А конкретика сводилась к поиску и нейтрализации некоторых людей. Из них волкодавам пока известен был только один – полковник Хорхе Джонстон-младший. Он, естественно, не мог быть шестеркой в этом деле, но и партию первой скрипки в силу своего положения тоже не исполнял.

Такие серьезные провокации всегда проводятся под куда более высоким патронажем. Люди, осуществляющие их, способны влиять на мировую политику, извлекать конкретную пользу для себя из ситуации, сложившейся после завершения такого вот грязного дела.

Такие персоны доверят американскому полковнику разве что роль исполнителя. Но даже при этом он должен прекрасно понимать, что в случае провала станет для своего государства чужим человеком. Оно без проблем откажется от него.

– Я думаю, что какие-то серьезные люди заставили его принять ислам, – проговорил Сергей Ильич. – Они сделали это совсем не случайно. Нет, не потому, что думали использовать этого человечка именно в Сирии. Он мог пригодиться своим хозяевам в любом месте на Ближнем Востоке. Там сейчас практически каждая страна – очаг напряженности местного, а то и международного уровня. Согласившись на это, полковник Джонстон решил пойти ва-банк, стал считать себя неуязвимым и всемогущим. Или же он, наоборот, сдался, поскольку отказаться от задания, обладая определенным запасом информации, никак не мог. Это значило бы сразу подписаться под собственным смертным приговором. При этом наш герой обязан был понимать, что такого носителя информации, как он, свои же спецслужбы могут ликвидировать по окончании задания, во избежание разглашения целой кучи страшных тайн.

– У меня тоже появилось такое ощущение, только я не стал о нем говорить, – заявил оперативный хакер Суматоха. – На него, в связи с принятием ислама, если дело провалится, легко можно будет списать все действия, за которыми стоят фигуры поважнее. Эти персоны скажут, что он проникся духом исламизма, стал помогать врагам. Ладно, пойду к себе в комнату. Мне в одиночестве работается легче. – Хакер встал и закрыл ноутбук, но оставил его включенным.

Поднялся и Лесничий.

– Если что, товарищ полковник, я на полигоне буду, – заявил он. – Машину я туда отослал, пройдусь пешком.

Идти до полигона было недалеко, около двух километров. На улице стояла жара, но Сергей Ильич к ней, как и к морозу, относился с привычным равнодушием. Ходить пешком он вообще любил и не считал такую прогулку потерей времени.

Но Лесничий не успел пройти даже половину пути, как ему снова позвонил полковник Селиверстов.

– Катаешься на танке, Сергей Ильич? – спросил он.

– Никак нет, товарищ полковник. Только собираюсь. Еще до первой позиции полигона не дошел. Я вам нужен?

– Можно и по телефону вопрос решить. Я тут посмотрел расписание занятий волкодавов на завтра. Плотный у вас график.

– Так точно, товарищ полковник, график у нас плотный. – Командир боевой группы сразу понял, о чем пойдет речь.

Такое уже случалось несколько раз, и разговор всегда начинался с расписания. Полковник Селиверстов опять думал о подготовке своих людей к новому заданию. Он наверняка нашел какого-то крутого специалиста, готового натаскать их в чем-то таком, что необходимо будет на этот раз.

Но всегда получалось так, что именно специалист решал, в какое время он может заниматься с волкодавами. Командир ЧВК не мог пригласить его в часы, свободные от других занятий.

Поэтому Лесничему приходилось перекраивать расписание занятий в ущерб каким-то конкретным дисциплинам, чтобы послушать человека, общение с которым полковник Селиверстов считал необходимым для всех. Но командованию всегда виднее, что требуется подчиненным. Поэтому армейские правила, оставшиеся в силе в частной военной компании, Лесничий никогда не оспаривал. В том числе и на этот раз.

– Сколько времени потребуется этому человеку?

– Совсем немного. Преподаватель запросил всего лишь академический час, то есть сорок пять минут. Он будет строго конкретен и ничего лишнего говорить не станет. Постарается уложиться. Серьезный человек.

