- Катрин, - так сладко и так любовно.
- Элис, - слишком тихо и с легким укором.
И вот уже слепые глаза неотрывно и с ненавистью наблюдают за спящими в одной постели девушками. Самое любимое и… Самое гадкое. Сейчас сама позволила спать им вместе, более того, сама устроила так. Ногти впиваются в уже ледяные ладони, на мягком ковре возле кровати уже лужа мутной болотной воды, грязная рубашка липнет к посиневшему телу. Единственное желание. Убить сейчас же. Сцепить руки на этой белоснежной шее, услышать хриплый последний вскрик, вдохнуть приторный запах крови. Наконец-то.
И второе желание. Целовать, чувствовать снова любимое тело, восхищаться и замкнуть эту светлую частичку, не дать ей исчезнуть, раствориться в чем-то чужом и ненавистном.
Ты моя, скоро узнаешь. Не хочу делить тебя с кем-то. И заставлю тебя полюбить.
Да, кажется, она вспомнила, как называют это тепло люди.
========== 5. ==========
Мягкий солнечный луч настойчиво проник в просторную спальню через небрежно задернутые тонкие шторы. Позднее утро и ни намека на ночной ливень - только редкие маленькие лужи и теплый южный ветер.
Алиса тихо вздохнула, все еще во сне пытаясь выпутаться из крепких объятий Катрин, пробормотав что-то ласковое. Ее волосы растрепались, голое тело укрыто тонким мягким покрывалом, а на шее красовалось несколько следов от поцелуев и укусов, чего нельзя было заметить у Катрин.
За вчерашний день девушка очень устала и теперь крепко спала в теплой ночной рубашке. Шум, послышавшийся где-то внизу, взбудоражил Элис.
Не хочется подниматься до ужаса. Она жмурится от солнца, сразу же умиротворенно улыбаясь, посмотрев на спящую Катрин. Все-таки обиделась вчера из-за ее отказа.
А ночью Катрин сама пришла. Алиса невольно касается щеки девушки пальцами. Не хочет будить, не может не коснуться. В теле все еще разливается то тепло, подаренное не пуховым одеялом. Ею.
Алиса с легким румянцем на щеках вспоминает ночь. Проводит рукой по шее, ощущая болезненные следы укусов. След зубов остался даже на груди. Катрин никогда раньше не была такой. С легким недоумением и удовольствием герцогиня думает, что теперь понадобится много пудры.
Насилие. Вчера все так и было. Прийти без предупреждения, разбудить, просто накинуться.
“Я и не знала в тебе зверя”, - все так же удивленно размышляет про себя.
Эта мысль не приносит разочарования, только улыбку. И теперь ей кажется, что всегда будет улыбаться так, особенно, если бы вечность остановилась в этой западной спальни. Если бы сейчас бешено не ломились в двери, если бы не услышала рассерженный и нелюбимый голос. Отец.
- Неужели ни у кого больше нет ключей? Ломайте двери… Алиса! - ей послышалась капелька взволнованности. Девушка испуганно и почти рефлекторно подскочила с кровати, только ужаснувшись оставшимся клочьям от собственной ночной рубашки.
- Кет…Кети…Вставай, - все так же тихо и испуганно тормошит сонную девушку, бросая взгляд на сотрясающуюся от ударов дверь.
Отца больше не слышно, только злость стражи.
- Что такое? Ты почему пришла? И…И почему я у тебя?- Катрин оглядывает комнату растерянно, сразу же быстро поднимаясь, накидывая халат.
Алиса только хватает новую рубашку, пожав плечами на немой вопрос Катрин. И чуть слышно цокает языком. Это не она врывалась в чужие покои ночью.
Элис успевает накинуть одежду, как двери распахиваются, а Катрин отчего-то сжимает ее руку почти до боли. Отец и несколько перепуганных служанок, страже он приказал остаться за пределами комнаты. Она сейчас рада, что волосы распущены и чуть прикрывают шею. Ужасно боится.
