– Потому что она фанатка «Ред Сокс».

– Вот как, – хихикает она так, как будто надышалась гелием. – Ты не имеешь никакого понятия кто этот человек. Если бы знала, то не обвиняла бы меня.

Я сжимаю зубы. Она права. Ненавижу, когда это так.

– Судя по всему, у тебя появились конкуренты, – говорит Джуди.

– Вообще-то, конкуренты появились у тебя, – отвечаю я. Ее слова задевают меня за живое. Еще один специалист по разрывам. Прямо под моим носом. – Но это ненадолго.

Посреди ночи на рабочую почту приходит письмо.

Открыв жалюзи, я впускаю первые лучи солнца. С каждой секундой письмо представляется все загадочнее, a предположения по поводу адресата растут в геометрической прогрессии. Кто мой новый клиент? Кто в Ашлэнде хочет построить любовь?

Сообщение от: Стив Оверлэнд

Что? Я падаю на кровать, держа телефон над головой.

Бекка,

Как у тебя дела? У меня все хорошо, но я скучаю по Хаксли. Не могу перестать думать о ней и ненавижу себя за то, как между нами все закончилось. Это не то, что ты думаешь. Я хочу вернуть ее. Ты сможешь мне помочь?

Стив.

Да он, должно быть, шутит. Мне стоило бы посмеяться над этим нелепым предложением. Посылаю ему короткий, но емкий ответ.

Стив,

Без шансов.

Бекка.

Всю следующую неделю я ношусь по школе и общаюсь с теми, кто мог бы пролить свет на разрыв Бари и Джея. На физкультуре я бегу быстрее обычного, чтобы не отстать от ее подруг. Они потеют именно так, как и должны потеть девушки по представлению парней. Легкая испарина по линии роста их волос явно контрастирует с моим внешним видом а-ля «я только что приняла душ в одежде». Учитывая то, что именно подруга Бари наняла меня, чтобы я разорвала ее предыдущие отношения, я посчитала, будет логичным подозревать ее ближайшее окружение.

– Что такое виртуальный футбол? – спрашивает половина из них в ответ. Те же, кто оказывается в курсе, искренне желают Бари и Джею поскорее во всем разобраться. У меня отлично настроен детектор лжи, но никаких сигналов от ее подруг и членов команды так и не поступило.

Джей распечатал для меня список игроков в своей лиге. Только малая их часть учится в Ашлэнде. Я бегло допрашиваю всех участников, но они тоже, как мне кажется, расстроены произошедшим между Бари и Джеем. Мой рассказ вызывает на их лицах уныние, а некоторые даже выглядят испуганными, когда понимают, что кто-то смог вмешаться в ход игры их драгоценного виртуального футбола. Они не в силах поверить, что его возможно хакнуть, что такое зло вообще имеется в этом мире. Я не решилась рассказать им, что и Санта Клауса не существует.

Никогда бы не призналась в этом, но я растеряна. Я отлично плету интриги, но хакерство – это не мое. Полагать, что в школьных коридорах бродит человек, который обладает такими возможностями и не боится их использовать... Ашлэнд больше не кажется мне маленьким, так же как и я не чувствую себя уверенной. Но опять же, может быть, никто ничего и не взламывал. Может, этот человек уже знал пароль Джея.

Или Джей бросил Бари просто потому, что она болеет за «Ред Сокс», да и вообще постоянно чем-то недовольная.

Я обдумывала эти варианты перед, во время и после урока, слоняясь по коридору, как пьяная. Тот, кто это сделал, либо гениальный хакер, либо как-то связан с Джеем.

Я поинтересовалась у Квентина. Из всех, кого я знаю, он лучше всего разбирается в компьютерах, если к этому можно отнести то, что он как-то раз починил мне телефон. Он немного обиделся и сказал, что тем, кто обладает подобными знаниями в Ашлэнде, наплевать на такую мелочь, как школьные драмы.

– А что, если им заплатили? – спрашиваю я его.

– Они больше зарабатывают на онлайн-покере и взламывая сайты банков.

