Я думал, он рассмеется или спросит, почему я попросил именно о доверии, и мы наконец поговорим, и может, он поймет, что все, что я говорил раньше, было вызвано исключительно благими намерениями. Я никого не желал оболгать или опорочить, только не дать обмануть моего кота… но, похоже, ему это было совсем не нужно, а его благодарность на словах не более чем вежливость.

Пусть в этот раз моя просьба и не казалась мне такой смехотворной, как та, что я взял с Ракеша в приюте, прежде чем согласиться жить вместе с ним, но на деле все оказалось именно так.

Как я мог подумать, что о доверии можно просто попросить? Разве его не заслуживают своими поступками? Конечно, я думал и об этом, но так и не догадался, что еще могу сделать, чтобы Старший услышал меня.

Я изо всех сил пытаюсь заботиться о нем и доме и ни разу не получал нареканий за безалаберность или небрежность. Разве это не значит, что он всем доволен? Правда, сам он мне этого ни разу не говорил.

Я всегда честен и не позволю, чтобы кто-то пытался обманывать Старшего… но пока за это я получил лишь обвинения во лжи. И ремня.

Я непроходимый идиот. И просьба моя глупая и не стоит абсолютно ничего.

Горячие капли слез упали на голую, лишенную шерсти кожу. Обожгли.

========== Глава 26 На словах ==========

Ракеш:

Попросить о доверии… Каким же ублюдком он меня считает! Кто я в его глазах? Бессердечный тиран, деспот, не замечающий никого и ничего под своими лапами?! Конечно же, я доверяю Тагиру… я взял его в свой клан, он живет в моем доме! И, естественно, он обижен на тот случай с Ларитой, а теперь, как назло, еще и Баррат оказался последним лжецом.

Но если случай с Ларитой я списал на неуместные романтические чувства котенка по отношению ко мне, без сомнений, вызванные юным возрастом моего подопечного, то после истории с кузеном в голове бродили совсем другие мысли.

Возможно, котенок, не видевший ничего кроме стен приюта, не имевший собственного угла и лишенный искренней любви семьи, привязался ко мне слишком сильно, как к первому живому существу, которое он по праву мог назвать своим. Сопливая романтика была здесь совершенно не причем.

Разве я не его Старший? По сути я являюсь его единственной семьей, той самой, в которой нуждаются все дети и чья любовь и присутствие им так необходимы. Должно быть, видя в нашем доме посторонних, он почувствовал угрозу и попытался защитить себя и свою территорию, накинувшись на вторженцев.

Ведь действительно, с появлением в моей жизни Тагира гости все реже переступали порог моего дома, а если порыться в памяти поусерднее… с увеличившимся объемом работы на друзей и знакомых у меня и вовсе не осталось времени.

Исключением был господин Бройс — Баррата я не считаю, тот сам навязался. Но он не близкий мне кот и нас не связывает ничего, кроме деловых отношений, а значит, и причин для агрессии у Тагира не было.

Разговаривать с котенком сейчас бесполезно, к тому же, не исключено, что он все ещё сердится на меня за ту порку ремнем. Мне нужно просто показать ему, что наш дом открыт и для других, и это отнюдь не значит, что кто-то хочет ему навредить или что-то отнять.

Раздумывая над весьма любопытными выводами, я не заметил, как остыл. Получается, если я прав, то и в будущем таких ситуаций не избежать. А это плохо, очень плохо. На ум неожиданно пришла идея…

***

В выходной я отложил все дела подальше и пригласил домой приятелей, решив, что Тагиру должно пойти на пользу общение с гостями и он, возможно, наконец научится правильно воспринимать чужую компанию. Более того, я позвал сразу трех старых товарищей по университету.

Возможно, при таком количестве посторонних в доме Таг сдержит ревность и не решится сочинять небылицы… почему-то случайно оказывающиеся правдой.

— Ракеш! — радостно воскликнул Левсин, огромный рыжий мейнкун, стоило входной двери распахнуться.

За ним вошли Килот, красно-коричневый абисс, и Навид, типичный девон-рекс с низко расположенными ушами, делающими его похожим на огромную летучую мышь. Они поприветствовали меня не менее шумно, не забыв хрустнуть ребрами в крепких объятьях, как это принято в университетском братстве. Именно там мы все и сдружились.

