Ламиа резким движением схватил неугомонную часть тела, сжимая ее в ладони, большим пальцем провел по кончику. Астрис громко простонал, сильно выгибаясь, что было весьма неудобно в опустевшей ванне. Вампир заинтересованно приподнял одну бровь, будто пытаясь сказать: «Да ладно?!». Аластер ласково потер пальцем по чувствительному месту, поражаясь, как остро реагирует наг. Каждое его прикосновение словно било по нервам Астриса, вырывая грудные стоны.

- Я… - наг прерывисто вдохнул, не в силах продолжить.

Наконец его мучения были закончены: Ламиа почувствовал, как сжались легкие нага перед сладкой судорогой, и ослабил давление на укус. Пьянящая жидкость наполнила рот, быстро стекая по горлу вниз, неся с собой удовольствия, а заодно и воспоминания. Поначалу вампир сопротивлялся потоку мыслей, наслаждаясь великолепным напитком, но потом все же смог перенести внимание на калейдоскоп событий. Аластер перебирал картинки, пока не увидел панораму знакомого города. Когда век назад наги напали на эльфов, Астрис был еще совсем юн, но знал, что они прибыли за наследником. Астрис не видел пленников: их захватили до его приезда. В его обязанности входило сторожить огромную камеру, но заглядывать в нее строго запрещалось.

Тусклая, постоянно мерцающая лампа раздражала. Приглушенные шорохи и шепот редко смолкали. Гробовою тишину нарушали только крики. В первые два дня они были истошными, закладывали уши даже сквозь тяжелую дверь и толстые стены. Словно их владельцы горели на костре, не в силах избежать участи.

На третий день все пошло иначе. Отряд воинов скрылся в камере, но никаких воплей не последовало. Прошло время, и один наг спешно вылетел в коридор. Вернулся быстро, за ним полз угольно-черный командир. Ужасный, злой смех наполнил огромное помещение за стеной. А далее были только приглушенные стоны и редкие вскрики. Командир удалился все с тем же воином, недовольно распоряжаясь:

- Если выживет, то мы не можем нарушить слово. Травите его и отпускайте на свободу по одному за каждый раз. Долго он не продержится. Двумя пленниками больше, двумя меньше - какая разница… Но сегодня он умрет за себя.

Истошных криков в тот день не было, только монотонный скулеж в мертвой тишине с перерывами. Наутро все обсуждали, что тот ненормальный эльф выжил. Его колотило всю ночь, но он не умер. Капитан подумал, что у того было противоядие и повторно такой фокус не провернуть. Договор был в силе. Астрис видел, как вывели первого живого пленника со смоляными волосами, который отчаянно сопротивлялся. И только после начались мучения добровольца.

По лагерю пробежал слух: правитель, заключивший договор, умер. Эльфы только нашли информацию и готовы отдать наследника в супруги, если отпустят всех пленных. Но змеи не поверили. Они приняли все за уловку, словно другая сторона и так все знала, просто хотела обмануть и скрыть.

Через неделю каждый наг упоминал того эльфа с уважением. Воины поили его и пытались кормить. Один раз его проносили мимо песочного нага, но тот не смог разглядеть ни лица, ни цвета волос. Все было покрыто кровью. Его относили помыть, но когда вернули обратно, Астриса уже не было: он передал смену.

Время шло. Выяснилось, что договор заключили дроу, а светлые вообще ни при чем. Они и не могли знать об условиях. Но отступаться было поздно.

Прибыло подкрепление, и в тот вечер в камеру пошел командир другого взвода. Привычно отпустили одного пленника. Послышался громкий крик, ругань и возня - из открывшейся двери вышвырнули новоприбывшего командира. Он впечатался в стену и зашипел. Два здоровых нага налетели на него, обвивая кольцами и начиная душить.

Местный военачальник приполз быстро и, гаркнув, осадил своих ребят:

- Что происходит?

Из открытого помещения доносились жуткие стоны-крики.

- Он пытался унизить того эльфа, но когда тот дал отпор… - воин зашипел, скручиваясь для прыжка, – воткнул нож в… - более громкое шипение, – в… - он так и не смог закончить.

- Только не говори мне, заносчивый змееныш, что ты осмелился порезать его член, - угрожающе зашипел черный, удушая хвостом новоприбывшего.