Верно подмечено. На память приходит то, что новый специалист по разрывам назвал Джея «Джейбай». Так его именовала только Бари. Как бы об этом узнал хакер?

А никак. Только тот, кто лично общается с Джеем и Бари, мог владеть этой информацией.

Я наблюдаю за тем, как Джей со своими друзьями идет по коридору, и составляю список потенциальных подозреваемых. Но проблема в том, что все его приятели очень милые парни. Я не вижу, чтобы кто-то из них захотел разбить пару своего товарища и его девушки.

– Она была такая классная, – говорит мне один из его друзей.

– То есть вам она нравилась?

– Да, – отвечает он, безразлично пожав плечами.

– Как думаешь, кто-то из твоих друзей мог бы попытаться разрушить их отношения? – спрашиваю я.

– Как это когда-то делала ты?

Я вздыхаю. Да, мне все еще больно об этом слышать.

– Именно так.

– Нет. Она была классная. Какой стыд, что она болеет за «Ред Сокс», – говорит он.

– То есть, он поэтому ее бросил?

Он пытается подобрать слова, что является вполне обычным явлением для половины парней в школе.

– Не-е. Она ему нравилась. Думаю, его взбесило, то что произошло с аккаунтом. У Джея была великолепная линия защиты.

– Хорошо, хорошо.

Информация, которую я получаю, совершенно бесполезна. Вопросы остаются те же. Никогда мне не было так трудно получать ответы. Но я и никогда не встречала равного по силе соперника. Человека, который так удачно воспользовался элементом неожиданности.

***

Театральное искусство – один из бесполезных факультативов, который могут выбрать лишь выпускники. Это сорок пять минут просмотра телевизионных пьес и «анализа» их исполнения. Урок проходит в школьном зрительном зале, а это значит, что мы сидим в удобных креслах, в которых я засыпаю быстрее, чем в качалке. Мистеру Жимански – или просто мистеру Ж, потому что его имя невозможно произнести правильно с первого раза, – осталось до пенсии всего два года. Как вы понимаете, меньше всего его волнуем мы. Именно поэтому у меня вызывает шок – или, скорее, обиду – то, когда он заходит в класс, хлопает рукой по сцене и кричит: «Вы в аэропорту!».

Мы с одноклассниками обмениваемся взглядами и нервными улыбками.

– Всем встать, – говорит он голосом Зевса-громовержца, взмахнув руками, чтобы нам было понятнее. – Вы в аэропорту.

Наверное, некрасиво с моей стороны думать о том, что мистера Ж одолел старческий маразм, но res ipsa loquitor¹².

Он поправляет на животе вязаный жилет и с ухмылкой смотрит на нас – явный признак того, что его умственные способности в порядке. А потом так громко хлопает рукой по сцене, что я потрясенно выпрямляюсь.

– Чьи-то замечательные родители пожаловались директору по поводу моих методов обучения. Судя по всему, изучение великих шедевров театрального искусства и мастерства талантливейших актеров – это просто «просмотр каких-то фильмов».

Мистер Ж довольно вышагивает по сцене. Это его выступление года.

– Ну а так как учебный план теперь определяется не моим двадцативосьмилетним опытом, а чьими-то чересчур заботливыми родителями, то так тому и быть. Сегодня у нас будет занятие по импровизации. Вам всем придется создать образ, который вы и представите классу. Итак, – он поднимает руку, чтобы еще раз хлопнуть ей по подиуму, но, к нашему облегчению, не делает этого, – вы в аэропорту.

Мы встаем и начинаем бродить? как зомби, не зная с чего начать. Лоуренс Оливье в «Гамлете» никогда не был в аэропорту. Большинство из нас утыкается в телефоны, что я, в принципе, и делаю в таких местах.

– Что это? Это не театр! – говорит мистер Ж. Судя по всему, ни нам, ни ему не удастся насладиться выпускным годом. – Вы должны общаться друг с другом! Это длинная форма импровизации¹³. И я буду ставить вам оценки.