В Ачи-Кале продают людей, имеющих образование или мастерство или ожидающих, а может, и не ожидающих выкупа дворян и торговцев, воинов и обученную прислугу, девушек или не девушек и евнухов в восточные гаремы. Самое интересное это, что большинство предлагаемых для продажи рабов – молодые рабыни и подростки. Оказывается, большинство мужчин почти сразу отправляют на продажу как гребцов или на каменоломни.
Выяснил, что сегодня день, в который не продают воев и мастеровых. Сегодня только невольниц продают. Завтра будут предлагать для продажи христианских воев и долговых рабов. Крестьян и прочих простых людей в Кинбурге можно купить. Наложницу мне нет необходимости покупать, поэтому решил купить выходцев из крестьян в Кинбурге на следующий день. Цена на рабов оказалась довольно высокой – примерно 150–250 ахче, или 3–4 золотых дуката. Возможно, моя идея по рабовладению несостоятельна.
Решил вернуться на базар. У меня есть еще дешевый товар, который, думаю, пойдет на ура, три искусственные веточки папоротника с золочеными листьями. Спустя некоторое время еще дукат и один мешочек с серебром оказался у меня в рюкзаке.
Возвращаюсь в порт. И тут внимание привлекло здание, из которого выходит какой-то крестьянин и крестится на выходе. Спустя минуту перед открытыми дверьми остановился вооруженный воин, перекрестился, поклонился и вошел вовнутрь.
Это здание оказалось церквушкой православной традиции вероисповедания, о чем говорил православный крест на здании. Решил пойти в храм, чтобы познакомиться с местным батюшкой и себя показать, надеюсь, без внимания и помощи нового проезжего ортодоксального христианина не оставит. Кроме этого, что это за путешественник, который в церковь или мечеть не ходит. В этом времени отношение к религии с уважением – естественно.
Захожу вслед за воином в церквушку.
Чем-то родным повеяло на далекой чужбине. Православная церковь Очакова оказалась для меня почти единственным близким местом, где я словно вернулся в наше время. Все то же, что и в наше время, только имитации золота намного меньше. Простые иконы и люди внутри стали ближе и понятнее. Одеты, конечно, не так богато, ну и что. Все, так же как и спустя столетия, обращаются к Богу в радости и горе, с надеждой и отчаянием.
Вот оно – решение некоторых моих проблем.
Мой довольно высокий рост – 182 сантиметра – от папы с мамой достались, и необычная одежда со снаряжением, по сравнению с низкорослыми жителями XVI века, выделили меня из верующих, как говорится, с головой. Не заметить меня среди нескольких верующих было просто невозможно.
Не зная, какие в этом приходе обычаи, я решил смиренно подождать в сторонке и уголке, пока у местного батюшки не появится свободное время и на меня обратят внимание священнослужители.
Увидев, что приходящие, помолившись перед уходом, жертвуют на нужды церкви или остаются слегка в стороне от прихожан, продолжал молиться вместе со всеми. Насколько знаю, в это время всякая торговая операция или просто появление денег у верующего автоматически влечет за собой добровольное пожертвование на благо церкви.
Решил тоже не остаться в стороне. Достал из кармана десяток серебряных монет и положил поверх кучи медяков пожертвования прихожан. И вновь занял место в углу, слушая читающего молитву священника.
Наконец служба богослужения закончилась. Прихожане в основном разошлись, и местный низкорослый и худощавый попик начал личное общение с верующими.
Подходящего священника встречают, сложив ладони, в которые батюшка, благословив, вкладывает свою руку для поцелуя.
Склоняю голову перед подошедшим священником, перекрестившись по православной традиции нашего времени. Все равно я местных ритуалов не знаю. Я и в своем времени не часто церковь посещал. Так что тут уж одно. Надо говорить, что свой, но очень, очень далекий от церковных ритуалов верующий.
– Батюшка, благословите. Остался у меня позади долгий путь и начинается новая жизнь, – обратился к подошедшему священнослужителю.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Благословление Господне на вас… – священник осеняет меня крестным знамением.
В ответ крещусь и смиренно преклоняю голову перед батюшкой.
