– Это ты? – спрашиваю я, держа телефон так, чтобы ей достаточно было опустить голову и увидеть его.

У нее мгновенно меняется выражение лица, а в глазах появляется ужас. Другого подтверждения и не требуется.

– Я отлучусь на секундочку? – шепчет она своим коллегам, а потом тоже приседает на корточки и направляется в боковую часть сцены.

Я следую за ней. Не знала, что могу заставить кого-то так нервничать. Признаться, я считала, мне это понравится, но, наверное, я все же мягче, чем мне хочется думать.

– На фотографии не я.

– Тогда почему мы сейчас здесь? – интересуюсь я.

– Как ты меня нашла?

– Упорным трудом.

Беззаботного, кокетливого поведения, которое она демонстрировала на видео, как будто никогда и не было. Лара начинает грызть ногти.

– Я участвую в следующей сцене.

– Расскажи, что знаешь, и можешь идти, – сложив руки на груди, твердо говорю я.

– Мы со Стивом были пьяны. Я плохо помню тот вечер. – Она закрывает лицо ладонями – Не могу поверить, что подсыпала ему те таблетки. Он в порядке?

– Физически – да. Душевно – в шоке.

– Я так нервничала. Затащила его в спальню и все ждала и ждала, когда нас обнаружит Хаксли. Мне так хотелось поскорее убраться оттуда.

– Зачем ты это сделала?

Она осматривается по сторонам, чтобы убедиться, что рядом с нами никого нет.

– Мне были нужны деньги.

– Зачем? Ты же актриса! У тебя главная роль в спектакле.

Она бросила на меня взгляд а-ля «приди в себя, детка».

– У меня второстепенная роль в постановке общественного театра.

Страдальческое выражение лица и боль в глазах только подчеркнули ее слова. Тут нет никакого сложного и продуманного плана. Для таких людей, как Лара, некоторые вещи сделать очень просто.

– Кто тебя втянул в это?

– Не знаю.

– Не знаешь или не хочешь говорить?

Наш разговор прерывает Джанин. Ее лицо похоже на жирный перезревший прыщ, который нужно срочно выдавить.

– Лара, что ты делаешь? Возвращайся на сцену! Твой выход через шестьдесят секунд.

– Мне нужна минута, Джанин, – твердо отвечает она.

– У тебя только пятьдесят секунд, – еще тверже произносит помощница режиссера. Никто не спорит, поэтому она уходит, продолжая что-то бурчать про себя.

– Послушай, со Стивом все в порядке. – Я не хочу обвинять ее. Мне нужны ответы, а не воззвания к морали. – Ты можешь сказать что-нибудь о человеке, который нанял тебя? Человеке, который собирается снова нанести удар сегодня.

– Не могу, – выкручивая свои руки, говорит Лара. На ее лице поверх макияжа блестят капельки пота. – Кто-то опубликовал объявление на «крейгслист» в поисках девушки, которая должна была посетить вечеринку в Ашлэнде. Все было оговорено через электронную почту.

– Если они заплатили тебе с помощью PayPal, мы, вероятно, сможем отследить номер счета или адрес электронной почты.

– Мне заплатили не онлайн. – Лора пристально смотрит на сцену, но, кажется, что она сейчас где-то очень далеко. – После окончания старшей школы у меня были грандиозные планы. Я собиралась переехать в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой или хотя бы попытаться. Забавно, как все повернулось.

– Двадцать секунд, – полушепотом полукриком произносит Джанин. – Тебе нужно выходить, сейчас же.

– Деньги прислали по почте в конверте без обратного адреса, – повернувшись ко мне, говорит Лара.

– Сколько?

– Тысячу долларов.

Вау. Специалист по реваншам умеет вести дела.

– Ты сохранила конверт?

Она качает головой.

– Прости, я больше ничем не могу помочь. – Лара подходит к краю сцены и поправляет свой наряд, готовясь к выходу.

– Знаешь, что самое грустное? – говорит она. – Мне заплатили даже не наличкой. Тот, кто опубликовал то объявление, сказал, что вместо денег даст подарочные карты «Ферфакс». Тысяча баксов подарочным картами из аптеки. Опоить человека и разрушить его отношения. Как я могла так поступить?

