День выдался замечательным! Светило солнце, и снег начал таять. Тетя Батти протянула мне руку помощи, в которой я так нуждалась. Габриель Арфи, судя по всему, будет жить.

Я знала, что должна испытывать облегчение, но, как ни старалась, не могла отогнать предчувствие надвигающейся беды. Может быть, потому что меня всегда преследовали невзгоды. Они ходили за мной по пятам, как собака тети Батти, и я даже перестала их замечать и забыла, как жить без них.

Я застелила свою кровать покрывалом и стала смотреть в окно, слушая, как капает с крыши тающий на солнце снег. Снег тает! Значит, в кухне тети Батти он тоже тает! Нужно срочно придумать, как спасти ее имущество!

Раздумывая, как поступить, я заметила грузовик Алвина Грира. Он медленно ехал по дороге, ведущей к Дир Спрингсу. Если по дорогам уже можно ездить, значит, я могу отвезти Гейба в город к врачу. Но не может же он отправиться туда в нижнем белье, а его одежду я еще не постирала.

Поколебавшись, я открыла комод Сэма. Одежда мужа была аккуратно сложена, будто он только вчера ее там оставил. Впервые после смерти Сэма я коснулась его вещей.

Я выбрала фланелевую рубашку, с удивлением обнаружив, что мое горе прошло. Исчезло, как бурое пятно на выстиранной ткани; увяло, как цветок, вырванный с корнем.

Я прижала рубашку к щеке. Она все еще пахла Сэмом. Но когда я попыталась вспомнить его лицо, мне это не удалось. Возможно, это было частью моего наказания. Все мои невзгоды – плата за то, что я лгала Сэму.

Несмотря ни на что, мне его не хватало. Не потому, что детям был нужен отец, и не потому, что мне пришлось взвалить на себя всю работу, и не потому, что он оставил после себя океан одиночества. А потому, что Сэм искренне любил меня. Я всегда была в этом уверена. Он любил меня, и сейчас мне очень не хватало ощущения, что я любима.

Я выбрала чистую одежду для Гейба и закрыла ящик комода. По пути вниз я зашла в комнату Бекки, чтобы заправить ее кровать, но обнаружила, что все уже было сделано. Без сомнения, это постаралась тетя Батти.

Затем на столике Бекки я увидела фотографию, которую тетушка принесла из дома. Я взяла в руки медную рамку и стала рассматривать снимок. На нем был запечатлен мужчина приятной внешности, около тридцати, сидящий в кресле перед домом тети Батти. На его ноги был наброшен плед. Было ясно, что он инвалид. Мужчина был худым, выглядел болезненно, за очками прятались темные, полные муки глаза. Рядом, положив руку ему на плечо, стояла девушка, а он своей рукой накрыл ее ладонь. На пальце мужчины было обручальное кольцо. В позе девушки угадывалась робость. Голова в венке из цветов была повернута в сторону, круглые плечи сутулились, обуви не было. Я присмотрелась внимательнее: да эта пышечка – молодая тетя Батти!

Разве она не рассказывала, что однажды ухаживала за инвалидом, брила его и все прочее? Я еще раз посмотрела на фотографию, на соединенные руки, лица и увидела куда больше, чем просто пациента и медсестру.

Секреты!

С другой стороны, лишь Небесам было известно, сколько их у меня. У Гейба Арфи тоже есть секреты. Почему бы тете Батти их не иметь?

Я вспомнила, как однажды в Монтгомери, штат Алабама, слышала проповедь о секретах, и содрогнулась. Священник испугал меня до полусмерти, прогрохотав: «Знайте, вас настигнут ваши грехи!» Я представила грех в виде длинноносой ищейки, которая преследовала провинившегося, куда бы он ни шел, никогда не теряя следа прегрешений. А затем, загнав человека на дерево, собака без устали лаяла на него, сообщая всему миру, где грешник.

Я поставила фотографию на место и пошла вниз. Все столпились в комнате Гейба и смеялись.

– Не хочется прерывать ваше веселье, – проворчала я, – но снег тает! Тетя Батти, вы с детьми должны пойти в коттедж и забрать вещи, пока все не пропало!

– Ой, мы тут как раз говорили о моей крыше, – отозвалась она, радуясь, как дитя. – Гейб пообещал, что починит ее!

Я вышла из себя. Неужели я здесь единственный взрослый человек?