– Мимо нуждающегося мирянина мы не можем пройти. Расскажите про это, пожалуйста, подробней, – ответил батюшка.
– Батюшка. Промыслом Божиим совершил я дальний путь до города Ачи-Кале из города имени Святителя Николая, потеряв всех ближних своих на дому и в пути. Нет мне уже и обратной дороги. Один я остался в этом мире. Вокруг неверующих множество, и язык у всех другой, не понятен мне, но не оставил меня Спаситель и привел меня к храму своему, – постарался я не обманывать священнослужителя и в то же время не начать рассказывать мифы человеку из другой эпохи.
Священник средних веков ничего не сможет понять о теориях параллельных вселенных, относительности и парадоксах времени. Чудо оно и есть чудо, когда человека вдруг переносит в другой мир. Именно чудо – не исключает религия. Разве появление Святого Света – чудесным образом не есть чудо. Если что, то можно сказать, что чудесным образом путешествуя, добрался до Очакова.
– Вижу, из далекой страны мирянин к нам в храм пожаловал. Обычаев чужеземных, – изрек священник.
– Из очень, очень далекой страны я пожаловал, отче. Традиция богослужения и азбука писания текстов у нас отличается. Однако веры я ортодоксальной церкви и Святого Николая учениками основанной. И крест мой нательный сему порука, – извлекаю из-под тельняшки свой немаленький нательный крест на солидной золотой цепочке.
Далее поведал я священнику о своем вынужденном одиночестве и попросил помощи в знакомстве меня с кем-либо, из очаковских прихожан, помощи, как переводчика, так и при получении документов, регистрирующих меня в Османской империи. Рассказал я священнослужителю и о своем желании освобождения из неволи нескольких христиан, но денег явно не хватает. Может, есть в общине кто-либо из желающих пойти в услужение.
Узнав, о моем прибытии в Очаков на своем судне, батюшка пообещал, что завтра мне придет в помощь человече от общины. Есть в городе вдова, у которой средний сын, возможно, пойдет в слуги.
Эта идея мне понравилась. Батюшка практически подсказал мне, что необязательно покупать рабов. Для любого знатного сеньора всегда найдется желающий стать оруженосцем выходец из обедневшей семьи благородного происхождения. В слуги тоже отбоя не должно быть, в этом времени в многодетных семьях детей даже в рабство продавали ради того, чтобы ребенку было что есть, чтобы не умер от голода в своей семье.
А сколько воинов, потерявших сеньоров и дружины? Здесь куча народа ищет себе возможность устроиться в услужение в род или клан.
Думаю, не надо торопиться. Люди сами появятся в нужный момент.
– Благословите, – наконец заканчивается беседа, и я теперь могу удалиться.
Перед возвращением на свой бот я зашел в здание таможенного поста на пирсе и заплатил налог за подорожную. Здесь меня уже ждали с повелением на завтра – посетить с документами местного наместника, пашу по-турецки.
Дворец наместника расположился в бывшей цитадели старого города, в будущем его назовут замок Гасан-паши, а еще много позже 15-й батареей. Серые высокие стены, выдержавшие многочисленные осады, скрывали внутри себя двухэтажный дом с плоской крышей, из желтого кирпича, с фонтаном внутри дворика, множеством кустов роз и тремя голубятнями.
Бей встретил меня в беседке у фонтана. Кусты цветущих роз, высаженные вокруг и оплетающие беседку, вместе со свежестью от фонтана создавали уют. Богатое шелковое платье, оружие и перстни на руках, расшитые золотом подушки резного дивана показывали достаток и благополучие хозяина.
– Большая редкость, когда в нашем городе появляются путешественники, побывавшие на землях китайского богдыхана, а со слов нашего подчиненного, вы появились из еще более дальних империй. Услышав такую новость, я не смог остаться в стороне и решил лично увидеть путешественника и ознакомиться с документами, так впечатлившими наших чиновников. Даже если этот путешественник христианин. Как я понял, вы из знатной семьи, состоящей в дальнем родстве с нашими принцами из Мангупа. Хотелось бы увидеть своими глазами ваше оружие и документы, – наместник прямо излучал благодушие и приветливость.