Лара возвращается на сцену.

Джанин кричит мне, что из-за моих фокусов я больше никогда не смогу работать в не состоящем в профсоюзе театре Северного Нью-Джерси. Я вручаю ей папку и иду на выход. Лишь подойдя к машине, я смогла выдавить из себя единственное слово:

– Уэйд.

«Еду! Буду через час!!».

Как только выезжаю на шоссе, сразу же отправляю сообщение Фреду и Вал. Каждый раз, когда моя нога вдавливает педаль газа, я представляю себе лицо Уэйда. Чтобы он ни планировал, я делаю это лучше.

Еду по пустой полосе трассы, по обе стороны которой высятся хребты с остроконечными гребнями. В Нью-Джерси, вдоль автомагистрали между штатами, прячутся самые красивые пейзажи.

Достаю телефон, чтобы снять эту красоту для заставки на телефон, когда из-под капота начинает раздаваться какой-то булькающий звук. Делаю радио погромче, чтобы заглушить его. У меня боец, а не машина. Мы доедем до Ашлэнда.

Бульканье сменяет шипение.

Правда ведь, Боец?

Следующие несколько миль я проезжаю снова под булькающие звуки. Ничего страшного, я могу это пережить. Но внезапно появляется дым. Он просачивается из-под капота прямо передо мной. Это в десять раз хуже, чем ужасный туман, который мне пришлось пережить однажды.

Вскоре начинается скрип. Трение металла о металл. Словно ногти царапают самую длинную классную доску в мире.

Я не обращаю внимания на звуки и сквозь дым внимательно всматриваюсь в дорогу. Мне нужно попасть на танцы. Нужно увидеть Фреда. Нужно рассказать Хаксли об Уэйде. У меня так много дел, поэтому машина обязана сотрудничать со мной. Я вдавливаю педаль газа.

Скрип и бульканье усиливаются. Мои барабанные перепонки начинают бунтовать. Я не могу не обращать внимание на такой шум, но делаю все, чтобы сосредоточиться на дороге. В миле до выезда из парка Алламучи мой боец издает последний вздох.

Я сижу в машине на обочине практически пустынного шоссе. Слишком холодно и страшно идти в сторону цивилизации пешком. Поэтому делаю самую разумную вещь в данной ситуации – плачу. Спустя несколько минут вытираю нос о рукав пальто и звоню родителям. Они не отвечают.

Набираю следующего человека.

– Привет, как дела? – Судя по голосу, Диана расслаблена и спокойна, но это и понятно, не она ведь застряла у черта на куличках. Интересно, в Нью-Джерси водятся каннибалы?

– Мне нужна помощь. У меня сломалась машина на восьмидесятом шоссе. – Мне лучше уже от того, что она на связи. Я не совершенно одинока.

– Ты в порядке?

– Не совсем. Нет, мне ничего не нужно ампутировать, но я бы предпочла находиться сейчас в другом месте. Ты не могла бы забрать меня отсюда?

– Не могу, Би. Я все еще на работе.

Я опускаю голову на руль. Диана работает в центре Нью-Йорка. Ей понадобиться два часа, чтобы добраться до дома, взять машину и приехать сюда.

– Может, мне вызвать эвакуатор? – спрашиваю я, не особо понимая, что это означает.

На линии воцаряется тишина, и мне становится плохо. Вот оно. На меня сейчас набросятся дикие горные волки или скучающие дальнобойщики.

– Диана?

– Скажи, где именно ты находишься. У меня есть идея.

***

Тридцать пять минут спустя я замечаю в зеркале заднего вида проблесковые маячки эвакуатора? Мое тело мгновенно расслабляется, как будто я выпила целый галлон ромашкового чая. Я опускаю стекло. Брок присаживается на корточки и кладет руки на дверь.

– Ты в порядке? – с искренней обеспокоенностью интересуется он и вручает мне батончик гранолы, который вытащил из кармана.

– Спасибо, что приехал.

Брок открывает капот машины, выпуская из-под него целое облако дыма. Через пару секунд он качает головой так, будто точно знает, как могла произойти такая катастрофа.

– Я не обращала внимания на лампочки, – говорю я.