- Почему?

- Вы сами должны это понять, - сказал он, блуждая взглядом по узору на ее серьгах. Помолчал и все же добавил, - к примеру, если вы окажетесь в безобидной ситуации, но окружающие маркеры будут схожими, то ваша реакция будет непредсказуема.

- Вы считаете, что я могу внезапно сойти с ума, вновь оказавшись в подвале?

- Мириам, вы умный и образованный человек. Вы знаете, что получение представления об окружающем мире складывается из совокупности факторов. Иными словами, чьи-то слова, действия, непривычный запах могут поднести зажженную спичку к вашей опасной зоне.

- Я стараюсь не поддаваться паническим атакам, - нахмурилась она, неуловимо напоминая стойкого оловянного солдатика из сказки Андерсена.

- Может ли восковая свеча не поддаваться пламени? - риторически спросил Ганнибал, а потом сцепил пальцы в замок и посмотрел на Мириам с оттенком теплоты. Было в ней что-то раздражающее и одновременно очень привлекательное, эта стойкость при откровенном поражении.

- Вы предлагаете мне войти в эту зону? - нахмурилась Мириам, изучая его в ответ, ее глаза в обрамлении мокрых ресниц казались совсем строгими, - вы хотите, чтоб я признала свое… свою неудачу и постоянно думала о ней?

- Вы и без того постоянно думаете о вашей травме, хоть и стараетесь заглушить эти мысли. Послушайте, Мириам, - Ганнибал чуть наклонился вперед, - это не поражение и не неудача. Вас подвергли насилию, вы были травмированы, вот что произошло.

- Вы думаете, что будет лучше, если мы начнем называть вещи другими именами? - усомнилась она, невольно тоже наклонившись вперед.

- Я помогу вам зайти на опасную территорию. Вы привыкнете к этой мысли, вы лучше узнаете себя и поймете, каких ситуаций и конфликтов лучше избегать. Вы освоитесь с тем, что случилось, и перестанете наконец-то загонять себя.

- Куда загонять?

- У вас сильная воля, Мириам. Вы заставляете себя быть хорошей матерью, вы не делаете себе скидок и поблажек, - заметил Ганнибал, - вы уверенно движетесь вперед, не обращая внимания на собственное состояние.

- Я могу выкладываться и делаю это с удовольствием.

- Можно бежать с вывихнутой лодыжкой, превозмогая боль, стискивая зубы и запрещая себе расслабляться, - проговорил Ганнибал, безотрывно глядя ей в глаза. - Но ведь можно остановиться и вылечить вывих. Что, по-вашему, будет эффективнее?

Мириам не сказала ничего, но глаза ее снова влажно заблестели.

***

Дома вновь было темно, и длинный прямоугольник света с улицы, разрезанный его тенью, вытянулся на полу.

- Уилл? - негромко окликнул Ганнибал, входя внутрь, и тихое эхо колыхнулось, как водоросли в воде. Звать громче было некрасиво, и Ганнибал, теряя настроение с каждой секундой, прошел на кухню. Там было пусто, и утренний порядок остался нетронутым.

Пока еще теплилась надежда, Ганнибал поднялся в спальню. Заранее знал, что никого там не обнаружит - и оказался прав. Спальня еще хранила в себе остатки утренней нежности, но в зловещем одиночестве вечера даже намек на нежность казался слабостью.

Ганнибал вытащил пульт из кармана. Он не расставался с ним, предпочитая хранить ближе к телу, но старался не демонстрировать Уиллу излишне часто. Берег его гордость и чувства, но, похоже, поводок оказался чересчур длинным.

В темноте спальни яркий свет от экрана неприятно резал глаза, список действий предлагал разнообразие вариантов. Но Ганнибал чувствовал сложнопреодолимое желание отключить его полностью. Уилл ненавидел это ощущение беспомощности, уязвимости и отсутствия самоконтроля, и это должно послужить ему хорошим уроком, где бы он ни находился.

Звонок мобильного телефона прозвучал особенно громко. Ганнибал вынул его из кармана и с полминуты колебался, но решил все же ответить на звонок, такой настойчивый и громкий.

- Слушаю, - произнес он прохладно, пролистывая скучные команды на пульте.

- Это я, - взбудоражено выдохнул Уилл, - простите, что раньше не позвонил, просто не мог.

- Что-то произошло?

