- Как вы себя чувствуете? Так волновалась за вас, - служанка, совсем молодая девушка, сидела рядом, а Алиса ее только теперь заметила.

- Я спала? Как долго? И куда мы направляемся?

Спросив о дороге, сразу же тяжело вздохнула. Зимние лучи солнца мелькают в дорогой карете. Да что там, она только сейчас осознала, что снег вокруг. Искрящийся, белый.

Алиса думала теперь о смерти отца.

- Вам нездоровилось… Ваш отец…

- Я знаю, - герцогиня оборвала этот неловкий лепет.

Сердце стучало быстро-быстро, в животе словно бабочки. И в красивой белой шубку душно, жарко. Теплый румянец на щеках.

- Где Катрин?

Алиса нахмурилась, отметив внутри себя холодок. Ничего кроме этого имени вспомнить не может. Служанка ее, что ли.

Девушка растерялась, а затем протараторила:

- Когда нашлась ваша родственница, Катрин… Она уехала, кажется, вышла замуж, мисс. Мы не смогли ее удержать. А у вас была горячка несколько недель. И всеми делами пришлось заниматься именно мне, - добавила девушка с легкой ноткой гордости, что ей доверили такое серьезное дело.

- Какая еще Катрин? - Алиса передернула плечами, почувствовав, что вовсе выпала из разговора. - А, Катрин…

Ради приличия сделала вид, что знает. Будто бы помнит. Но не вспомнила и не надо. Значит, неважное было.

Так и не успела спросить, куда они теперь, но нисколько не жалела, что очнулась не в замке. Детская улыбка, мимолетный страх. Уже почти дала себе слово не вспоминать, только эти поцелуи на дне озера забыть невозможно.

Карета остановилась, а служанка, что-то лепеча, помогла ей выйти.

Лес вокруг, Алиса улыбнулась невольно. Искрящийся, пушистый снег.

- Ваша кузина очень строгая девушка. Не любит, чтобы шумели и мешали ей работать.

- Откуда только они берутся, эти родственники…- пробормотала герцогиня, понимая, что отец ей не отец, а значит, и эта будет не родная по крови.

Небольшой, красивый дом. И сад вокруг, только жаль, что в снегу все забыло цвести. Детская фантазия Алисы уже рисовала эти заснеженные вишни зелеными, с маленькими белыми и розовыми цветочками. И какой от них будет запах.

Девушка говорила еще и еще, но тихо и скромно, а Алиса не слушала ее, заметив взглядом Лорелай. Снова эти кошмары.

Она стояла совсем рядом. Настоящая и живая, в черной короткой шубке. Сердце забилось чаще, герцогиня сглотнула и облизала губы. Никак этот бред не закончится. А ведь так любит ее.

Те же черные-черные вьющиеся волосы, искрящиеся глаза, алые губы. И как в том последнем видении. Ни тени улыбки, только глаза смеются. Внимательный нежный взгляд.

- Мы сами познакомимся. Оставь нас, иди в дом. Алиса еще хочет прогуляться, - отчеканила эта совершенно чужая и близкая девушка, только сейчас заставив Алису понять, что ничего общего у нее с Лорелай нет. И что-то все-таки есть, заставляет ее краснеть.

Здесь, кажется, все ее слушались. Служанка прошмыгнула, Алиса опустила глаза, ощутив, как новоиспеченная родственница чуть сжала ее руку, незаметно погладив ладонь.

Мурашки по коже, ну зачем так делать…

И хочется так кинуться к ней, сказать, что на самом деле все помнит. Что теперь все равно, кто погиб, живы ли они. Может быть, даже спросить, кто такая Катрин. Но не целовать, как бы не хотелось. Сама пусть. Не может такого быть, чтобы это была не она.

- Я хочу, чтобы мы стали семьей, Алиса. Ты очень хорошая и красивая девушка, я уже так много знаю о тебе, - она говорила негромко, ее голос, как и прежде, очаровывал. - Меня зовут Женевьева.

- Но ведь вы говорили, что Лорелай, - герцогиня поморщилась, почувствовав легкое головокружение. Мягкая рука девушки коснулась ее щеки.

Удивленный взгляд темных глаз, едва заметная улыбка.

- Мне уже говорили, что ты любишь сказки. Но в большом количестве они вредны, - мягкий, совсем не строгий ответ.

Такой, будто Алиса может продолжать читать свои сказки.

Морозный воздух освежал память, но не воспоминания, только пережитые чувства и не более. А Женевьева говорила и говорила, проводя девочку по саду, заново знакомясь с ней. Она прекрасно знала, что скоро прошлые дни забудутся, девичья память такая короткая. Это тогда, в холодной воде, казалось, что идет на смертельную жертву. А теперь сама стала забывать, что не человек. Нужно было просто поверить этому избалованному ребенку, в его очередную сказку.

- Мы же никому не скажем, правда? - чуть насмешливо шепнула в губы герцогини, целуя ее в темноте спальни.

Алиса если и захочет сказать, никому не расскажет. О любви не говорят, а вокруг лес на сотни миль вокруг. Лорелай умерла, Элис умерла. Алиса точно это знала. В ней умерли наивные глупости, в лесу умерло чудовище, неспособное на любовь. Так и не узнала, что случилось с Катрин.

Больше никаких одиноких окон на запад.