Все занятия традиционно проходили парами, и выделить два академических часа было легче, чем один. Но если возникали такие ситуации, то Сергей Ильич свободный час отдавал группе на самоподготовку. Волкодавы умели ценить свободное время и обладали повышенным чувством ответственности. Потому командир группы не сомневался в том, что его люди не проспят этот час.

– В какое время преподавателю удобнее?

– Он просил с одиннадцати до двух.

– Ответ требуется дать срочно?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Хорошо. Тогда я сейчас возвращаюсь в жилой корпус, ориентируюсь по расписанию, после чего сообщу вам. А что за лекция?

– Профессор психолог Колыванов из Военно-дипломатической академии будет говорить о стереотипах поведения людей. Внешне тема скучнейшая, но для нас необходимая. В частности, профессор разберет позы и походку. То, что преподает полковник Хорхе Джонстон-младший. Будете учиться усыплять его и мою бдительность. Это на случай очной встречи и беседы, хотя таковые вовсе не обязательны, как я понимаю. Догадываюсь, что парням из твоей группы, Сергей Ильич, легче будет в чем-то убедить полковника кулаком и стволом. Что касается меня, я на стереотипах поведения не помешан, но к людям обычно присматриваюсь.

– Понял, товарищ полковник. Минут через десять я все выясню и позвоню вам.

Волкодавам уже доводилось готовиться к экстренной внеплановой командировке в срочном порядке. Спешка тогда была сильная, хотя и не сумбурная. Сейчас ничего такого не наблюдалось. Шла целенаправленная, заранее продуманная подготовка к работе.

При этом никто не знал, когда наступит час «Х», в который бойцам придется вылетать на место грядущих событий. Этого не ведали ни сами волкодавы, ни их командир, ни даже высокопоставленные чиновники силовых структур, курирующие работу хитрой частной военной компании.

Время это зависело уже не от них, а от того, когда противник решит, что пора бы начать шевелиться. Агенты российских спецслужб определят этот момент, не пропустят его. Поступит срочная команда. Тогда, в любое время дня или ночи волкодавы в полном составе при всем вооружении вылетят туда, куда им будет указано.

Но пока особой спешки в их действиях не было.

Утром волкодавы два часа просидели в классе на занятии по теории минометной стрельбы в условиях горной местности. Потом они еще час провели в спортивном зале. Парни старательно избивали сначала тренажеры-манекены, а потом и друг друга.

Но второй час этих занятий Лесничий, к немалому общему неудовольствию, отменил. Он посчитал, что рукопашкой бойцы его группы и без того хорошо владеют, и отправил их в компьютерный класс, где обычно проводились все теоретические занятия.

На них, как правило, присутствовали все, разумеется, кроме тех, кто в данное время выполнял какое-то задание. В этот раз отсутствовал Суматоха. Он сидел за ноутбуком в своей комнате. Там хакеру было удобнее работать, нежели в компьютерном классе.

Тем не менее из-за одного волкодава занятия никто отменять не намеревался. Лесничий не стал бы делать этого даже из-за трех человек.

Лектора в аудиторию привел сам полковник Селиверстов. Ученый муж был в полковничьем мундире, сидящем на нем немногим лучше, чем выглядел бы мешок с пришитыми к нему рукавами и погонами.

Двух полковников сопровождали три громадных ирландских волкодава. Милые животинки принадлежали командиру ЧВК и являлись символом этой структуры для всех, кто проходил здесь службу. Собаки были общими любимцами. Они чувствовали себя на базе ЧВК «Волкодав» равными среди равных, уважали всех и требовали взамен спокойного, без сюсюканья, уважения к себе.

Сам Георгий Игоревич как-то обмолвился в разговоре с Лесничим, что подыскивает художника, который сможет сделать стилизованный профильный портрет такого пса для нарукавной эмблемы сотрудников ЧВК. Наверное, штучка могла бы получиться красивая.