(Revenge)

На кухне замечательно пахло апельсинами и грейпфрутами. Разрезанные на дольки плоды подсыхали на разделочной доске, в глубокой стеклянной емкости мариновался свежий тунец, а Уилл мирно спал в кресле, подтянув ноги к груди. Поза была неудобной, но он дышал ровно и глубоко, веки едва заметно очерчивали контуры радужки. Ганнибал задумался ненадолго, а потом принес плед и укрыл им Уилла, дотронулся губами до аккуратного свежего шрама на лбу.

Двигаясь тихо, почти бесшумно, Ганнибал быстро выжал сок из слегка подсохших фруктов, поставив стакан рядом с Уиллом, а потом достал свежие. Судя по всему, Уилл планировал обжарить тунца в кунжуте и подать его с тыквой и цитрусовым соусом. Для тыквы сейчас был не сезон, но Ганнибал не стал возражать против этого выбора.

Уилл проснулся только тогда, когда тунец шумно зашипел на сковороде, и сочный аромат расплылся по кухне.

- О, - пробормотал он, устало потирая глаза, - я думал, что успею к вашему приходу.

- Ничего страшного, я взял на себя смелость закончить.

Уилл пробормотал что-то не вполне разборчиво, выпил сок, а потом подошел и обнял его поперек груди, прижимаясь щекой к спине.

- Как сегодня все прошло?

- Достаточно гладко, - пожал плечами Ганнибал, снимая сковороду с огня. Ему было не слишком удобно двигаться с Уиллом на спине, но он спокойно разрезал прямоугольные куски тунца по диагонали, невольно залюбовавшись прекрасным ярким мясом на срезе.

- Все пошло так, как вы планировали?

- С небольшими отклонениями, но в целом да.

- Я вам не мешаю? - сонно пробормотал Уилл, все еще обнимая его.

- Нет.

- Я весь день боялся уснуть на работе и грезил наяву. Большой черный лебедь, охраняющий свое жилище… И прочая ассоциативная белиберда, которая лезла в голову.

- После ужина я рекомендую вам снова отправиться спать.

Уилл ничего на это не ответил, тихо дыша ему в шею, а потом вдруг развернул его к себе лицом и всерьез взглянул в его глаза.

- Послушайте, Ганнибал… Вчера мы оба преступили закон. А что будет дальше?

Ганнибал посмотрел на него в ответ, прикоснулся к его талии и чуть потянул на себя, потому что и без слов все было предельно ясно.

- Вы и дальше планируете не отступать от своего… образа жизни?

- Я счел, что уже достаточно наглядно объяснил вам о себе. Разве вы не на том пути, чтобы придти к пониманию и поддержке моих действий целиком и полностью?

- Это путь к смерти, - Уилл стиснул зубы.

- Любая жизнь это путь к смерти.

- Вы вчера могли бы убить меня… если бы я вам помешал?

- Зачем мне убивать вас, Уилл?

- Верно, - криво улыбнулся тот, обнажая светлую полоску зубов, - ведь у вас есть пульт и вера в то, что однажды я стану таким же, как вы.

Уилл не стал продолжать разговор, а молча обхватил его лицо ладонями и поцеловал в губы, настойчиво и нетерпеливо. Поцелуй был горько-сладким, как смесь грейпфрута и апельсина.

***

- У Мириам не возникло подозрений в ваш адрес?

- Я постарался обратить ее тревогу против Джека Кроуфорда.

- Каким образом?

- При помощи неортодоксальных методов воздействия, - проговорил Ганнибал, пробуя температуру воды, - память не материальна, она, как и многие человеческие суждения, поддается коррекции. Это не стопка книг и не запись на флэш-карту, это набор химических соединений, живой и лабильный.

- Мне кажется, это жестоко по отношению к Джеку, - Уилл быстро разделся, подошел и устроился в ванной, - кстати, почему вам нравится смотреть на то, как я моюсь?

- Потому что это красиво, - пожал плечами Ганнибал, расстегивая запонки и закатывая рукава, - а фигура Джека Кроуфорда занимает достаточно много места в ее воспоминаниях.

- Она, безусловно, ценит его, - вздохнул Уилл, закрывая глаза.

- Не только ценит. В отличие от вас, - Ганнибал погладил его по щеке, - она не готова принимать всю вину на себя. Она перфекционист, а у таких людей нет привычки сомневаться в качестве проделанной работы. Соответственно, если она все сделала правильно, а все пошло не так, то проблема не в ней.

