Время торопится, бежит, некогда оглянуться назад. Еще не успели перевести дух после сенокоса, а уже созревают хлеба на полях. Колос уже налился и клонится к земле. Нельзя опоздать начинать жатву. Посыплется зерно из колосьев, уйдет в землю безвозвратно, не подымешь его, не соберешь.

Уходя на свидание, Карпо сказал матери.

– Мамо-о! Я ухожу.

– Не задерживайся, сынок, на гулянии, завтра начинаем косить пшеницу и сразу перевозить ее на свой двор.

– Хорошо! Я приду пораньше, чтобы выспаться.

Ночь в июле еще коротка. Едва она успеет высыпать звезды на небо, как на востоке рассвет начинает гасить их белесым покрывалом наступающего дня, а первый лучик солнца закрасит их багрянцем зари.

Восход солнца зовет к труду. Уборка хлебов. Опять косы размеренно укладывают скошенную пшеницу в валки, где она пролежит недолго. Женщины и девушки ловко вяжут снопы, укладывая их в небольшие кучки.

Некогда разогнуть спину и расправить плечи. Работа спорится, но если ветер закрутил и положил хлеб, а дождь прибил его к земле, тогда беда. Но нет выбора, собрать необходимо все.

На небе ни облачка, палящее солнце не успевает просушить мокрые от пота рубахи и сарафаны работающих людей. Иногда потянет со степи ветерок, но нет в нем прохлады. Короткий отдых после обеда, и до вечера будет слышно тяжелое дыхание да шелест срезаемых стеблей. Заплачет ребенок, спешит к нему на минутку его мама, чтобы покормить малыша и бежать, догонять ушедших далеко косарей.

Последняя полоска жнивья скошена. Карпо устало опускается на землю. Нет сил, чтобы вытереть пот, который струится по лицу, заливает глаза, мешает смотреть, но большое, трудное дело сделано, и не беда, что еще надо перевезти, обмолотить зерно. Самое тяжелое позади.

– Мамо, я отдышусь и помогу тебе вязать снопы.

– Ой, сынку, пойди под телегу, трошки отдохни в тени.

Сын не ответил матери. Радость скорой встречи с Полиной пробилась через усталость, он был в мыслях своих рядом с Полиной: «Еще немного, вспашем зябь, и я зашлю к Полозовым сватов. Нет, не откажет дядя Игнат, он ко мне всегда хорошо относился». Карпо помнил его слова, сказанные им после спасения Полины: «Спас ты мою дочь от смерти! Спасибо тебе, сынок! Вырастишь, отдам за тебя Полину!» Много воды утекло с тех пор, но эти слова давали ему уверенность в том, что Полина осенью станет его женой. Из-за уборки урожая встречаться с Полиной не удавалось, хотя и очень хотелось. Он надеялся, что на будущей встрече она скажет ему: «У нас будет ребенок». Этого ему очень хотелось, тогда бы Полозовы не смогли бы ему отказать.

Время идет своим чередом, перелистывая листки календаря. Никому не подвластно его остановить или обратить вспять. Все случается вовремя и в срок. Последняя мера зерна засыпана в амбар, надо готовить плуг, да дать хорошо отдохнуть лошади. Она уже старая, тяжело придется с ней на пахоте. «В этом году надо купить мерина двухлетку. Возможно, даже сможем с дядей Трофимом выкроить средства на косилку, – строил планы Карпо, – Бог даст, заживем, как люди. Полина хорошая хозяйка и в работе не отстает. Все у нас будет хорошо».

Опустился вечер, за ним ночь, не сулящая отдыха от жары. Хорошо бы искупаться в реке, но домашняя работа затягивает в свои сети. Надо со скотиной управиться и к завтрашнему дню подготовится. Постепенно, в окнах домов гаснут огни ламп, село погружается в сон.

Где-то на краю села всколыхнула тишину песня и тут же устало затихла. Новые голоса потянули грустный мотив:

Карпо прислушался, пытаясь услышать голос Полины, но песня опять затерялась в ночной тишине. Еще не пришло время песен и свадеб. Его потянуло к реке, ее струи взбодрили, прибавили сил. Он бросил свое тело навстречу течению, затем лег на спину, отдав себя прохладе и покою. Он лежал на воде и смотрел в звездное небо, жалел, что нет рядом Полины.

