Я - сво╜его ро╜да уни╜кум. Мой па╜па - ге╜не╜рал од╜ной из са╜мых мо╜гу╜чих ар╜мий ми╜ра. Он был не╜ма╜ло оша╜ра╜шен, мяг╜ко го╜во╜ря, у не╜го нем╜но╜го сбил╜ся при╜цел, ког╜да к не╜му под пок╜ро╜вом но╜чи за╜явил╜ся... один че╜ло╜век. Хо╜ро╜шо зна╜ко╜мый че╜ло╜век. То╜же во╜ен╜ный. Не прос╜то че╜ло╜век и не прос╜то во╜ен╜ный, не прос╜то хо╜ро╜шо зна╜ко╜мый. Все бы╜ло очень "не прос╜то". У ме╜ня то╜же нем╜но╜го по╜на╜ча╜лу зас╜бо╜или сис╜те╜мы на╜ве╜де╜ния: к то╜му мо╜мен╜ту мне уже бы╜ло три╜над╜цать, по до╜му вов╜сю пол╜зал ка╜ра╜пуз-бра╜тец, свод╜ный, прав╜да, бра╜тец. И я бы╜ла, здрась╜те, при╜еха╜ли, - вол╜шеб╜ни╜цей!
В тот ве╜чер я пы╜та╜лась уг╜нать╜ся за шус╜тро уди╜рав╜шим от ме╜ня Вить╜кой, дер╜жа╜щим в зу╜бах ка╜кую-то дрянь, ко╜то╜рую сле╜до╜ва╜ло не╜мед╜лен╜но от╜нять во из╜бе╜жа╜ние по╜яв╜ле╜ния по╜но╜са и рво╜ты у юно╜го пред╜ста╜ви╜те╜ля по╜ко╜ле╜ния зас╜ран╜цев. Бе╜жа╜ла, ста╜ра╜лась. Бра╜тец рез╜ко за╜тор╜мо╜зил, и я, спот╜кнув╜шись, ку╜ба╜рем по╜ле╜те╜ла че╜рез не╜го по тра╜ек╜то╜рии "мой лоб - угол сто╜ла". Я ле╜те╜ла по╜че╜му-то очень-очень дол╜го. Ку╜да там Али╜се с ее бе╜лым кро╜ли╜ком. Ле╜те╜ла и пред╜став╜ля╜ла се╜бе, как бу╜дет здо╜ро╜во, ес╜ли я вре╜жусь в этот трек╜ля╜тый стол, а он - опа! - ре╜зи╜но╜вый! И лоб ос╜та╜нет╜ся цел и зад╜ни╜ца бра╜та то╜же - я ни╜ког╜да не спус╜ка╜ла ему по╜доб╜ные фо╜ку╜сы. Моя тя╜же╜лая ла╜донь не раз опус╜ка╜лась на его пух╜лень╜кую вред╜ную поп╜ку.
Ну и что мы име╜ем? Стол - на╜дув╜ная ре╜зин╜ка, я и сроч╜но выз╜ван╜ный мной со служ╜бы па╜па в шо╜ке. А ночью к нам пос╜ту╜ча╜ли.
Нач╜ни╜те в столь прек╜лон╜ном для на╜чи╜на╜юще╜го вол╜шеб╜ни╜ка воз╜рас╜те обу╜че╜ние сре╜ди ка╜ра╜пу╜зов, млад╜ше вас на два го╜да фи╜зи╜чес╜ки и на де╜ся╜ток фак╜ти╜чес╜ки. Вы уз╜на╜ете, что зна╜чит стать "ма╜мой пол╜ка". Бла╜го╜да╜ря ано╜маль╜но поз╜дно прос╜нув╜шей╜ся ма╜гии, я вдо╜воль хлеб╜ну╜ла все╜го то╜го, чем при╜хо╜дит╜ся за╜ни╜мать╜ся мно╜го╜дет╜ным ма╜те╜рям. Наш отец-ко╜ман╜дир охот╜но спих╜нул на ме╜ня воз╜ню с мел╜ки╜ми бан╜ди╜та╜ми. Я ока╜за╜лась единс╜твен╜ной де╜воч╜кой на всю ора╜ву юных го╜ло╜во╜ре╜зов. То есть, я хо╜те╜ла ска╜зать: дра╜чу╜нов, ма╜тер╜шин╜ни╜ков, ху╜ли╜га╜нов, ко╜лен╜ко-но╜со-раз╜би╜ва╜те╜лей, вся╜кую дрянь гло╜та╜те╜лей и во вся╜кие бя╜кос╜ти бес╜ко╜неч╜но вли╜па╜те╜лей. Ну, и са╜мо со╜бой, от ме╜ня по зад╜ни╜це по╜лу╜ча╜те╜лей.
