О нахождении летописной Литвы в верхнем течении Немана свидетельствует и то, что местное население, ассимилировавшись в белорусов, по-прежнему называло себя литвинами. Письменные источники отмечают это уже в конце XIII — начале XIV столетия. Даже белорусский писатель В. Дунин-Мартинкевич (1807–1884), которого никак нельзя заподозрить в отсутствии белорусского национального самосознания, считал, что он вырос среди литвинов. Уроженец Гродненщины Кастусь Калиновский — один из предводителей национально-освободительного движения в Беларуси, революционная деятельность которого приходится на 60-е годы XIX столетия и который всегда обращался к своему народу на белорусском языке, как правило, тоже называл родной край Литвой. Называет себя литвином и один из героев трилогии Якуба Коласа «На росстанях» — белорус Баранкевич.

В общем, как убедительно доказал Николай Ермалович в своей книге «Белорусское государство — Великое княжество Литовское» (Минск, 2000 г.), а 30 лет ранее к такому же выводу пришел и Я. Юхо. По его мнению, название «Литва» на протяжении многих столетий относилось к Беларуси и являлось в сущности ее историческим наименованием. Лишь в начале XX столетия, после завершения формирования белорусской нации, название «Беларусь» закрепилось за верхним Понемоньем, вытеснив оттуда название «Литва», которое с того времени относится только к современной Литве. И это далеко не все примеры.

Как представляется, балтско-литовские земли некомпактно тянулись с северо-запада на юго-восток от Балтийского моря до верховья реки Неман и ее левого притока Щары. В завершение темы о балтско-литовских землях важно подчеркнуть, что они врезалась клином между Полоцкими, Турово-Пинскими и Новогродскими княжествами, являясь одной из исторических областей Беларуси. Не видя такого геополитического расположения древней Литвы, нельзя понять, почему в середине XIII столетия она очутилась в фокусе политического соперничества соседних с ней земель, которые стремились завоевать ее, впрочем, как и наоборот. В этом соперничестве победу одержал Новогродок (Новогрудок), который и стал центром создания нового государства — Великого княжества Литовского. По уровню своего социально-экономического развития Чёрная Русь тогда стояла много выше соседних балтских племен, но последние были воинственны и динамичны, в силу чего временно вполне могли взять верх и завоевать какие-то славянские земли. Но объединительные процессы на этой территории, по нашему мнению, были гораздо сложнее как по структуре, так и по наполнению. Что, собственно, и подтвердила вся последующая история Великого княжества Литовского и Русского, где доминировал славянский этнический элемент, прежде всего белорусский.

Кровью и силой шел Миндовг к власти. По словам волынского летописца, «нача избивати братью свою и сыновце свои, а другая выгна с земли и нача княжети один во всей земле Литовской». Устраняя противников, Миндовг постепенно становился властителем крупной территории. Хитрый и коварный, когда нужно попиравший любые принципы, он был серьезным противником и для внешних врагов, и для внутренних. «Никакое злодейство не могло остановить его: где нельзя было действовать силою, там он сыпал злато, употреблял обман», отмечали хронисты тех лет. Миндовг был человеком своего времени, впрочем, как и многие литвины, воинственные и жестокие. По словам папского посла к татарам Плано-Карпини, проезжая землями Западной Руси он во все продолжение пути находился в беспрестанном страхе перед литвинами.

Чёрная Русь с городами Волковыск, Новогродок и Слоним вошла в состав владений князя Миндовга в 40-е годы XIII века, а в 1253 году он короновался как «король Литвы». При этом многие считают, что Миндовг был пруссом и что его пригласили на княжение в Новогродок добровольно. Как бы то ни было, укрепившись в Новогродке, он сумел завоевать соседние земли Чёрной Руси. А далее, опираясь на их потенциал, подчинить племенные союзы литовцев, аушкайтов, ятвягов и жмуди. Вскоре к ним добавились еще разрозненные тогда полоцкие земли — княжества Полоцкое, Друцкое, Витебское и другие. Пользуясь слабостью Руси после татарского нашествия, Миндовг также попытался овладеть Смоленском. Литовские отряды заняли Торопец, совершали набеги на Торжок и Бежецк, подошли к границам Владимиро-Суздальской Руси. После ответных действий смоленских дружин часть территорий была освобождена, но в Полоцке закрепился племянник Миндовга — литовский князь Товтивил.

