- И тебе это нравится.

- Бесспорно, - согласился Ламиа, притянув любовника ближе к себе.

Они удобно устроились в объятьях друг друга: Аластер лег на спину, а Даэрин положил голову на его плечо, скользнув ладонью под воротник халата. Они все чаще проводили время вместе. В подобные моменты мужчина старался лежать рядом с любовником, а не заниматься другими делами. Он постепенно подстраивал режим своей жизни под Кирана, решая все вопросы днем и отдыхая ночью, что было несвойственно для вампиров в принципе.

Аластер больше не чувствовал давящей скуки, не зацикливался на прежних переживаниях. Теперь все получалось как само собой разумеющееся. Если раньше он ждал работы, считая проведенные впустую дни, то сейчас она незаметно вливалась в распорядок его жизни. Ламиа высвободился из собственноручно созданных оков одиночества: ему приходилось выкраивать время для встречи с матерью, посиделок с Бэрси, обсуждения проекта будущего дома с Миком и дел дизайнерского агентства. Раньше он, не задумываясь, мог сорваться в любую секунду и сделать все это, а сейчас не успевал. И Ламиа нравилась эта гонка.

Вампир чуть сильнее сжал в объятьях Даэрина, мягко целуя в макушку. Он чувствовал, как тело в его руках расслабляется, как выравнивается дыхание эльфа. Аластер любил подобное умиротворение, которое обволакивало, позволяло погрузиться в некий транс до утра.

- Приятных снов, душа моя, - тихо прошептал Ламиа.

- И тебе, - еле слышно отозвался Киран.

Сонное пожелание эльфа отразилось легкой улыбкой на губах мужчины. Он аккуратно, чтобы не потревожить Даэрина, взял пульт с прикроватной тумбочки и погасил свет во всей комнате. Извилистые тени заиграли на потолке и стенах, завладевая мыслями Аластера, который следовал взглядом по уже привычному маршруту: по витиеватой лепнине на потолке до люстры, далее в угол, вбок, по рисунку стен и красивым складкам штор, обратно к лепнине.

Он медленно и глубоко вдохнул, прикрыв веки, начал прорисовывать свой очередной сон. Обычно Аластер представлял природу, спокойную или буйную, яркую или мрачную - зависело от настроения. Картинка плавно формировалась, наслаиваясь и делаясь более объемной, демонстрируя вампиру даже самые мелкие детали. Мужчина подумал о вершине снежной горы, где в высоких облаках ярко светит солнце, отражаясь от ослепительно белого покрова, переливается мириадами брызг.

Аластер инстинктивно огладил плечо эльфа, чтобы убедиться, спокойно ли спит любовник. Он проворачивал картинку в своих мыслях, переходя с солнечной стороны на теневую. Там снег казался спокойным - будто мертвым - и серым. Воображаемый путь от вершины спустился вниз по склону, петляя меж редких деревьев, а у подножья потонул в зеленевшем лесу. Пожухлая трава вела Ламиа вглубь, приоткрывая завесу над бурной жизнью обитателей здешних мест: мелкие грызуны сновали меж корней, цветные птицы порхали от ветки к ветке, группа травоядных расположилась на небольшой полянке, а притаившиеся хищники внимательно за ними следили.

Погрузившись еще глубже в свои мысли, Аластер стал слабее ощущать теплое тело в объятьях. Он продолжал путешествовать по лесу, на который постепенно опускались сумерки. Перед взором вампира показался необъятный водоем. Его гладь была спокойной и темной, отражая яркий ореол луны, словно зеркало. Не останавливаясь, Ламиа парил над водоемом, силясь разглядеть хоть что-то в его бескрайнем пространстве.

Аластер почувствовал нежное дуновение влажного ветра на своей коже и запах чистого воздуха. Он приблизился еще плотнее к темной поверхности озера, но не смог разглядеть собственного отражения. Рука сама потянулась к застывшей глади, кончики пальцев легко коснулись воды. Быстрые круги устремились в стороны, пробуждая безмятежный водоем.

И Аластер испугался. Он резко осознал, что больше не может открыть глаза, что на плечо больше не давит чужая голова, что он слышит звуки ночной природы, а не собственного особняка и, наконец, то, что это озеро предназначалось не ему. Но было поздно. Из самых глубин к мужчине уже тянулся шустрый пузырек, разрезая толщу воды. Добравшись до поверхности, он лопнул, создав новые круги, охватившие озеро. Вслед за ним темнота расступилась от тусклого сияния, отползая все дальше и дальше, пока теплый сгусток света не вырвался наружу со дна, касаясь ладони Аластера.

Ламиа ничего не увидел в этом сиянии, но почувствовал сильный захват на своей руке. Его резко дернули вниз, все глубже погружая в незнакомый мир. Но вампиру и не нужно было видеть, кто его тянет: он чувствовал, чья это ладонь, и расслабился окончательно. Аластер погрузился в свой первый сон, даже сквозь негу понимая, насколько сильно ему посчастливилось встретить свой осколок души.

Комментарий к Единение

О Духи, я это сделала!

Всем, кто был со мной все это время, огромное спасибо за поддержку.