Но я знал, что главные события ждут меня впереди.

И знал, что моя жизнь будет необычной – по-другому быть и не могло.

И я обязательно прославлюсь…

Меня знают, в какой-то степени я уже стал известным.

Но этого мало.

У меня чувство, что я буду держать в руках судьбы мира…

И этот момент наступит довольно скоро…»

Что это? Зачем ей все это сейчас? Маруся села в любимое бабушкино кресло и закрыла глаза… Листки упали на пол, и она не стала их подбирать.

Потом открыла глаза, собрала бумаги, прочитала еще раз уже прочитанный текст. Неожиданно стало любопытно. Маруся решила дочитать все уже на новом месте.

Она вышла из комнаты: под мышкой – кот, в другой руке листы.

Маруся сунула листы в чемодан и закрыла его. Завтра нужно было рано вставать…

Ах, как он любил Америку конца пятидесятых годов! Золотые денечки были для страны! Потом многие, кому довелось жить в Соединенных Штатах в то время, вспоминали о нем с ностальгией. Те времена уже никогда не вернутся, времена кумиров, ярких людей, голливудских звезд, которые были не девчонками и парнями с соседского двора, а настоящими небожителями. И, конечно, она, богиня Голливуда – Мэрилин Монро.

Он был тогда совсем мальчишкой, учился в школе советского посольства в Вашингтоне, и пребывание в Америке стало для него одним из самых ярких и счастливых впечатлений жизни. Отец работал в посольстве, был вечно занят, и они с матерью каждый раз с напряжением и тревогой ожидали его возвращения домой после трудового дня. Кругом были враги, и расслабляться не стоило: мать ужасно боялась, что отец поддастся «прелестям капиталистической жизни» и как-то скомпрометирует себя – либо свяжется с девицей легкого поведения, либо его завербует ЦРУ. Об этом мать однажды сказала ему шепотом, когда он спросил, почему мама ходит заплаканной уже с утра. Но все тревоги и страхи матери он понял гораздо позднее, а тогда просто наслаждался тем, что вел не такую жизнь, как большинство его сверстников в Советском Союзе.

В доме были журналы, которые он мог часами рассматривать – все было незнакомым, ярким, веяло другой жизнью: шикарные автомобили, небоскребы, улыбчивые крепкие мужчины… А девушки! Каждая из них была богиней, достоянной внимания и преклонения. И жгучие брюнетки – решительные, смелые, как Ава Гарднер. Или сладкие карамельные блондинки – как Мэрилин…

А музыка! Джаз…

Эти золотые ноты блюза, которые выводил Би Би Кинг… Они заставляли больно и сладко сжиматься сердце, обещая что-то волшебное и несбыточное. Повзрослев, он не утратил любви к джазу, до сих пор любил его слушать, особенно когда оставался один…

Впервые он услышал имя Кеннеди, когда однажды отец вернулся домой и сказал:

– Джон Кеннеди выдвигается на пост президента США. Этот парень еще даст всем прикурить!

– О чем ты? – откликнулась мать.

– О Кеннеди! Он еще задаст всем шороху. Парень ворвался в политику, растолкав всех локтями. И нажил себе немало друзей и врагов. Он слишком высоко взлетел, а этого не прощают. Но нам вроде бы бояться нечего. С СССР он ссориться не станет, у него куча внутренних проблем, которые он должен решить в первую очередь.

Хотя дети сотрудников посольств и росли в относительной изоляции, все же веяния мира доходили и до них. Иногда он читал газеты, которые приносил отец. Это было так странно – знать, что твоя родина – лучшая страна в мире, страна победившего социализма, а на страницах газет читать о «русской угрозе», о том, что «Советы мечтают установить коммунистические режимы по всему миру», и о чем-то в том же духе.

Отец, к которому он однажды обратился за разъяснениями, ответил:

– Тебе еще рано задумываться о таком. Поговорим позже. Большинство тех, кто пишет на эти темы, никогда не был в СССР и не разбирается в истории и вообще мало в чем разбирается. Журналисты пишут так потому, что это редакционное задание, спущенное сверху. Вот и все.

– А у нас? – шепотом спросил он. – Тоже пишут по заданию сверху?

Отец нахмурился и строго сказал:

– Чтобы я такого больше от тебя не слышал! Никогда!

Вопросы и осадок остались, но спорить с отцом он не решился.

Читая американские газеты и журналы, он словно погружался в другой мир. Впрочем, так оно и было. Этот мир был расцвечен всеми красками, как радуга: красивые девушки, музыка, кайф, легкость и необременительность… Свобода, которая в то время казалась таким сладким и запретным плодом.

Потом он понял, что все имеет и обратную сторону, но тогда об этом не знал…

Он любил смотреть телевизор, когда в кадре появлялся Джон Кеннеди: тот, казалось, сразу занимал собой все пространство. Лучезарная улыбка, взгляд человека, который уверен в себе и лихо обходит на поворотах других, но делает это с такой милой мальчишеской гримасой, что невозможно не поддаться его обаянию… «Я – хороший парень, и, выбрав меня, вы не прогадаете, вы сделаете лучший выбор в своей жизни», – говорил весь его облик.

Он не сразу понял, что влюбился в Кеннеди – точнее, в его образ. Джон Кеннеди выглядел как принц из волшебных сказок. Все развивалось по сказочному сюжету: большая дружная семья, красавица-жена – необычная, с диковатым взглядом, но вместе с тем утонченная аристократка. Они хорошо смотрелись рядом. На него работал весь клан Кеннеди, и Джон обязан был выиграть. Это семейство шумных напористых ирландцев – будто выпавшие из одного гнезда прожорливые алчные птенцы, которым всего было мало – славы, богатства, влияния. Они всерьез намеревались завоевать Америку и шли к своей цели.

Отец непонятно почему ходил то мрачным, то веселым. Эти перемены настроения угадать было трудно. Как он понял, на работе у отца были трудности, связанные как раз с предвыборной кампанией. В Москве думали, чего ожидать от нового кандидата, делали прогнозы, просчитывали ситуации.

Однажды отец сказал, что они едут в Нью-Йорк. Всего на один день.

Он помнит до сих пор этот изумительный Централ-парк в Нью-Йорке, знаменитый мостик, воспетый художниками, темно-синюю гладь озера…

Была осень. Яркая, огненная, по-летнему тихая и солнечная. Листья всевозможных расцветок окрасили город в разные тона, и от этого Нью-Йорк выглядел не высокомерным мегаполисом, а каким-то свежим, юным. Они с отцом сидели на скамейке в парке, открывался прекрасный вид на озеро и город. Отец повернулся к нему и сказал:

– Сейчас я познакомлю тебя с одним человеком. Он очень хороший журналист. Один из лучших в нашей стране. Настоящий профессионал своего дела.

Мальчик с трудом оторвал взгляд от двух девушек, бегавших наперегонки. Девушки весело смеялись, и взрывы смеха доносились до них. Одна была одета во что-то ярко-желтое, другая – в клетчатую юбку и серый пуловер.

– Да? И кто он?

Отец немного помедлил, а потом проговорил:

– Журналист Валерий Корин.

Мальчик сдвинул брови.

– Ты часто говорил о нем. Теперь я вспомнил.

– Да. А теперь пора познакомиться вживую. Он очень занятный человек.

Что имелось в виду под этим словом, отец уточнять не стал.

– Постарайся произвести на него положительное впечатление. Это единственное, о чем я тебя прошу.

– Я понял, пап. – Ему было даже странно, что отец так волнуется. Тогда он не придал этому никакого значения. И только потом понял, почему произвести впечатление на журналиста Корина было важно.