Таким образом, на севере и западе государство Миндовга должно было противостоять экспансии крестоносцев, продолжавших захваты литовских земель и покорение других народов Прибалтики. На востоке каким-то образом надо было нейтрализовать русские княжества, Новгород и Псков, которые незамедлительно отвечали на набеги литвинов и подвластных им балтов. Наконец, на юге и юго-западе проходило становление могучего противника в лице Галицко-Волынского княжества, претендовавшего в том числе на земли Чёрной Руси. Решая эти задачи, Миндовгу пришлось противостоять наиболее сильным в то время русским князьям — Даниилу Романовичу, князю Галицкому и всей Галицко-Волынской Руси, а также Александру Невскому. Правда, и тот и другой склонялись больше к миру, чем к войне.

С Александром был заключен союз против крестоносцев, выгодный обеим сторонам, пытающимся обезопасить свои границы от грозного врага, хотя до этого Миндовг сам нападал на новгородские и псковские земли в союзе с Орденом, отдав ему предварительно часть непокорных земель жмуди и ятвягов. Но после неудач, постигших его в русских землях, и восстания в Жемайтии и Земгалии он порвал с Орденом, а 1260 году в битве у озера Дурбе литвины наголову разбили тевтонцев.

Миндовг.

Понимая, однако, что в одиночку врага не добить, Миндовг обращается к Александру Ярославичу за помощью и заключает с ним союзный договор. В последующем союзники действовали разрозненно, так что этот договор не принес им серьезной пользы, хотя общая ситуация, несомненно, улучшилась.

Галицко-Волынское княжество серьезно пострадало от нашествия Батыя, но благодаря умелой политике князя Даниила вскоре окрепло и стало наиболее сильным среди всех русских княжений. Отношения литовского и русского князей складываются неоднозначно. Даниил Галицкий нуждался в союзниках для борьбы с татаро-монголами, а Миндовг знал, что его мир с тевтонскими рыцарями — не более чем перемирие. Около 1251 года Даниил женился на племяннице Миндовга — сестре Товтивила из Полоцка, а в 1253 году дочь литовского князя была выдана замуж за младшего сына Даниила Шварна. Тогда же среднему сыну Даниила Галицкого Роману на правах вассала Миндовга было пожаловано Новогродское княжество, но этим событиям предшествовал поход галицких войск на ятвягов и Литву.

Около 1254 года Даниил принял королевскую корону и скипетр от папы, короновавшись в Дорогочине. Поэтому Миндовг вынужден был вернуть ему Чёрную Русь в качестве лена. Несмотря на то что папа римский «позволил» литвинам нападать на Волынь, Миндовг остался верен союзу с Даниилом, по крайней мере, до нападения на Литву татар в 1258 году, в котором по их требованию участвовали и галицко-волынские войска. В начале 60-х годов XIII века Миндовг, скорее всего, уже восстановил свою власть над Чёрной Русью, не смотря на то что к тому времени опять вернулся в язычество и формально потерял право быть христианским королем. Кстати, вплоть до последних лет правления Витовта становиться таковыми великие литовские князья особо и не стремились.

Насчет столицы Миндовга и места его коронации ведутся споры, но наиболее вероятно, что это был Новогродок. Во всяком случае, после этого именно Новогродок еще 70 лет оставался столицей формирующегося Литовско-Русского государства. Даже после переноса князем Гедимином в 1323 году столицы государства в Вильно (Вильню), а своей резиденции в Трокай (Троки), замки Чёрной Руси — Гродненский, Лидский, Новогродский — сохраняли статус великокняжеских владений вплоть до конца существования ВКЛ. К примеру, на рубеже XV века князь Витовт держал свой двор в «Старом замке» Гродно, а Лидский замок обычно использовался для проживания (заточения) почетных гостей и высокопоставленных пленников великого князя Литовского.