Но посторонние мысли ушли так же быстро, как и пришли, возвращая концентрацию на деле. Ларко всё-таки не стал препятствовать тому, чтобы пленный остался в ведении солдат Хакса, и теперь генерал намеревался направиться к сопротивленцу... поговорить.
Для более успешной беседы провинившийся вчера сержант, который уснул на своем посту, был отправлен будить Кайло Рена.
Хакс отвернулся от пилотов и направился к выходу из ангара: до камер допроса, расположенных в нижней части Финализатора, отсюда добираться было двадцать две минуты, и он не хотел впустую тратить время. Тем более что Рен сам прекрасно знал, куда идти, его не надо водить за ручку, как некоторых незадачливых офицеров, которых так и тянуло заблудиться в просторах звездного разрушителя.
JB-007 вместе со вторым охранником стояли, как изваяния самих себя. Перед ними с крайне скучающим, если можно было судить по маске, видом замер на месте Рен.
Сцена являла собой весьма колоритное зрелище: пускай Кайло ждал меньше десяти минут – по опыту Хакса, больше он ждать не был способен в принципе – штурмовики явно готовы были подохнуть от перенапряжения и от столь пристального, пусть и не видного из-под шлема взгляда.
- Рен, – прохладный голос Хакса вновь запустил время для несчастных солдат, – вы могли бы найти себе более полезное занятие.
- Слова вашего сержанта прозвучали ясно, генерал, – откликнулся низкий фильтрованный голос, и рыцарь повернул голову. – Вы просили подождать у камеры.
Хакс жестом отпустил обоих штурмовиков, и только выучка и страх перед начальником не дали им бегом унести ноги подальше от закутанной в черное фигуры.
“За нами следят, камера на стене прямо над твоей головой”, – в ту же секунду раздался в голове уже не искаженный голос Кайло.
“Я знаю, где мои камеры”, – тоном невпечатленного человека ответил Хакс. – “Постарайся вести себя соответствующе.”
- Я ни о чем вас не просил, Рен, – холодно откликнулся он вслух. – Нам стоит пройти внутрь. Это... и в ваших интересах.
“Оригинально”, – мысленно хмыкнул рыцарь. Спасительная маска позволяла ему никак себя не выдать, в то время как собеседник продолжал хранить каменное и слегка высокомерное выражение лица.
- С вашей стороны поднимать меня из постели, заставлять ждать в компании трясущихся от страха солдат, а затем пытаться торопить – не очень-то вежливо, не находите?
- Неужто вы желаете преподать мне урок по этике, магистр? – приподнял бровь Хакс.
Рен смерил его невидимым за маской взглядом и, уже повернувшись к двери камеры, бросил через плечо:
- Займитесь этим сами.
- Мне есть чем заняться, поверьте, вместо обременения себя нормами морали, – ядовито отчеканил генерал. – Тем более, мне казалось, что мораль – прерогатива Светлой Стороны.
Рыцарь замер на месте. Хакс невозмутимо продолжал стоять на два шага позади него, держа руки за спиной, даже когда он медленно – “драматично”, подумал мужчина, – обернулся.
- Осторожнее, генерал, – процедили из-за маски. – Мы с вами не друзья.
Тот мгновенно нашелся и с легкой издевкой парировал:
- И впрямь, магистр, ведь друзья – тоже прерогатива Светлой Стороны.
Повисшее молчание ощутимо забило в виски и барабанные перепонки, а от Рена действительно повеяло угрозой и злостью.
“Держи себя в ру...” – не успел додумать Хакс, когда его резко дернуло с места и, протащив носками сапог по полу, впечатало горлом в раскрытую ладонь рыцаря.
- Плохая шутка, – уронил Кайло. Рука сжалась, без усилия окончательно отрывая от пола, но генерал не позволил себе захрипеть, хотя и вцепился пальцами в широкое запястье.
“Она действительно плохая.”
“Не настолько, чтобы ты таскал меня за горло перед камерами”, – с трудом скрывая раздражение, выплюнул Хакс.
- Надеюсь, такого больше не повторится, – ледяным тоном добавил Рен.
Хватка разжалась, ноги вновь коснулись пола, и генерал отшатнулся, чтобы набрать необходимую дистанцию. Мальчишка не передержал, но сдавил ощутимо... В конце концов, пусть Ларко подавится своей слежкой.
