– Ты местная, дорогуша? – спросил один из них. Он был примерно моего возраста, коротко стрижен, белая футболка открывала взгляду волосы на груди.

С этими словами он наполовину выскочил из-за стола, пытаясь достать меня, но выпитое лишило его ловкости. Приятель толкнул парня локтем: «Зря тратишь время, посмотри на кольцо», – заплетающимся языком промямлил он. Они все уставились на мою левую руку. Проследив направление взглядов, я сжала стакан так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Я покачала головой:

– Иначе у тебя обязательно был бы шанс.

– Ха-ха, приятель, ты попался! – громко расхохотавшись, выкрикнул кто-то из компании.

Они продолжили свой пошлый обмен шутками, а я поспешила убрать со стола и ретироваться. Эмма мгновенно очутилась рядом и забрала один из стаканов, хотя я без труда могла бы нести все шесть.

– Они и ко мне подкатывали чуть раньше, – сообщила она, толкая меня в кухню и отбирая стаканы. Она наклонилась, чтобы поставить их в посудомойку, я оперлась о барную стойку, чтобы перевести дыхание. – Представляешь, что сказал бы Джон, будь он здесь?

Муж Эммы Джон был самым добродушным человеком из всех, кого я знала.

Я на секунду закрыла глаза.

– Забирайте на здоровье?

Эмма выпрямилась с широкой улыбкой.

– Это точно! Ты сама-то в порядке?

Подруга внимательно посмотрела на меня, пытаясь обнаружить признаки плохого самочувствия. Она всегда так делала. Познакомились мы в начальной школе, когда она села рядом со мной в первый день и целую минуту пристально смотрела на меня прежде, чем сказать, что у меня странная прическа. Дернув меня за одну из косичек, она засмеялась. «Мне нравится, что ты не из крутых», – безапелляционно заявила она, после чего заплела свои волосы в такие же косички. С тех самых пор мы не разлучались.

Эмма посмотрела на мои длинные светлые волосы, собранные в пучок, как и всегда, когда я работала, на темные круги под глазами – результат бессонных ночей, охватила взглядом и мою худощавую фигуру, которая стала чертовски более худощавой за последние два года. Она нахмурилась, а я спросила себя, что осталось от той Роуз, которую она знала.

– Со мной все будет хорошо, – пообещала я, глядя вдаль и переминаясь с ноги на ногу от неловкости, вызванной ее осмотром. Обычно, когда она так делала, я просто пялилась в ответ, пребывая в уверенности, что она не обнаружит ничего страшного, но сейчас ее пристальное внимание было некстати, ведь я знала, как сильно изменилась.

Все пережитое после смерти Лукаса переиначило меня.

– Остаток вечера их буду обслуживать я, – отчеканила она с жестом, означавшим бесперспективность возможных возражений. – Держи пять! – и она умчалась через двойную дверь, полная природной силы. Ее логика и решительность уравновешивали проявления моей творческой натуры. Идеальная команда, как она любила повторять. Но в последнее время конструкция пошатнулась, ведь мой творческий огонь почти погас.

После пятиминутной передышки я догнала подругу, раздраженная тем, что позволила каким-то придуркам себя задеть. Убирая посуду в баре, я бросила быстрый взгляд на их столик и обнаружила, что они собираются уходить. Я вздохнула с облегчением. Я гордилась, что удалось вернуться к работе, но от разговоров с незнакомцами мне все еще было не по себе. Местным хотя бы ничего не нужно было объяснять – вот в чем преимущество маленького городка. Но не было ничего хуже, чем рассказывать кому-то, что произошло, смотреть ему в глаза и видеть единственное чувство, наполняющее их.

Жалость.

Я все еще не научилась относиться к этому проще.

Парни не торопились уходить. Они так напились, что даже надеть куртки представлялось трудновыполнимой задачей, но наконец-то они направились к двери, громко благодаря и прощаясь со всем баром, получая в ответ закатывания глаз и покачивания голов. Я проверила их столик как обычно, чтобы убедиться, что они ничего не забыли, и подняла глаза на закрывающуюся за компанией дверь. И в этот момент мой взгляд упал на что-то в руках одного из них. Вспышка серебряного и черного. Отблеск света.

