Печать Элизаме вызывает бурю эмоций в зависимости от ситуации. Хороших или плохих - каждый решает сам. Родители могут быть спокойны, видя спящее клеймо своей дочери; друзья - посмеиваться над двадцатилетним парнем, наблюдая подобную ситуацию, или восхищаться другом в четырнадцать, у которого уже красуются бордовые маргаритки.

========== Заинтересованный писатель ==========

Его руки сковало напряжение, пока ладони продолжали сдавливать тонкую шею. Каждый предсмертный хрип мужчина ловил с жадностью, словно поглощал жизненные силы. Прекрасное жестокое лицо отражалось в расширенных зрачках, как в зеркале, отпечатывая на сетчатке образ убийцы. Он наклонился вплотную к содрогающейся жертве, легко касаясь губами онемевших чужих уст, возбужденно втягивая в себя его дыхание, такое рваное и слабое.

Мучитель издал блаженный стон, когда глаза пленника медленно закатились, прикрываясь веками. Впился прощальным поцелуем, не требовавшим ответа, с нескрываемой страстью, забирая остатки жизни, наслаждаясь предсмертной агонией. Выпивая последний вздох, мужчина закрыл глаза, чувствуя сладкое возбуждение и окрыляющие потоки адреналина, дающие осознать свою власть. Власть никчемного человека над другим…

Аластер оторвал перо от бумаги, вдумчиво перечитывая написанные строки. Ровный, немного острый почерк украшал белоснежные страницы книги. Слова врезались на века в прошитую бумагу, заканчивая очередное произведение вампира. Удовлетворенный своей работой, но без прежней радости, он взял еще один чистый томик, чтобы теперь в него перенести завершенную работу.

Наследник Высокого Дома уже около ста лет писал книги и мог бы стать одним из самых популярных авторов в мире, если бы не одна странная особенность. Аластер не желал издаваться. Он не хотел видеть свои тексты в печати и наблюдать ажиотаж. Но при этом Ламиа был самым известным писателем. Вокруг него ходило множество слухов, вызывавших недюжинный интерес к создаваемым им творениям.

Ровно шестьдесят семь рукописей выходило из-под его пера. Всегда одно и то же количество, и всегда первую из них он оставлял себе. Остальные шестьдесят шесть выставлялись на аукцион и расходились за баснословные деньги. Почему именно такое число книг решил создавать автор, даже он сам не знал. Аластер просто чувствовал, что это число правильное, означающее нечто важное. Именно век назад он понял необходимость писать и только в таком виде.

Вампир был единственным, кто продавал рукописи, единственным, чья серия была ограниченна и никогда не менялась, единственным, кого это не волновало. Его стиль пленял каждого, кто имел удовольствие прочесть произведение, а само повествование не оставляло равнодушным.

В век, когда все книги продавались в электронном виде на дизайнерских носителях или эластичном пластике, подобные шедевры вызывали трепет у счастливых обладателей редкого, даже эксклюзивного творчества.

Аластер положил еще одну готовую книгу в аккуратную стопочку. Заботливо, с некой грустью прошелся ладонью по корешкам. Он завершил очередную мысль, но так и не нашел ответа на мучивший его вопрос, потому что не знал и не понимал, где и как отыскать разгадку. Скорее, это были две темы, которые переплетались в единое целое.

Вампир знал, что в мире был, живет или еще не родился второй осколок его души. Он верил в их встречу и отчаянно надеялся. Ведь пока ты не нашел предназначенное самой судьбой для тебя существо, то не познаешь покоя, мечась, не в силах что-то изменить. Человек не может этого осознать, так как людская жизнь очень коротка и сердца их наполнены алчностью. А проходящие через тысячелетия со временем теряют радость бытия, ощущая пустоту не только в груди, но и на кончиках пальцев.

Аластер заметил первые намеки на одиночество не так давно и считал бы все эти бредовые рассказы сказкой, глупыми небылицами, если бы не наглядный пример. Его собственным родителям посчастливилось встретить друг друга, обрести целостность души и смысл существования. Ни один из них не помышлял жизнь без другого. Они были настолько счастливы, что даже спали по ночам. Для вампира сон был высшей мерой блаженства, гармонией души и тела, соединения двух осколков в единое целое.

