За столом мы с Фредом усаживаемся с одной стороны, а Вал – напротив нас. Она сразу же принимается за свой кусок вегетарианской пиццы без сыра. Фред режет нашу кальцоне с пепперони на две части и отдает большую мне. Мы всегда так делаем, но, когда присутствует зритель, это превращается в самую раздражающую процедуру в истории ланчей.

– А вы заметили, что Джейк Маккиннон и Паулина Кори теперь вместе? – улыбаясь во весь рот, спрашиваю я.

– Да! – восклицает Вал. – Они такие ми... Подожди, тут не обошлось без тебя?

Я с ложным безразличием пожимаю плечами.

– Это вторая пара за год! – произносит она.

– И все? – говорит Фред. – Мне казалось, что больше.

– Нет. Бари и Джей были первой. Мне пришлось заставить ее стать фанаткой спорта, чтобы он обратил на нее внимание. И они до сих пор вместе. Так что на сегодняшний день мой послужной список безупречен. – Я стучу по столу, так, на всякий случай.

– Не так уж он и безупречен. – Вал изящно откусывает кусочек пиццы. За столом повисает молчание, которое ощущают все. Вал осознает свою ошибку и прикрывает рукой рот. – Прости.

– Не все коту масленица, – говорю я.

– Я слышала о кроссворде, который Джейк составил для Паулины. Это была ты? – Вал завороженно смотрит на меня.

– Каюсь, виновна. – Уголком глаза я замечаю, как Фред закатывает глаза. – Что?

– Ничего. – Он откусывает от «запасного» куска пепперони. («Мой запасной кусок», – так он его называет). Разве не странно, что я считаю его очаровательным, даже когда он жует?

– Ничего?

Фред вытирает салфеткой рот.

– Неужели нужно было проходить через все это, чтобы они стали встречаться? Разве нельзя было соединить их нормальным образом?

– Что в твоем понимании означает «нормальным» образом?

– Просто представить друг другу. Зачем нужно было придумывать сложный план?

– Затем, что это получается у меня лучше всего. – С этими словами я отрываю корочку и засовываю ее в рот.

Поняв, что до окончания перерыва осталось всего девятнадцать минут, мы замолкаем и начинаем есть в тишине. Фред уплетает быстрее всех, несмотря на то, что на его долю приходится большая часть ланча. Вал макает корочку от своей пиццы в соус.

– Да… заявления в колледж – это такая хрень, – говорит она.

– Согласна! – От радости, что мы хоть о чем-то говорим, я чуть не перевернула свою колу.

– Ненавижу личные заявления. Мне пришлось написать четыре разных заявления в четыре разных колледжа. Каждое на триста слов о том, почему я хочу посещать именно это учебное заведение. Я не знаю. Может потому, что оно вполне приличное, я могу позволить его, а еще я видела привлекательного парня, который играл в фрисби, когда там была на дне открытых дверей?

– Я написал так же, – произносит Фред. Он всегда любыми способами пытается вызвать у меня смех.

– Вам хотя бы не пришлось писать еще и пять коротких очерков, – говорю я.

Вспомнив заявление на поступление в Университет Бартлетт, я вздрагиваю. Мама тогда выложила документы на нашем кухонном столе. Разные колледжи – разные кучки. Бартлетт оказался посередине. Если я пройду, то все того стоило. Вся моя учеба, курсовые работы и факультативы.

– Шесть очерков? Какой кошмар, – говорит Вал. – Ты уже их написала?

– Я подаюсь раньше срока, так что заявление нужно было подготовить к первому ноября. Результаты должны быть известны к пятнадцатому декабря.

– И отказаться будет нельзя. Если ты поступишь, то должна будешь уехать. В Чикаго, – говорит Фред.

Нет, он не напоминает мне об этом. Фред знает, куда я собираюсь. Мы не особо обсуждали эту тему, но я знаю, что он подает заявление в Университет Вирджинии. Мы вместе всего три месяца. Это слишком мало, чтобы менять свои жизненные планы. И мы знали на что идем, вступая в отношения в последний год учебы в старшей школе. Не хочу думать о разлуке с Фредом. Я пытаюсь подавить беспокойство, бурлящее во мне. Мы живем настоящим!

– Чикаго всего лишь в тысяче милей отсюда, – напоминаю я ему.

