- Я попросила вас выйти. Ваш отец не в состоянии сейчас рассуждать, - прохладный девичий голос, стальной рукой подала ему теплое питье, добавив в чашу несколько грамм содержимого этого мешочка, который Элис разглядывала еще минут пять назад.
Лекарство, наверняка, но думается, что не лекарство. Но что можно думать, прожив всего шестнадцать лет. И прощу всего травить одиночек, чья жизнь никому не нужна.
- Что это? - Алиса поднялась, подойдя ближе и отводя глаза, ощутив на себе затуманенный взгляд отца.
Катрин задержала на ней непередаваемый взгляд, словно на блаженной. Моментально спрятала лекарство в карман платья.
- Лекарство. Для вашего отца. Идите и успокойтесь, вы слишком нервны.
- Дай сюда, покажи мне его, - Алиса и не поразилась своей настойчивости.
Тело стальное, сердце стучит. Молча, без слез плачет, наверное.
- Вам плохо? Я, кажется, попросила вас выйти, - столько требовательности в голосе, столько приказа.
Алиса и не сдвинулась с места, какой-то частью себя надеясь, что отец сейчас же заставит Катрин прекратить. Да, выгонит и Элис, но прекратит этот визг. Мельком бросила взгляд на отца, услышав тихий хриплый стон. А Катрин уже кинулась к нему, оставив выгонять ее.
- Ваша Светлость, - негромко зовет, коснувшись его руки, испуганно хлопая глазами, помотав головой.
- Папа, - Алиса позвала удивленно и тихо, подойдя ближе.
Раньше на его лице отражалось страдание - сейчас спокойствие, смерть. Герцогиня больше не чувствовала его жизни, а Катрин не слышала его сердцебиения, пытаясь нащупать пульс. Поздно звать врача, лекарство и само все сделало.
- Умер, - легко и бесчувственно, сейчас Катрин особенно заботливо поправила свою прическу.
Элис сглотнула, как-то слишком тяжело вздохнув. И сразу же детский страх, полностью охвативший ее сознание. Теперь она точно осталась одна.
И Катрин не без удовольствия отметила этот испуг, снова все прочла по глазам.
- Поднимись к себе и сиди в комнате до тех пор, пока я не позову.
Больше нет просьб, одни приказы. Грубо и холодно, что же, Катрин давно уже надоело вести себя глупо. А в герцогине никогда бы не узнала свою хозяйку.
Зато, кажется, так легко узнает служанку.
- Я попросила тебя уйти к себе. Ты плохо слышишь?
Алиса опустила глаза, но так и не сделала ни шагу. Холодок по коже заставил ее вздрогнуть. Мерзкое чувство внутри.
- Я хочу остаться здесь.
Катрин удивленно вскинула бровь, скрестив на груди руки.
- Но я не спрашивала тебя, чего ты хочешь. Ты пока что еще ребенок. И наследство отца… Не можешь пока получить, - тихий смешок.
Алиса так и стояла бы, если бы не охрана, сбежавшаяся на крик Катрин. Но она и не ожидала подобного приказа, вообще не была уверена, что что ее служанка имеет право что-либо указывать.
- Девочка не в себе. Ее отец скончался, Элис необходимо успокоиться. Отведите ее в спальню и заприте, ключи отдайте мне.
Теперь Алиса уже шокировано пыталась вырваться из железных мужских рук. Охрана только кивнула, убедившись, что хозяина больше нет.
- Отпустите меня! Вы не смеете! - крики были бессмысленными, а взгляд Катрин оставался таким же холодным.
Еще несколько минут, и Алисе не оставалось делать ничего, кроме как стучать в собственную дверь, почти что в слезах прося выпустить ее. Свечи потухли. А за окнами разгорался багровый закат, ночные тени ползли по стенам. И абсолютная тишина. Холод.
Катрин так и не слышала, зачитавшись бумагами о наследстве, как по мраморному полу проползла изумрудная змейка. Ощутила ее только тогда, когда хладнокровная убийца обвилась вокруг ноги, делая свой укус. Беспощадно и холодно - в точности, как смотрела Катрин на мир.
На губах застыл безмолвный вскрик. Помертвевшие глаза все еще смотрели на тлеющий закат за окном.
========== 11. ==========
- Откройте! Немедленно выпустите меня! - Алиса зашипела от боли, ощутив, что слишком сильно ударила кулаком по двери спальни.
Никто не слышал ее, в коридоре и на лестнице абсолютная тишина. И новый страх охватил ее. С неким обреченным видом прошла на середину комнаты, а затем села на маленький мягкий диванчик с ногами, прикрыв руками лицо. Слезы стекали по щекам беззвучно - она и не пыталась дрожать или всхлипывать, никто не услышит. Но трудно не плакать, когда трудно дышать.
- Папа… - шепчет одними губами, старательно слезы глотая, зачем-то стараясь выглядеть спокойней.
И грусть так и не успела начаться, сменившись ненавистью до поджатых губ, ненавистью до стиснутых кулаков, до бешеного отблеска глаз в полумраке.
Тут и имени не нужно называть. Все еще уверена, что Катрин где-то жива.
“Ни за что не останусь с ней!” - пылающая мысль среди воспаленных переживаний.
И не останется. Не сможет за ней пойти. Слезы по щекам, с потолка вода назойливо капает. Безучастно Алиса подняла глаза, обнимая себя руками, будто прижимаясь к кому-то призрачному и чужому.
И вспоминает то милое лицо, те прохладные нежные руки. Она ведь была в ее спальне почти что каждую ночь, Алиса осознает это теперь. От этого слезы льются быстрей, с потолка течет уже основательно. Ничего вокруг себя не замечает, помертвевшим взглядом смотрит на окна. Солнце давно исчезло, темное мрачное небо, чернеющий лес вдалеке.
Свечи снова горят или это ей кажется, огоньки танцуют в глазах.
- Забери меня, - шепчет, зачем-то тут же зажав рот рукой, чтобы через минуту выкрикнуть свой приказ испуганно и вместе с тем гордо.
Ненавистно и гордо.
- Забери! - дерзкое эхо в ушах, кажется, пошатнулись стены. Вода хлещет со всех сторон. Хлещет так, как ни в один ливень.
Непонятно откуда, холодными потоками топит пол, заливая мебель.
И новый, еще человеческий страх. Снова колотит в двери, приподняв мокрое, тяжелое платье. Кричит, зовет, но шум заглушает, а двери сегодня особенно не хотят ломаться.
Вода поднялась. Так шумно. Затопила и кровать, теперь по пояс герцогине. В испуганном бешенстве глазами хлопает, волосы зачем-то распустила. Прыгнуть вниз из окна? Высота, перед глазами все кружит.
Так и осталась стоять на подоконнике, крепко за стену держась и наивно предполагая, на сколько здесь еще хватит воздуха. Минута, две, три? Вода до плеч достает, наверное. Мысли так смешаны в голове, совершенно не понимает, откуда так льет. Алиса Катрин не пытается звать, наверное, из гордости. Окно точно заело, уже сейчас проверяет, пытаясь открыть, когда по плечи вода. Холодная, мягкая. Свежестью веет.
Герцогиня мельком подумала, что сейчас и сходит с ума.
- Женевьева! - имя утонуло в накатившей волне воды.
Мечтательность, вера в спасение и грусть сразу же исчезли, громкий пронзительный вскрик. Элис оказалась под водой - последний шаг в глубину сама сделала. Все поднялось. Одежда, стулья и диван, одеяла, туалеты, коробки с украшениями и дорогими вещами, этажерка, книги. Все словно провисало в воде - так казалось Элис.