Вот и их сын мучился от неопределенности. Он искренне желал увидеть на своем полотне, сотканном высшими силами тьмы, еще один цвет, который дополнит его, оттенит бесконечно черные ряды нитей. Мечтал погрузиться в забытье, окунуться в темное море или наблюдать за яркими пятнами мыслей, о которых так много рассказывали другие. Хотел умереть за того единственного.

Пока разъедающая тоска не завладела сознанием вампира, он решил заняться вопросом, откладываемым в долгий ящик последние несколько месяцев. Аластер поднялся с кресла, быстро собираясь, и взяв с собой подготовленный чип с зашифрованной изначально суммой, направился к выходу, оставив незавершенные рукописи.

Водитель, всегда находящийся начеку, тут же подогнал машину и отвез господина по названному адресу. Ночной город встретил их пустыми улицами, и дорога не заняла даже получаса. Автомобиль остановился перед порогом особняка задолго до первых лучей солнца. Аластер не спеша поднялся по массивной лестнице борделя, сразу направляясь к кабинету хозяйки.

К великому удивлению Ламиа, управляющей на месте не было. В комнате находился мужчина солидного возраста в дорогом костюме. И наследник мог бы подумать, что это клиент, если бы он не сидел за столом и не заполнял бумаги. Седовласый человек поднял на гостя удивленный взгляд, жестом предлагая войти.

- Уходящей вам ночи, - поприветствовал Аластер незнакомца. – Я хотел бы увидеть Эмили Бланшет.

- Здравствуйте, господин Ламиа. Я Эрик Бланшет, супруг Эмили и владелец данного заведения. Вы можете решить любой вопрос со мной, - представился тот.

- Возможно, так даже лучше, - присаживаясь в кресло, начал вампир. – Я желаю выкупить одного из ваших работников, но забирать не собираюсь и говорить ему про свободу тоже. Он по-прежнему будет жить в этом доме до тех пор, пока я его не отпущу. Разумеется, все счета за содержание будут оплачены сверх нормы.

- Насколько я понял, господин Ламиа, вы говорите о Мике? – уточнил мужчина.

- Да, вы правильно поняли, - согласился Аластер.

- Мы не вправе отказать Высокому Дому в такой просьбе, поэтому цену вы можете назвать сами, - уважительно кивнул Эрик.

Достав электронный чип, Аластер передал его владельцу заведения, вновь откидываясь на спинку. Бланшет нажал на небольшую кнопочку с краю устройства, и на маленьком дисплее высветились цифры, исчисляемые валюту, из-за чего тот невольно усмехнулся.

- Вы более чем щедры, этот юноша не стоит и трети предлагаемой суммы.

- Я понимаю, какие убытки бордель может понести. И тем более не приемлю отказа.

- Конечно. Содержание Мика мы берем на себя, этих денег вполне хватит на много лет вперед. Необходимые бумаги я подготовлю к следующей неделе и передам вам.

- Хорошо. А сейчас я хочу забрать его с собой, - распорядился вампир.

- Как пожелаете, Мика подготовят и приведут. А пока ожидаете, могу предложить вам насладиться рассветом на балконе. Отсюда открывается прекрасный вид на восходящее из сумерек солнце, - Эрик поднялся и вышел из кабинета, дабы исполнить волю гостя.

Ламиа безразлично окинул комнату взглядом, рассудив, что утренний пейзаж всяко привлекательней скучного кабинета, и направился на широкую лоджию с настежь открытыми стеклянными окнами. В углу стоял диван, усыпанный мягкими подушками, где и разместился наследник Высокого Дома.

Из-за горизонта уже пробивался бледный ореол восходящего сияния, предвещая появление светила. Серое небо медленно расплывалось более яркими оттенками, прогоняя красивую ночь. Одинокая птица кружила над ухоженным садом, выделяясь в безмолвной картине, дополняя замерший мир в предрассветный час. Густо-оранжевая дуга поднялась над землей, расчищая тусклые краски и вытягивая тоненький ободок ленивого солнца, которое не спешило просыпаться.