескольких милях от Дублина. Но у жены появился новый предлог — стресс. К тому времени, когда переезд был завершен, живот у нее уже заметно вырос, и она стала жаловаться на боли в спине. Физиотерапия принесла некоторое облегчение, но до родов оставалось всего шесть недель. На этой стадии беременности секс опасен для плода. И вообще, мне было сказано, что это извращение.

Словом, у моей жены было много причин не заниматься сексом, и все абсолютно уважительные. В принципе, я не роптал. Не скажу, что на протяжении всех девяти месяцев мы вовсе не занимались сексом. Занимались, раз или два. Но в основном секс в своей спальне мы смотрели по телевизору — по четвертому каналу.

Как-то на выходные к нам приехали ее родители. Якобы посмотреть наш новый дом. На самом деле это был удобный предлог для матери с дочерью съездить в Дублин за покупками. Помехой являлся мой тесть: он ненавидел большие толпы.

— Дорогой, развлеки его, пожалуйста, — попросила моя жена. Она стояла так близко, что почти упиралась в меня своим животом.

— Ладно… — неохотно согласился я. По итогам нескольких семейных мероприятий я знал, что мы с тестем совершенно не способны ладить друг с другом.

— Ему нравится гольф. Сходите на поле для гольфа.

— Но я не играю в гольф. Только раз в жизни держал в руке клюшку.

— Дорогой, прошу тебя… — вкрадчиво произнесла жена. Я опустил глаза. Ворот ее блузки был расстегнут. Грудь заметно увеличилась.

Я отвез тестя на поле для гольфа. Всю дорогу мы ехали молча. Молча разыграли первое очко. Было слышно только, как посланный мною мяч ударился о ствол дерева. К счастью, он отскочил на площадку. Зато вторым ударом я послал мяч в лес. За моей спиной раздался тяжелый вздох.

После розыгрыша трех очков дела мои были столь плохи, что я решил выйти из игры. Может, лучше я буду носить сумку тестя?

Нет-нет, он и слышать об этом не желает. Но готов дать мне несколько советов.

— Встань ближе к мячу, — сказал он, — выпрями спину. Ты слишком горбишься.

Терять было нечего, я повиновался.

— И голову не поднимай! — велел он.

Я ударил по мячу.

Вжжих! Мяч полетел далеко по прямой, один раз ударился о землю и покатился на четвертую площадку, остановившись всего в ярде от флажка. Довольный собой, опьяненный жаждой славы, я побежал к мячу. Мне не терпелось ударить еще раз.

Родилась Кэти, наша милая дочка. Она — восхитительная, красивая, умная девочка. Хотя это рассказ не о достоинствах Кэти. Это — рассказ о половом воздержании.

Первые пять месяцев Кэти плакала день и ночь. Ела она не по часам, спала тоже, причем помалу. Ее с самого первого дня мучили колики, а когда животик перестал беспокоить, начали резаться зубки. Ей было все равно, что день, что ночь: она голосила до тех пор, пока кто-нибудь не вставал к ней, — семь раз с полуночи до восьми утра. Мы вставали по очереди, но оба были постоянно изнурены. Так что сексом мы не занимались — по вполне понятной причине.