- Я предложил выгодную замену. Ему всего-то нужно было отсосать. А он ударил меня на глазах у всех, - зло выплюнул тот наг. – Но я не глубоко всадил, может, задумается над своим поведением.

- Ты совсем одурел! – черный уже орал. – Этот парень уже спас двадцать своих и ни разу не отказался от адских мук. Он готов умереть за каждого! За каждого! Сам! У тебя вообще отсутствует понятие чести. В карцер его.

- За пленника? Да вы что, мозгов лишились? – наг зло скалился, царапая когтями чужой хвост.

- Этот пленник достоин уважения. Эльфы неоднократно просили убить их самих вместо него. Но мы не можем нарушить слова, а он не сдается. И даже тебе, мразь, не сдался, - черный передал своим воинам надменного нага. – Увести. Отравить так же, как эльфа. Только пред этим дайте выгодный выбор.

- Не посмеете! – прибывший командир отчаянно закричал.

- Еще как посмеем, ещё и с удовольствием. Но решать-то тебе: либо сосать, либо корчиться в агонии, - черный задумался. – Я бы поставил на то, что ты сдохнешь, но боюсь проиграть. Ты же выберешь плотские утехи, - командир развернулся и быстро удалился, не реагируя на вопли возмущенного нага.

И с каждым разом воинам было все сложнее и сложнее травить эльфа. Они искренне просили прощенья перед этим, а палач просиживал всю ночь рядом с содрогающимся телом. Астрис был благодарен судьбе, что никогда не видел лица того парня. Он боялся возможных кошмаров. Все выведенные пленники походили на мертвецов, жалея, что их жизнь выкупили такой ценой.

Когда к лагерю подобрались оборотни, все наги вздохнули с облегчением. Они радовались. Эльф дожил до конца мучений, перенеся агонию шестьдесят семь раз. Один раз за себя, шестьдесят шесть - за других. Он ни разу не колебался, только молился высшим силам, чтобы те не оставляли его, позволили пережить очередную ночь.

Больше всего нагов удивляло поведение всех эльфов. Вне зависимости от расовой принадлежности, и светлые, и дроу, когда подходила их очередь, уговаривали парня остановиться, готовые погибнуть. А он спасал всех без разбора.

И теперь, пока жив хоть один наг из присутствовавших в том лагере, на эльфов не нападут. Уважение, заслуженное кровью, не могло исчезнуть бесследно. Даже если условия договора вдруг соблюдены не будут, они не пойдут войной. Но наги точно знали – такой народ не обманет.

Вампир тяжело оторвался от шеи Астриса. Ему стоило больших усилий зализать рану. Мысли Аластера витали очень далеко, не желая возвращаться в реальность. Знания тяжелым грузом упали на плечи, придавливая к земле, а осознание пульсировало в висках. Его осколок души, существо, которым можно гордиться, вызывал злость. Лютую ненависть к самому себе.

Аластер знал о конфликте и бездействовал. Мог помочь, но не стал. И даже не имел права злиться на нагов. Он понял, почему тогда начал писать, притом именно в таком количестве экземпляров, и это еще больше разъедало его изнутри. Он чувствовал ту боль, но не находил ей объяснения, выплескивая на бумагу. Ламиа не подозревал о тонкой связи между ними.

Во всю бурю эмоций вплелась радость, легкость от того, что парень выжил, смог перебороть яд. Это не поддавалось никакому объяснению, ведь противоядия нет, а реакцию на отраву нагов Аластер видел собственными глазами. Такое сильное существо, как духом, так и телом, вызывало уважение и гордость. Вампир смог взять себя в руки за считанные секунды, запирая все чувства под замок. Сейчас им не время и не место. Показывать слабости ни в коем случае нельзя.

Ламиа отпустил волосы нага, аккуратно проведя по шее пальцами. Астрис не должен догадаться о произошедшем и заметить перемену в настроении мужчины. Ведь это был просто обед, который вызвать злость никак не может.

- Спасибо, - тихо поблагодарил Аластер.

Астрис рассеяно кивнул, глубоко втягивая воздух. Ламиа слегка отстранил от себя мощное тело и выбрался из ванны. Он обернул бедра полотенцем и неспешно удалился из уборной, располагаясь на ложе среди бесчисленного множества подушек. Сундук с чужими воспоминаниями и негодованием Аластера был надежно заперт, покорно ожидая своего часа и не тревожа сознание наследника Высокого Дома.