- Вы говорите про вчера?

- Нет, я имею в виду ее травму. Как выяснилось, все то время, что Мириам провела в плену, она ожидала, что Джек спасет ее от маньяка. Думаю, его неспособность ей помочь была не менее травмирующим фактором.

- Разочарование…

- Именно так. Вы утверждаете, что не ждете ничего хорошего, не очаровываетесь, но это не совсем так.

- Вы правы в какой-то степени, - Уилл тихо застонал от удовольствия, когда по коже прошлись мочалкой, - я уже не могу отказаться от мысли о поездке в Нью-Йорк.

- Очаровываться и предвкушать что-либо приятное - полезно и естественно. Надеюсь, что реальность превзойдет ваши ожидания.

- Дайте мне нейролептик, - попросил вдруг Уилл, зажмурившись и подаваясь к нему в руки. Ганнибал замер, и тот приоткрыл глаза через несколько секунд.

- Не дадите?

- Не дам, - покачал головой Ганнибал, - не вижу смысла.

- Я хочу вновь почувствовать себя беззаботным, лишенным проблем, как в те дни, когда моим единственным страхом было разочаровать вас и сделать что-нибудь не так. В остальном же моя жизнь была такой… безоблачной.

- Для того, что бы жить и получать удовольствие, вам требуется всего лишь жить и получать удовольствие.

Уилл взглянул на него искоса, от горячей воды черные блестящие пряди волос завились в беспорядке, а дорожки шрамов покраснели.

- Один раз можно.

- Вам не требуется допинг, чтобы стать счастливым, - заметил Ганнибал, не поддаваясь его обаянию.

Уилл устало выдохнул, потершись щекой о его ладонь.

- Неужели вам плохо в эту минуту?

- Нет, - тихо возразил Уилл, - мне хорошо.

- Наслаждайтесь моментом. Способность приспособиться и получать удовольствие в любых условиях - залог успеха.

- О, эти ваши принципы, - Уилл вытянул ноги, зажмурился и проговорил тихо, - когда я понял, что вы убили Ивэнса, я хотел покончить с собой.

- Почему?

- Я чувствовал себя… - Уилл не договорил и прижал мокрые ладони к лицу.

- Как вы себя чувствовали?

- Не имеет значения.

- И почему же вы отказались от суицида?

Уилл хмуро взглянул на него снизу вверх, а потом погрузился в воду с головой. Вынырнул, помолчав немного, а потом ответил:

- Это все ваши советы. Приспособиться. Измениться. Выжить.

- Набор моральных ценностей, - Ганнибал склонился к нему и зашептал в самое ухо, касаясь мокрых прядей губами, - такая же живая непосредственность, как и память. Это не гранитная фундаментальная константа, Уилл. Позвольте себе рассмотреть иную точку зрения.

- Вы уже оплодотворили меня вашей точкой зрения, - тихо, но грустно усмехнулся Уилл, - мой мозг пропитан вашими словами как маринадом.

- Так примите их целиком.

- Мне горько.

- Вам понравится. Вы сможете, я уверен.

- О, раз вы уверены… - выдохнул Уилл, не отстраняясь, ощущая теплое, сдержанное дыхание у шеи, - разве я могу не доверять вам.

***

Весеннее солнце светило чересчур ярко, било в высокие окна ресторана, и обслуга быстро задернула тонкие пастельно-фисташковые шторы, погрузив помещение в прохладный зеленоватый полусвет.

- Никогда не стал бы использовать такое освещение в столовой, - усмехнулся Ганнибал, разглядывая свою вмиг позеленевшую шарлотку, украшенную грязно-розовым сорбетом.

- Не очень аппетитно, - согласилась Алана, отвела со лба прядь волос, - я провела независимую экспертизу над твоей пациенткой, как ты просил.

- О, это очень любезно. Позволишь взглянуть на протокол?

- Да, он у меня в машине. Она дала согласие, - кивнула Алана, отщипнула листик мяты и задумчиво растерла его в пальцах, - кстати, ты ведь не давал ей никаких препаратов?

- Нет, что ты. Я не стал рисковать, не будучи уверен в диагнозе.

- Да, это правильно с твоей стороны. В целом история вышла отвратительная, - Алана не удержалась от оценки, ее пылкость и непримиримость в собственных суждениях всегда забавляла Ганнибала. Он сдержанно кивнул и хотел было попробовать сорбет, но из-за освещения шоколадная крошка показалась грязью.