- После вас, – хрипло, но очень ядовито сказал Хакс и указал рукой на дверь камеры.
Рен развернулся, хлестнув полой робы себе по ногам, и как ни в чем не бывало приложил ладонь к сенсорной панели.
====== II-xvii. Here is to being human: all the pain and suffering ======
Комментарий к II-xvii. Here is to being human: all the pain and suffering Three Days Grace – I'm Machine
Дверь открылась в полумрак, и Рен прошел вперед. Хакс последовал за ним, уже вновь сцепив руки за спиной – и по привычке, и чтобы не было видно нашивку.
Не в его обычаях было лично появляться на допросах, но сейчас генерал не хотел, чтобы у Ларко оказалась хоть малейшая возможность перекрутить короткую ночную операцию себе в плюс. Поэтому он кинул короткий взгляд на прикованного к креслу сопротивленца, остановился частично за спиной магистра Рен и стал ждать.
Пойманный пилот сверлил пылающими ненавистью глазами именно рыцаря в маске, но молчал.
“Смотреть будешь?” – поинтересовался Кайло, а сам уже сделал шаг вперед:
- Доброй ночи.
- В ответ не пожелаю, даже если бы ты говорил искренне, – тихо, но очень четко ответил сопротивленец.
Из-под шлема донесся слабый вздох, и Рен присел на корточки, устремляя взгляд снизу вверх.
- Расскажешь по-хорошему, что ты и твой напарник здесь делали, или мне просто вытащить это из твоей головы?
Пилот прищурился. А затем откинул голову на железо кресла и твердо произнес:
- Я не боюсь тебя.
- А стоило бы, – заговорил Хакс. – Только нежелание сразу прибегать к насилию удерживает магистра Рен от того, чтобы не свести тебя с ума по щелчку пальца. Поэтому призываю ответить четко, намереваешься ли ты говорить сам.
В повисшей тишине единственным звуком было рваное дыхание пилота. Он боялся, конечно, боялся, но Хакс не мог не признавать, что сопротивленцы всё-таки трусов, готовых на предательство ради спасения собственной жизни, в своих рядах каким-то невероятным образом не держат.
По крайней мере, генерал с такими еще не сталкивался.
- Знаешь По Дэмерона? – вступил Рен. – Может быть, он рассказывал тебе или твоим друзьям о нашей с ним встрече...
Но поскольку пилот продолжал лишь молча дышать, а Хакс очень хотел иметь результат прямо сейчас, то последний окончательно приблизился к рыцарю и повернул к нему голову.
“Избавь нас от пустой траты времени”.
“Хорошо”, – откликнулся тот и мгновением позже язвительно добавил, – “мой генерал”.
К пилоту вытянулась ладонь в черной перчатке, и пленный испуганно вжался в кресло, вероятно, уже почувствовав прикосновение к сознанию.
“Не церемонься, он не нужен нам живым”.
Свет, какой был, опасно замигал, а сопротивленец раскрыл рот и вытаращил глаза, как складной сгибаясь пополам настолько, насколько давало кресло. Даже Хакс ощутил, что в комнате мгновенно стало тяжелее дышать, но глаз от пилота не отвел.
Рен с глухим хлопком кожи о кожу сжал ладонь в кулак, заставляя сопротивленца заорать в голос, резко отклоняясь обратно на спинку и судорожно дергая прикованные руки.
Хакс невольно заинтересовался, не выглядел ли он сам примерно так же, когда этот недоситх копался у него в мозгах.
Тем временем Кайло снова расцепил пальцы и на этот раз поднялся на ноги. Ладонь на мгновение застыла в воздухе над головой пилота – тот мучительно, болезненно захрипел, отчаянно жмуря заслезившиеся глаза, – а затем легла ему на лоб.
Дикий вопль резанул по ушам, а над головой генерала что-то со звоном лопнуло, брызнувшим крошевом осыпая волосы и плечи. Рен больше не сдвигался с места – он застыл, как статуя, и в контрасте с забившимся в судорогах пленником это выглядело жутко.
Хакс всё равно не боялся рыцаря. К такому, как он, следовало искать любые иные подходы, кроме страха, и генерал считал, что таковой уже давно нашел. Возможно, стоило бояться Силы – но не мальчишки. Мальчишка был всего лишь сосудом для этой неведомой, необъяснимой хрени, которую рациональное мышление Хакса отказывалось воспринимать.