– Где эта звездочка, которая хранит нас, как ее найти? – подумал и спохватился, что течение далеко унесет его от места, где он оставил одежду. Пора домой.

Карпо идет по спящему селу. Нагретый за день воздух еще не остыл, но дышится после купания легко. Завтра свободный день, возможно Полозовы тоже закончили уборку урожая, и тогда он встретит ее.

На зорьке с реки потянуло прохладой, которая напомнила о недалекой осени. Утро на селе всегда сплошная суета. Хозяйки спешат подоить коров, выгнать их на пастбище, чтобы до выезда на поле успеть приготовить нехитрый завтрак – кусок темного хлеба да крынку молока.

Григорий Сабитов смотрит на осеннюю степь, которая выжжена солнцем, истоптана многочисленными копытами животных. Не узнать ее. Куда девалась буйная красота весны? Со стороны Астрахани все чаще дуют пыльные ветры. По низинам и балкам еще сохранилась трава, но и ее век короткий.

– Этот год должен быть хорошим. Несмотря на то что травостой был высоким, степь оголилась раньше обычного. Это надо использовать. Травы скоро не будет, нет и дождей, а это означает: скоро, скоро потянутся к его шкуродерням вереницы скота. Надо чуть-чуть потянуть с приемкой, чтобы забеспокоился народ. Дешевле отдадут, – довольно думал Сабитов и невольно стал подсчитывать барыши.

Спрос на мясо после войны упал, но цены почти не снизились. Их поддерживали слухи о новой войне, которые все чаще сеяли тревогу в людях.

Лошадь тяжело перевалила через возвышенность, за которой прятались люди от восточного ветра-астраханца. Навстречу с яростным лаем бросились огромные собаки. За ними бежали кривоногие измазанные в пыли дети. Григорий – опытный торговец, много таких стойбищ посетил, знал, чем живут эти люди, в чем нуждаются. Из седельной сумки он достал леденцы, петушков и разных зверушек на палочках. Дети кричали и тянули ручонки. Григорий не скупился. Получив желанный подарок, они отбежали в сторону, хвалясь друг перед другом добытыми сладостями.

Хозяин стойбища, старый знакомый калмык по имени Санджик вышел из юрты и радостно приветствовал Сабитова:

– Таким гостям мы всегда рады. Что-то ты рано приехал, скот еще не нагулял нужный вес.

– Я проехал много верст, травы почти нет, так что приехал в самый раз.

– Нет, ты ошибаешься! Наши шаманы говорят, что дожди будут и немалые. Скот продавать повременим.

– Согласен, продавать рано, а договориться пораньше не мешает.

– Сходи с коня или так говорить будем?

– Ты же не приглашаешь, вот и сижу, – Григорий, кряхтя, спустился на землю, – старею, уже и с коня тяжело слезать.

– Не притворяйся, ты еще и за девками можешь погоняться.

– Хорошо бы, да девки в мою сторону уже не глядят, а если и глянут, то целковыми надо позвенеть.

– Чую, что ты приехал по другому делу, хотя за первое еще не расплатился.

– Ты прав, но это чуть позже, а сейчас надо договориться о ценах.

– Разговора о ценах не получится. Еще не собирался совет старейших, они должны выслушать мнение шаманов.

– Какой тебе совет? Разве ты когда-либо их слушал? Я куплю твой скот по высокой цене и дам сверху, а ты должен всем говорить, что продал за меньшую цену, так как дождей не будет, потому траву ждать не приходится.

– Это было раньше. Теперь совет устанавливает цену, ниже которой продавать нельзя.

– Что будешь делать со скотом, если я не куплю его у тебя?

– В Астрахани появились люди, которые все заберут.

– Поживем, увидим, чья возьмет, – скрывая беспокойство, сказал Сабитов.

– У меня ты купишь обязательно. Ты приехал по более важному делу, а я должен в нем тебе помочь.

– От тебя не скроешь. Ты что шаман? – Сабитов огляделся. – Услышать нас могут?