В на╜шей и не╜ко╜то╜рых со╜сед╜них, дру╜жес╜твен╜ных нам стра╜нах, су╜щес╜тву╜ет тра╜ди╜ция: обу╜чать толь╜ко маль╜чи╜ков-вол╜шеб╜ни╜ков, рас╜смат╜ри╜вая их как уни╜каль╜ное жи╜вое ору╜жие со сверх╜спо╜соб╜нос╜тя╜ми. Собс╜твен╜но, это да╜же не счи╜та╜ет╜ся вол╜шебс╜твом, прос╜то та╜кие вот уни╜каль╜ные спо╜соб╜нос╜ти. Имен╜но по╜это╜му, в Дурмс╜тран╜ге со╜вер╜шен╜но дру╜гой под╜ход к обу╜че╜нию мно╜гим учеб╜ным дис╜цип╜ли╜нам. И уж точ╜но ни╜ко╜му в го╜ло╜ву не при╜дет, что ма╜гию мож╜но ис╜поль╜зо╜вать в мир╜ной жиз╜ни. Сверх╜спо╜соб╜нос╜ти - это всег╜да или вой╜на, или на╜ука, в край╜нем слу╜чае - ме╜ди╜ци╜на. И - аб╜со╜лют╜но без заз╜ре╜ния со╜вес╜ти - ап╜па╜рат влас╜ти. Да-да, имен╜но то, что так мод╜но на╜зы╜вать "зом╜би╜ро╜ва╜ни╜ем масс".
Но иног╜да про╜ис╜хо╜дят со╜вер╜шен╜но неп╜ред╜ви╜ден╜ные ве╜щи: это ли╜бо ког╜да де╜воч╜ка об╜ла╜да╜ет столь вы╜да╜ющим╜ся по╜тен╜ци╜алом, что про╜ще за╜пих╜нуть ее на уче╜бу в муж╜ской кол╜лек╜тив, чем в пси╜хуш╜ку, ли╜бо ког╜да твой па╜па-ге╜не╜рал со╜вер╜шен╜но слу╜чай╜но че╜рез мно╜го лет уз╜на╜ет о том, где на са╜мом де╜ле слу╜жит его дво╜юрод╜ный брат. Сек╜рет╜ность в на╜ших ус╜ло╜ви╜ях - это не прос╜то сло╜ва: мо╜гут прос╜то и без за╜тей пос╜та╜вить к стен╜ке, в нази╜да╜ние ос╜таль╜ным. Три╜бу╜нал на╜зы╜ва╜ет╜ся. Мир╜ное вре╜мя у нас толь╜ко для маг╜лов, а нам, вол╜шеб╜ни╜кам, по╜кой лишь толь╜ко снит╜ся. Ну, не бу╜дем о пе╜чаль╜ном, тем бо╜лее, что свою неп╜ри╜вет╜ли╜вую ро╜ди╜ну я те╜перь уви╜жу лишь во сне.
Так и слу╜чи╜лось, что мне приш╜лось от╜слу╜жить, ть╜фу, оту╜чить╜ся семь лет под ко╜ман╜до╜ва╜ни╜ем, то есть под муд╜рым ру╜ко╜водс╜твом сво╜его дя╜ди. Дя╜дюш╜ка, об╜на╜ру╜жив во мне не╜дю╜жин╜ные пе╜да╜го╜ги╜чес╜кие спо╜соб╜нос╜ти и поч╜ти пол╜ное от╜сутс╜твие вол╜шеб╜ных, нима╜ло не сму╜тил╜ся и не расс╜тро╜ил╜ся. Он вся╜чес╜ки под╜дер╜жи╜вал ме╜ня на мо╜ем не╜лег╜ком пос╜ту "все╜об╜щей ма╜мы", нап╜ле╜вав на юри╜ди╜чес╜кие и про╜чие тон╜кос╜ти мо╜его пре╜бы╜ва╜ния в став╜ших род╜ны╜ми за семь лет сте╜нах.
В оче╜ред╜ной раз по╜бе╜жав пос╜мот╜реть на бо╜лез╜нен╜но выг╜ля╜дя╜ще╜го спя╜ще╜го ан╜ге╜лоч╜ка, я об╜на╜ру╜жи╜ла об╜раз╜цо╜во зап╜рав╜лен╜ную кро╜вать. И его от╜сутс╜твие. Сер╜дце про╜тив╜но ёк╜ну╜ло, но тут же ус╜по╜ко╜илось: ме╜лочь вер╜ну╜лась из ту╜але╜та и пос╜мот╜ре╜ла на ме╜ня ис╜пы╜ту╜ющим взо╜ром.
"По╜есть бы, и кон╜фет по╜боль╜ше", - пе╜ре╜ве╜ла я сиг╜нал на об╜ще╜че╜ло╜ве╜чес╜кий, по╜ка он не про╜пал с эк╜ра╜на ра╜да╜ра, то есть, я хо╜те╜ла ска╜зать, по╜ка Фе╜ликс, по сво╜ему обык╜но╜ве╜нию, вновь не ут╜кнул╜ся взгля╜дом в пол.