- Да. Сегодня случилась перестрелка, я как раз помогал патрулировать территорию.

- Что именно с вами произошло? - еще более холодно произнес Ганнибал, но Уилл своевольно отмахнулся:

- Со мной все в порядке. Простите, мне некогда говорить. Я нахожусь на Йорк Роад, 5758. Если можете, приезжайте.

На экране высветилось время звонка: семнадцать секунд. Семнадцать секунд смог выкроить невероятно занятый Уилл, чтоб сообщить, что с ним все в порядке. Ганнибал медленно сцепил пальцы в замок, вытянул руки, напрягая и расслабляя мышцы. Это было не просто грубо со стороны Уилла, это было экстремально грубо.

***

На Йорк Роад находилась ветеринарная клиника. Незаметный среди воя и лая, яркого света, сильных запахов дезинфекции, лекарств и стойкого аммиачного запаха кошачьей мочи, Уилл нашелся в одном из кабинетов. Он сидел у переносного стола, на котором лежала крупная, тяжело дышащая немецкая овчарка, и позволял ей вылизывать свои пальцы.

- Тише… - услышал Ганнибал его голос, непривычно ласковый, но твердый, - тише, парень. Все будет хорошо, вот увидишь.

Кобель заскулил в ответ, неловко царапая пластик стола тупыми когтями, и Уилл почесал его за ухом:

- Это только первое время будет болеть, Рой. Потом пройдет, вот увидишь. Ты просто не думай об этом… Болит, я знаю, - Уилл потрепал его аккуратно по перебинтованной холке, и кобель тихо, на одной ноте заскулил, продолжая жаловаться ему на жизнь.

- Добрый вечер, - сдержанно проговорил Ганнибал, проходя внутрь и не вполне уверенный в том, что желает сейчас наказывать Уилла за его невнимание. Не из-за трогательной картины, а потому что Уилл все равно ничего не способен сейчас воспринять.

- О, это вы, Ганнибал, - тот улыбнулся устало и поднялся ему навстречу, - я так рад, что вы здесь.

- Если бы вы мне сразу сообщили, я приехал бы раньше, - холодно заметил тот, и Уилл почесал шею, пряча взгляд. От правой скулы к виску красовалась сочная, наскоро смазанная дистерилом ссадина.

- Я… Простите, я виноват перед вами. Я был так взвинчен, что не посмотрел на время… потерял ему счет.

Ганнибал промолчал, отстраненно разглядывая его, и Уилл не вытерпел этого, подошел ближе и стиснул его плечо с силой.

- Пожалуйста. Я представляю, что вы за меня волновались… мне стыдно.

- Расскажите, что произошло, - хмыкнул Ганнибал, разглядывая его шею: шарф, которым Уилл маскировал синяки, давно сполз на плечи.

- В участке знали, что во время патрулирования перекрестка могут возникнуть проблемы, об этом намекнул один из местных осведомителей, - пробормотал Уилл, не поднимая глаз, - особой проблемы в этом не увидели, но я решил присоединиться к патрульным. Все, к счастью, остались живы и отделались небольшими травмами, вот только Рой…

Уилл скользнул ладонью по плечу Ганнибала и вернулся к кобелю, отчего тот довольно и тонко заскулил, вновь вылизывая его пальцы.

- Рой попал под две пули, - нахмурился Уилл, - вот здесь, в шее, выше брони.

Ганнибал без особого интереса взглянул, но под бинтами, разумеется, нельзя были ничего различить. Кобель, заметив приближение Ганнибала, оскалился и гавкнул пару раз оглушительно громко.

- Тихо! - осадил его Уилл низко и серьезно, - Лежи смирно!

Рой разинул пасть, демонстрируя внушительные зубы, звучно щелкнул челюстями, но заметив неодобрение Уилла, жалобно завыл.

- Конечно, если станешь дергаться, будет больнее, - сказал ему Уилл, запуская пальцы в густую шерсть, - лежи смирно, Рой, ты же хороший парень.

Ганнибал с надменным сомнением взглянул на них обоих, не подходя ближе. Уилл, его домашний ручной профайлер, гладил пса, чьи мощные клыки могли легко разорвать податливую, нежную человеческую плоть. И Уилл ведь тоже был не настолько беззащитен, насколько казался. Уилл, по сути, был прекрасным инструментом для убийства, но совершенно не использовался по назначению.