— Давно не виделись, Килот, ты и брюхо себе отрастить успел, — заметил я, дразня первого красавчика нашего выпуска.

Немало кошечек погубили эти гипнотизирующие миндалевидные глаза.

— Попридержи язык, пока я тебе хвост не накрутил, — вызывающе прошипел в ответ товарищ, впрочем, обидой тут и не пахло — в нашей компании такие шпильки были в порядке вещей.

— Раньше не накрутил, а с таким брюхом тебе и не догнать меня.

Острые когти молниеносно вылетели из подушечек. Опасные крючки с легкостью вспороли бы кожу, если бы я не увернулся в последний момент. А я был готов, прекрасно зная, на что следует рассчитывать с Килотом. Внезапно, словно из ниоткуда, из кухни вынырнул тощий шипящий крысеныш и, задрав хвост трубой, вклинился между мной и абиссом.

Я не мог видеть глаз Тага — ко мне он стоял спиной, но охотно верю, что они пылали яростью. Уши низко прижаты, плечи вздернуты и напряжены, из горла доносился устрашающий хрип.

— Эт-то еще что? — Навид, первым обретший дар речи, презрительно ткнул в Тага указательным пальцем.

— Э-эм-м, это Тагир, — произнес я, кладя лапы на костлявые плечики, но даже это не охладило моего подопечного. — Он младший в моем клане.

— Мы слышали что ты основал собственный клан, но решили, что все это сплетни.

— Это правда. Только пока что кроме нас с Тагиром, в нем никого нет.

— Значит, все-таки удрал от отца, — хмыкнул Левсин. Мне оставалось лишь подернуть плечами, соглашаясь.

— Ребят, проходите в гостиную.

— Если нас твоя сторожевая фурия пропустит, — заметил Килот, давно спрятавший когти.

Ничего не ответив, я сжал худые плечи покрепче и с силой подтолкнул сфинкса на кухню.

— Все в порядке, Таг. Мы просто дурачились, — произнес я, развернув котенка к себе и присев на корточки и глядя в потемневшие глаза. Он тяжело дышал, успокаиваясь после внезапной вспышки адреналина.

Мда. Приглашая в гости друзей, я хотел показать Тагу, что опасаться нечего. Пока получалось неважно.

«Ох, Божественная, помоги.»

— Ладно, неси давай, что ты там приготовил, — сдался я и потрепал его по беззащитной лысенькой холке, видя что котенок молчит. — Заступник ты мой.

Краска тут же выступила на щеки, и мелкий рванул к холодильнику, пряча смущенную мордочку.

***

Вечер был в разгаре. Мы с удовольствием вспоминали старые добрые времена за стаканами ашкерского виски с содовой и льдом.

— …А помнишь, помнишь, как на третьем курсе Левсина вызвал отвечать профессор Усенкор? — припоминал Килот, размахивая лапами.

— Еще бы! А у него с перепоя не хватило ума сознаться, что отвечать он не готов.

О да, эту историю помнили все и я не был исключением.

— Ох, ну хватит уже, — недовольно рыкнул мейнкун и откинулся на диван.

— Бухать надо меньше, — «сочувственно» отозвался Навид, открывая новую бутылку

— Не расстраивайся, Левсин, благодаря тебе нам есть что вспомнить. То, как самозабвенно ты вещал, рассказывая о судьбе бедного Рисси!

— А котик вдруг оказался кошечкой! — заржал Килот.

— «Прошу прощения, но мне кажется, вы что-то перепутали или читали не очень внимательно», — начал девон, подражая старому профессору, остановившему пламенную речь мейнкуна, вошедшего в раж. — «Ведь Марисса была кошечкой!»

Смех грянул разом.

Тогда наш бедный товарищ решил, что глуховатый профессор не расслышит детали его анализа художественного произведения, которое, увы, он не держал в руках, но надеялся на «помощь зала». Сокурсники усиленно шептали, давая возможность худо-бедно сочинить приемлемый ответ. Вот только наш друг расслышал не все, и случайно перепутал пол главного героя, то есть, героини.