По╜ев╜ший и на╜пив╜ший╜ся чаю Фе╜ликс пос╜те╜пен╜но при╜об╜рел бо╜лее свой╜ствен╜ную шес╜ти╜лет╜ним по╜ро╜ся╜там ок╜рас╜ку кож╜ных пок╜ро╜вов. Он воз╜на╜ме╜рил╜ся сам по╜мыть по╜су╜ду. Я не ста╜ла пре╜пятс╜тво╜вать. Па╜рень об╜ра╜щал╜ся с та╜рел╜ка╜ми и губ╜кой уве╜рен╜но, слов╜но до╜мо╜хо╜зяй╜ка. Ко╜ор╜ди╜на╜ция для шес╜ти╜лет╜не╜го прос╜то за╜ме╜ча╜тель╜ная. Ин╜те╜рес╜но. Па╜цан-за╜гад╜ка.
Иног╜да я жа╜ле╜ла, что не об╜ла╜даю столь вы╜со╜ко це╜нив╜шим╜ся сре╜ди вос╜пи╜тан╜ни╜ков Дурмс╜тран╜га да╜ром и не мо╜гу за╜лезть в го╜ло╜ву сво╜им по╜до╜печ╜ным. А вот мой дя╜дюш╜ка - зап╜рос╜то! Не╜да╜ром при нем да╜же са╜мые па╜кос╜тли╜вые обор╜мо╜ты ве╜ли се╜бя иде╜аль╜но. Весь╜ма цен╜ный дар для ди╜рек╜то╜ра.
Но при╜хо╜ди╜лось ждать. Что-то под╜ска╜зы╜ва╜ло мне, что Фе╜ликс с опас╜кой и нас╜то╜ро╜жен╜ностью ждет мо╜их даль╜ней╜ших дей╜ствий: от расс╜про╜сов до воз╜мож╜ных реп╜рес╜сий. А еще от ме╜ня и ме╜бе╜ли в квар╜ти╜ре мож╜но бы╜ло ожи╜дать про╜яв╜ле╜ния "не-нор-маль-нос╜ти". Я не сом╜не╜ва╜лась в том, что имен╜но это сло╜во упот╜реб╜ля╜лось те╜ми, с кем маль╜чиш╜ка жил рань╜ше для обоз╜на╜че╜ния про╜яв╜ле╜ний ма╜гии. Я ви╜де╜ла, как отец с ужа╜сом и не╜по╜ни╜ма╜ни╜ем си╜ту╜ации впер╜вые встре╜тил╜ся с мо╜ей "не╜нор╜маль╜ностью". А вско╜ре про╜явил "не╜нор╜маль╜ность" Ви╜тень╜ка. Ког╜да го╜до╜ва╜лый ка╜ра╜пуз вдруг лов╜ко, прямо-таки профессиональным жестом квиддичного ловца, пой╜мал за╜ле╜тев╜шую в ок╜но ле╜ту╜чую мышь, то╜ва╜рищ ге╜не╜рал, ка╜жет╜ся, не ды╜шал нес╜коль╜ко ми╜нут. По╜том мед╜лен╜но вы╜дох╜нул и от╜пра╜вил╜ся зво╜нить бра╜ту. Но с тех пор я не раз ви╜де╜ла, как отец за╜ми╜ра╜ет на нес╜коль╜ко се╜кунд, как-то бо╜лез╜нен╜но вгля╜ды╜ва╜ясь в на╜ши с бра╜том ли╜ца. Что он хо╜тел там уви╜деть? Мне ка╜жет╜ся, он бо╜ял╜ся нас. А, мо╜жет, за нас? Не знаю. По╜том, с го╜да╜ми, он, вро╜де, при╜вык или сми╜рил╜ся.
Я вни╜ма╜тель╜но, ни╜чуть не сму╜ща╜ясь, раз╜гля╜ды╜ва╜ла си╜дев╜ше╜го пе╜ре╜до мной по стой╜ке "смир╜но" Фе╜лик╜са. Фе╜ликс раз╜гля╜ды╜вал ме╜ня, ста╜ра╜тель╜но де╜лая вид, что раз╜гля╜ды╜ва╜ет собс╜твен╜ные ко╜ле╜ни, об╜тя╜ну╜тые се╜рой фут╜бол╜кой. Он под╜пи╜хи╜вал из╜лиш╜ки тка╜ни под бед╜ра, раз╜гла╜жи╜вал до сос╜то╜яния "без еди╜ной мор╜щин╜ки" то, что ту╜го на╜тяги╜валось на вер╜хней час╜ти, тор╜жес╜твен╜но скла╜ды╜вал ру╜ки по╜верх по╜лу╜чив╜ше╜го╜ся ка╜зар╜мен╜но╜го по╜ряд╜ка и си╜дел так не╜ко╜то╜рое вре╜мя. За╜ми╜рал на нес╜коль╜ко се╜кунд, ес╜ли мне прис╜пи╜чи╜ва╜ло вздох╜нуть или ше╜вель╜нуть╜ся. По╜том от╜та╜ивал, вы╜тас╜ки╜вал из╜мя╜тую май╜ку, про╜пус╜кал сквозь паль╜цы, и за╜тем про╜цесс на╜чи╜нал╜ся за╜но╜во. Меж╜ду де╜лом он прис╜таль╜но и поч╜ти не╜уло╜ви╜мо ко╜лол ме╜ня сво╜ими мол╜ни╜енос╜ны╜ми взгля╜да╜ми. Ожи╜дал на╜па╜де╜ния, не ина╜че.