Такое ощущение я переживала лишь дважды в жизни. Лавина внезапного жара и ледяного холода, сбивающая с ног. Чувство, как будто сердце перестало биться. Остановившееся время. Ужас, просачивающийся в реальность.

Ключи от машины. Их вид в его руках возвратил меня в ту ночь.

Это было так, будто я снова услышала стук в дверь и увидела лицо пастора Уокера. Его я тоже знала всю свою жизнь. Я вспомнила лекции, которые он читал в школе, рисуя картины разрушения личности под действием наркотиков. Я никогда не делала ничего, что могло бы привлечь его внимание, разве что подавала ему напитки в баре, поэтому его появление у моей двери стало неожиданностью, но не слишком обеспокоило. Пока я не увидела выражение его лица. Я сразу поняла, что произошло нечто ужасное.

В это раз я хотя бы была способна что-то сделать. Я отогнала воспоминания о худшей ночи в моей жизни и сорвалась с места. Мои ноги двигались автоматически, я протолкнулась сквозь дверь и стала лихорадочно искать их. Краем уха я слышала, что кто-то зовет меня, но все, о чем я могла думать, – это остановить туристов. Сердце билось где-то в области горла, я заметила их через дорогу – они открывали дверцы машины, смеялись и громко болтали, напрочь забыв об опасности, которой подвергали себя и других.

Мой кошмарный сон стал явью. С тех самых пор, как пастор Уокер сообщил мне о случившемся, я с ужасом ждала повторения. Я хотела уйти из бара. Эмма и Джон считали это хорошей идеей. Но мне нужны были деньги в дополнение к тем, что приносило рисование, а работу в Толтинге найти нелегко, к тому же я не чувствовала в себе сил для перемен. Когда мир рушится, держишься за хорошо знакомые вещи. Но сейчас мне все же казалось, что я сделала большую ошибку.

– Остановитесь! – пронзительно закричала я.

Их безрассудство заставляло злость вскипать под моей кожей. С жителями городка я была в безопасности, никому из них такое и в голову бы не пришло после случившегося. Но эта группа идиотов даже не подозревала о том, какой вред они могут причинить. Заметив меня, они только засмеялись. Я приблизилась и услышала шаги за своей спиной. Эмма звала меня, но я не обратила внимания.

– Мы что-то забыли? – с растерянным видом спросил тот, что пытался ко мне подкатывать.

Я уцепилась за дверцу машины, чтобы он не смог закрыть ее.

– Ага, сколько вы выпили.

– О, я в порядке, я постоянно так делаю, – засмеялся он.

– Ты эгоистичный придурок. Ты мог погибнуть или убить своих друзей, а еще ты мог убить невинного человека, – воскликнула я.

Мысленно я кричала на кого-то другого, полностью отдавая себе в этом отчет, но того остановить уже было нельзя, а этого еще можно было.

– Давайте просто поедем, – сказал один из компании.

– Вы пьяны, вам нельзя за руль, – возразила я, приближаясь к машине. Я не отступилась бы, даже если бы они меня переехали.

– Это уже не смешно, отвали, – повысил голос водитель.

К нам подошли Эмма, Джо и еще пара людей.

Один из них выступил вперед.

– Она права, – произнес он спокойным глубоким голосом.

Мне хватило быстрого взгляда, чтобы узнать в нем посетителя, который сидел за угловым столом в баре.

– Она сошла с ума, – запротестовал водитель.

– Дай мне ключи.

– Ни за что.

Парень вырвал ключи из рук пьяного. Тот начал было сопротивляться, но в дело вступил Джо:

– Хватит. Я видел, сколько вы выпили, и за руль вы после этого сядете только через мой труп. До гостиницы отсюда можно дойти пешком.

– Пешком?

– У вас по две ноги, используйте их, – сказала Эмма, беря меня за руку.

– Я тоже там остановился, успокойтесь. А машину сможете забрать утром, – парень из бара потянул одного из них за рукав куртки.

Приятели переглянулись, и к ним вернулось пьяное добродушие. Пожав плечами, они засмеялись и отступили. Незнакомец спрятал ключи в карман, оглянулся и поднял руку, помахал оставшимся, после чего свернул за угол и исчез из виду. Я тяжело прислонилась к Эмме.