– Тетя! Мистер Арфи едва не умер! Он не в состоянии взобраться на вашу крышу! А даже если когда-нибудь у него это и получится, то ремонт займет не один день!

Гейб отвернулся. Радостная улыбка сползла с тетиного лица. Даже дети затрясли головами и начали переминаться с ноги на ногу. Я почувствовала себя дождевой тучей, заслонившей солнце во время пикника.

– Давайте приниматься за дело, – тихо сказала тетя Батти. – Пойдемте!

Она едва махнула рукой, и тут же собака, две кошки и трое детей последовали за ней, как за Крысоловом[9].

Я осталась наедине с Гейбом.

– Я знаю, что еще не совсем поправился, – начал он, теребя перчатку, принесенную Арабеллой. – Простите, что зря обнадежил тетю Батти. Я не нарочно.

То, с какой легкостью он произнес имя тетушки, поразило меня. Это неправильно. Одно дело, когда члены семьи называют ее тетей Батти, но незнакомцу этого делать не стоит. Мы уставились друг на друга. Прошла минута, и я наконец вспомнила об одежде Сэма.

– Кстати говоря, думаю, на дороге снег тоже тает. Если вы оденетесь, я отвезу вас в Дир Спрингс к доктору.

– Нет! Спасибо, мэм, но нет!

Гейб так быстро и так решительно отказался! Меня это насторожило. Я что, предлагаю ему обратиться к шаману? Как говорила моя тетя Арахис: «Здесь дело нечисто!»

Уперев руки в бока, я подождала, желая своим молчанием показать, что требую объяснений.

– Я… м-м-м, у меня нет денег! – наконец выпалил Гейб. – Я не могу заплатить доктору.

– Это не важно. Доктор Гилберт очень мил и всегда разрешает заплатить, кто чем может. Я могу отнести ему цыпленка, яиц, молока…

– Нет, спасибо! Вы и так для меня достаточно сделали. Раз уж на то пошло, я не знаю, смогу ли отплатить вам за спасение моей жизни!

Я нетерпеливо отмахнулась.

– Все это чепуха! Как только вам станет лучше, я найду для вас массу работы! Например, починить крышу тети Батти. Я не уверена, что вы уже вне опасности, и мне было бы легче, если бы вас осмотрел доктор.

– Все будет в порядке!

По тому, как Гейб упрямо выпятил подбородок и не сводил с меня взгляда, я поняла, что он и с места не сдвинется. Я тоже не отводила глаз, но при этом у меня возникло чувство, что дело вовсе не в деньгах. Мне пришла в голову смешная мысль: а вдруг он действительно ангел? Вдруг доктор может это как-то определить?

Я встряхнулась, желая отогнать глупые мысли. Ангелов не существует!

– Ладно, если вы уверены, что не хотите показаться врачу, я пойду помогать тете Батти. Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

Мужчина откинулся на подушки. Было ясно, что он совсем обессилел.

Я положила одежду Сэма на туалетный столик и оставила Гейба отдыхать.

Бо́льшую часть дня я провела, перевозя вещи из коттеджа тети Батти к нам в дом. Я отвезла все на грузовике свекра, полном пустых ящиков из-под яблок. По дороге я раздумывала: почему тетя не отнесет вещи наверх, где с ними все будет в порядке?

Но та, конечно, настояла, чтобы все драгоценные книги были перевезены к нам. Старый дом Уайаттов и так был полон хлама, ведь он принадлежал семье Сэма на протяжении многих лет. А теперь повсюду лежали еще и кипы книг. Когда мы завалили ими комнаты, я начала набивать книгами спальню Гейба.

Он проснулся от этой возни и в восхищении уставился на ящики.

– Тетя Батти живет в библиотеке?

– Вы и половины не видели! – ответила я, прислонившись к двери, чтобы перевести дух. – Это особенные книги! В коттедже осталось в два раза больше. К счастью, тетя не заставила перевозить и их!

– Что ж, тогда нам будет что почитать!

Гейб улыбался и вообще был вежлив и доброжелателен. Но почему-то мне не хотелось быть дружелюбной в ответ. Не то чтобы я ему не доверяла. Наоборот, мои инстинкты говорили, что он более чем надежен. Просто я по какой-то неведомой причине раздражалась в его присутствии. По этой же причине я часто рявкала на детей, сама того не желая.