– Всего лишь, – говорит Вал.

Она собирается подавать документы в университеты на Восточном побережье. Так что это последний год, когда я смогу видеть тех, кого люблю, каждый день. Часы тикают, и времени остается все меньше и меньше. Мы должны запомнить это год таким, какой он есть сейчас – идеальным.

– Вы, ребята, такие зануды. У вас что, нет никаких хороших новостей?

– Смотри, что у меня есть! – вытирая руки, восклицает Фред. А потом достает из переднего кармана два голубых билета.

– «Бал снежинок», – содрогаясь от ужаса, произношу я. – Ты и правда хочешь пойти на эти безвкусные танцульки с обшарпанными декорациями и сорокалетним диджеем, который изо всех сил пытается быть модным?

– Да. Очень-очень. Я иду на бал со своей девушкой.

Я краснею, уставившись на салфетку с изображением карты Италии. Слова Фреда вызвали трепет в теле, но меня беспокоит реакция Вал.

– Там будет не так уж и весело, – пищу я.

– А мне все равно, – отвечает он, стуча вилкой по салфетнице. Так приятно видеть его столь взволнованным. Уверена, на танцульках будет очень весело, но это же... «Бал снежинок».

– А ты можешь танцевать? – спрашивает Вал.

– Ну, я не так уж и плох. – Он улыбается мне c набитым кальцоне ртом, а потом его лицо принимает «щенячье» выражение. – Так ты пойдешь со мной?

– Да, – отвечаю я и тоже засовываю в рот кусок кальцоне.

– Отлично! Так как мы идем вдвоем, то билеты стоили мне пятьдесят долларов. На двоих дают скидку. Ну разве это не круто?

– Очень круто, – говорит Вал.

Фред делает последний глоток колы и улыбается мне.

– Я собираюсь подзаправиться. А вы, леди, не желаете ли обновить напитки?

– Ну ты просто джентльмен. – Вал пододвигает к нему свой наполовину полный стакан, я делаю тоже самое.

– Диетическую колу, – говорит она ему.

– И мне тоже, – добавляю я.

Ему едва удается взять три стакана за раз. У меня такое ощущение, что это добром не кончится. Фред берет свой стакан в зубы, а наши держит трясущимися пальцами. Я встаю, чтобы помочь.

– Все в порядке, все в порядке.

Как только он добирается до аппарата с газировкой, мы с Вал снова принимаемся за еду. В любое другое время мы бы склонили друг к другу голову и стали болтать. Но не сегодня. Она улыбается мне в этакой вежливо-неловкой манере. Вот когда проблема третьего лишнего встает во всей красе. Это молчание, когда она ест и выглядит счастливой, а я не знаю, настоящая ли ее улыбка или просто защитный механизм.

– Мне кажется оскорбительным то, что они делают скидку, – говорю я.

– Нет. В этом есть смысл.

– Ага, распродать билеты. Я иду только из-за Фреда.

– И это единственная причина?

Вопрос с подвохом. Если я отвечу «да», то буду походить на «зомби», которая делает все, что хочет ее парень. А ответ «нет» будет подразумевать, что я очень хочу пойти на танцы со своим парнем. Ни один из вариантов мне не подходит, поэтому вместо ответа я просто откусываю кусок пиццы побольше.

– Он хороший парень, – говорит Вал. В это время Фред прилежно наполняет последний стакан. – У вас все в порядке?

– Да. Все хорошо. – Я не стану вдаваться в подробности. Не хочу так поступать с ней. Мы ходим в школу, в которой люди помешаны на отношениях. Я помню чувство разочарования, которое охватывало меня каждый раз, когда я смотрела на все это со стороны. Как только появляется парень, то дружеские отношения претерпевают изменения. Поэтому нужно быть внимательным. Я, естественно, всегда внимательна.

– Знаешь, – говорит она, постукивая хрустящей корочкой по своей тарелке. Я замираю, как когда мама с папой пытаются поговорить со мной «о чем-то очень важном» в машине. – Странно видеть тебя в отношениях.

– Странно? – Мне едва удается выдавить из себя это слово.

– Просто... просто я не думала, что когда-нибудь увижу, как ты нежничаешь с парнем.

– Но это ведь странно в хорошем смысле слова?