- Папа… - герцогиня сама не замечает, как впервые так называет отца, слабо пытаясь подавить гневную тираду, больше не слышать этих ядовитых слов. Катрин отпускает ее руку, больше не сжимает до боли, побледнев.
- Ее светлость плохо чувствовала себя. Я осталась с ней вчера вечером и… Позволила себе уснуть, - уверенный, но взволнованный тихий голос.
Катрин умеет говорить, Элис давно поняла. Только кивнула в знак согласия.
- Мне начинает казаться, что ваше общество пагубно влияет на мою дочь. Стоит мне только вернуться на два дня раньше, как… Зайдете ко мне после обеда.
Прохладно и спокойно. Алиса больше не сжимается от гневной тирады, не краснеет, услышав в десятый раз, что легкомысленна. Будто ничего не произошло, стоило Катрин заговорить.
- Грейс! Помоги госпоже одеться! Спускайся в библиотеку и подожди меня там, - зовет прислугу и мягко обращается к Элис, ласково поправив ее прядь волос, пока никто не видит.
Алиса кивнула, шумно вздохнув.
Выговор отца все еще в памяти, она стесняется собственного отражения в зеркале, одеваясь.
Он застал их в спальне. Вдвоем. Едва ли не обнаженных. Краска приливает к щекам. Ужасное чувство стыда.
- То, что между нами, неправильно? Отец осудил бы….И все осудили…
Элис помнит, какая дурочка была. Как тогда ей казалось, что Катрин шутит с нею, что смеется, изредка слишком нежно улыбаясь или заводя разговор о том, что могла бы научить ее целоваться.
- Всем знать необязательно. Достаточно того, что мы знаем. И ты ведь не осуждаешь… Мы рождены для любви.
Рождены для любви. Алиса помнит, как ее любопытство переросло в нежное чувство, как то, что она называла жизнью, оказалось существованием, когда она еще не знала Катрин. Вернее, не знала, какой она может быть.
Острее давили холодные стены, когда она скучала по ее поцелуям, когда читала о любви и невольно мечтала. Все это время. И снова понимает, как любит Катрин.
Отец ничего не узнал, и скоро все и вовсе образуется, глупо так волноваться.
Тишина успокаивает Элис, мысли снова текут медленно и плавно. Останавливается возле огромного стеллажа с книгами. В просторной библиотеке пахнет ими. Камин здесь топят только зимой. Слишком прохладно, и девушка кутается в шаль, выбирая себе книгу, чтобы почитать до прихода Катрин.
И все-таки волнуется. Невыносимо хочется знать, что скажет ей отец.
Та старая книга сказок, она тянет ее, словно магнитом, и из тысячи книг Алиса без труда обнаружила свои сказки. Отец запретил бы читать такое, да и Катрин заявила бы, что из-за подобных книг ей часто снятся плохие сны.
Никто не понимает ее привязанности к фантазиям, и Элис грустит. Но сразу же зачитывается, усевшись за стол и подперев рукой щеку. Новые старые страницы, новая жизнь.
Зачитывается, не чувствуя невесомых рук на своих плечах, призрачного поцелуя в шею, от которого по телу лишь холодок.
Мне нравятся мрачные тучи над твоим замком. Идет дождь, и я могу быть рядом. Но твой дом со мной.
Из приоткрытого пыльного окна снова веет осенним дождем, крупные капли одна за другой. Алиса дернулась, заметив, как с подоконника на пол упало что-то маленькое и черное. Откуда?
- Веер, - удивленно прошептала, взяв в руки изящную вещицу, расправив мягкие черные перья.
Точно уверена, что здесь его не было, откуда ему взяться. Красивый. Алиса уже медленно обмахивается им для легкого шарма, хотя никогда не была зависима от этого. Кожа чувствует нежные прикосновения, перед глазами вчерашняя ночь, и Алисе душно.
